Я открыла глаза. Ни медсестры, ни больницы, ничего.
Я опять закрыла глаза. Из моего одеревеневшего мозга начали прорываться какие-то воспоминания и запели детскими веселыми голосами: «Ночной клуб, ночной клуб, ночной клуб».
Ах да. Вот где я была. А где же я сейчас? Скорее всего, из ночного клуба я все-таки ушла. Пусть в моей голове по-прежнему стучит барабан, а в глазах мелькают разноцветные огни, но, в конце концов, я могу достаточно сосредоточиться, чтобы понять: я не в ночном клубе. Я в большой кровати, в совершенно незнакомой комнате. Мои глаза шарят вокруг, в то время как тело, еще не в силах пошевелиться, постепенно обретает жизнь. Я замечаю зеркальный потолок, необъятное одеяло кремового цвета, мятые простыни, которые оплели мое обнаженное тело.
Обнаженное тело! Вот это да! Я совершенно голая.
Я голая, в незнакомой постели, и судя по всему, кроме меня в постели есть кто-то еще.
Этот «кто-то» глубоко спит рядом со мной с открытым ртом, тихонечко сопя, лучи солнца, пробивающиеся сквозь жалюзи, расчертили полосками его сорокалетнее или около того лицо.
Я в постели с Ларри.
Я с трудом подавила крик, готовый вырваться из моей груди, как совершающий самоубийство лемминг.
Боже! Что я наделала!
Мое тело, минуту назад находившееся в состоянии анабиоза, мгновенно выпрыгнуло из кровати. Наверное, никогда в жизни я не передвигалась так быстро.
По моим вещам, валяющимся на полу, можно было восстановить путь от двери до кровати. Подбирая их, я вышла из спальни и попала в огромную гостиную. Добравшись до большой бежевой кушетки, я собрала все, кроме одного чулка и туфель. Их я нашла под стеклянным кофейным ликом в стиле «ар деко», на котором расположилась моя мини-сумка, два бокала, едва початая бутылка белого вина и обкусанный гамбургер. Чулок сел на статуэтке Афродиты, которая украшала маленький столик в углу.
Полностью облачившись, я вознамерилась унести отсюда ноги, пока Спящее Чудовище не проснулось.
Можно было бы вызвать такси, если бы я знала его чертов адрес. Одна из стен гостиной была стеклянной, и я видела внизу извивающуюся зеленой змеей Темзу. Скорее всего, я где-то в Доклендсе.
Хрюкающее фырканье, раздавшееся из хозяйской спальни, заставило меня опрометью кинуться к двери.
Выскользнув из квартиры, я пробежала через уставленный растениями холл с толстенным ковром на полу и вызвала лифт, с ужасом ожидая, что в любую минуту Ларри потребует завтрак в постель.
Лифт привез меня в стеклянный атриум. Великодушный привратник сжалился надо мной и вызвал такси из своей комнатушки размером с платяной шкаф, да еще и предложил выпить с ним чаю, пока не прибыла машина.
— Ну и как ночка? — поинтересовался он, видимо, обратив внимание на мои трясущие руки, бледное лицо и мешки под глазами, в которых уместились бы закупки на неделю.
— Знаете, я бы с удовольствием поделилась впечатлениями. — Я подула на горячий сладкий чай. — Но, к большому сожалению, мой мозг не выдержал перегрузок и отключился около двух ночи.
На верхней ступеньке меня поджидала Эмма, выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
— Ну и где тебя черти носили, девочка моя? — рявкнула она, но тут же рассмеялась, оценив мой убитый вид.
— Можешь не звонить в полицию, Золушка вернулась с бала. Мне надо принять душ и лечь спать.
Я с трудом одолела ступеньки и попробовала протиснуться мимо нее в свою комнату.
— Ну уж нет, мадам, даже не думайте. Вы должны были превратиться в тыкву в полночь, а не в полдень. — Она посмотрела на часы. — А теперь мы хотим узнать все подробности. Где ты шлялась? Мы чуть с ума не сошли.
— Не спрашивай. — Я попыталась покачать головой, и та отозвалась на неосторожное движение новым приступом боли.
Из кухни появилась Серена — волосы собраны в пучок, джинсы, футболка — вид непозволительно свежий для человека, который веселился и бражничал до трех утра.
— Где ты была?
Она так энергично обняла меня, что мой и без того съежившийся мозг уполз куда-то, как напроказивший щенок.
— Не знаю, — простонала я, — но зато я знаю, где буду через минуту, и никто не сможет мне помешать. Я иду в ванную.
В шикарной, но захламленной ванной, переполненной бутылочками, баночками и тюбиками с самыми разнообразными снадобьями, призванными сохранять и приумножать красоту, я разделась — второй раз за сегодняшний день — и бросила одежду в корзину для грязного белья. Включив горячую воду, я залезла под душ и стояла под тугими струями минут десять, пока не пришла в себя достаточно для того, чтобы намылиться и вымыть прокуренные волосы. К сожалению вместе с силами ко мне вернулась и мысль, которую я гнала все утро.
У меня был первый одноразовый секс, а я ничего не помню, хотя, учитывая, с кем я оказалась в постели, это, может, и к лучшему.
Но, в любом случае, я должна была почувствовать что-то, кроме головной боли.
Наконец я выбралась из душа и, завернувшись в большое махровое полотенце, отправилась в спальню. Отбросив полотенце, я встала перед большим зеркалом, прикрепленным к дверце шкафа, и внимательно осмотрела себя. Нет никаких изменений. Ни царапин, ни засосов. Может ничего не было? Ага, как же. Я голая оказалась в постели с Ловким Ларри, а он не воспользовался этим. Скорее Медовый Монстр откажется от горшочка с медом. Натянув джинсы и футболку, я долго сушила волосы, до последнего оттягивая встречу с подругами.
Серена у плиты готовила воскресный обед, помешивая длинной ложкой сырный соус, булькавший в кастрюле. Эмма сидела за столом, чистила горох, пила «Швартланд» и читала воскресную газету.
От плиты шел пар, окна запотели.
Я робко переступила порог, Эмма подняла на меня глаза и улыбнулась.
— Ну, детка, как ты себя чувствуешь?
— Как труп.
Я плеснула в бокал красного вина, но терпкий запах перебродившего винограда не очень меня воодушевил.
— Как насчет кофе? — сочувственно предложила Эмма.
Они дали мне еще пару минут и только потом приступили к казни.
— Ну что, хочешь рассказать нам что-нибудь? — Эмма засунула в рот стручок и стала энергично жевать.
— Нет.
Я сосредоточенно изучала комикс в газете.
Они помолчали еще немного.
Судя по всему, складывается впечатление, что я избегаю дружеских расспросов. Почувствовав смутное беспокойство, я встала и уставилась на цыпленка, покрывающегося золотистым загаром в духовке.
Серена протянула мне чашку кофе.
— Ну, не знаю, как ты, а я открыла счет. — Улыбнувшись, она игриво пошевелила бровями.
— Ты что? — У Эммы отвалилась челюсть. Но мы вместе вернулись домой, и я точно знаю что спала ты одна…
