class="p1">Если раньше я просто ткнул в место на берегу. Здесь должен быть город заложен. То сейчас Таганрог напоминал небольшой поселок, с очень даже большим портом.
Насколько я помню ту другую историю, турки смогли вернуть Азов и уничтожить Таганрог. Сейчас надо этого не допустить.
По прибытии со всей свитой отправился к местному воеводе. Туда же приказал пригласить на ужин моих двух мичманов.
Перед ужином я поздравил воеводу Апраксина Федора Матвеевича чином майора, за успешное строительство города Таганрога. Говоря о новом чине, сказал.
— Весьма доволен тобой, Федор Матвеевич в деле успешного строительства. Но не забывай, что рядом османы и ещё ближе татары и ногайцы.
Потом разговаривали за столом. Конечно же я интересовался жизнью молодых мичманов. Оказалось проблемы с выплатой довольствия. Ну в принципе это и понятно. Дело новое, военные моряки ещё только появляются на Руси. К тому же мичманы не жаловались. Ибо первое довольствие они получили в Воронеже.
Я же пообещал, что посмотрю и сделаю, чтоб довольствие выплачивали не раз в год, а хотя бы четыре раза, квартальные выплаты. Ну и посмотрю, нормы выплат сколько для какого чина и звания.
Потом вручил мичману Андрею Мурманцеву капитанскую фуражку. С наказом к воеводе, чтобы проследил, всем командирам кораблей такие же фуражки.
Оказалось тяжеловато создавать новую форму. Брать за основу современную конца семнадцатого, начала восемнадцатого века не хотелось. Но тащить из двадцатого века, как-то не комильфо.
А что если взять за основу стрельцов. Цвет конечно поменять. Для моряков, черный, белый и синий. Все меховые части заменить на кожаные. Длинный кафтан пойдет для северного варианта. Ну и конечно сделать поправки на звания. Кстати в длинных кафтанах, точно по мачтам не полазишь.
Получалось отлично, форма делилась на три части: матросов и унтер офицеров, вторая часть младшие и старшие офицеры ну и третья адмиралы. Для матросов всё по минимуму, чтоб легче двигаться, офицерам более статусная одежда, ну а адмиралам, можно и треуголки.
Потом несколькими кораблями вышли в море. Даже вдалеке видели турецкие, но сближаться ни мы, ни они не пожелали. Здесь мне пришла в голову ещё идея. Придётся немного попрогрессорствовать. Сигнальные флаги и азбука сигналов на море, появилось всё в девятнадцатом веке. Но очень уж неприятно, когда не знаешь, что происходит на соседнем корабле.
Собрал всех капитанов и предложил подумать. К примеру один увидел врага поднял на мачте полосатый желто-черный флаг. Случилась пробоина, тоже каким-нибудь флагом сообщил.
Глава 7
Лето 7190 (год 1682)
Год несмотря на зимнее затишье, начался относительно бурно. Умер Якоб Кетлер герцог Курляндии. Кстати о роли личности в истории, этот герцог сделал свое герцогство великим, равным Англии, Франции, Испании. Великим странам того времени. Да достаточного того, что при герцоге Якобе строилось множество кораблей и даже были свои колонии в Южной Америке.
Зная о надвигающейся смерти курляндского правителя, я написал послу Артамону Матвееву, чтобы рассмотрел все вопросы возможного вхождения Курляндии на Русь. Конечно сейчас наследники будут шиковать и проматывать батюшкино наследство. Нам надо этим воспользоваться.
Второй момент, монахи Далматовского Успенского монастыря подали заявку на выделение земель и плавления железа для монастырского обихода. Ну монастырский, не монастырский, а ядра для пушек они мне делать будут. Так что заявку эту я утвердил не думая. Чем больше промышленности, тем больше пользы для Руси.
Была расширена привилегия для серебряных дел мастера Кожевникова. На искание серебряной, золотой и медной руды на реках Волге, Каме и Оке.
Здесь я лично посоветовал ему первым делом обратить свои поиски на Каму.
Была издана первая математическая книга на русском языке, она называлась, «Считание удобное, которым всякий человек купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякие вещи…» и содержала первую русскую таблицу умножения пар чисел от1*1 до 100*100 записанных славянскими цифрами.
Да, в это время на Руси цифры были не арабские привычные в двадцатом веке. Писались глаголицей. Если кириллица похожа на письмо двадцатого века, то глаголица это нечто особенное.
К тому же посидев зимой я создал «Единую систему чинов и званий», то что у Петра в той реальности называлось «Табель о Рангах».
Ну и не менее важное. В Воронеже была открыта «Морская школа», да-да, те самые гардемарины. Но даже не это самое главное. В эту школу я отправил своего десятилетнего брата Петю. Долго с ним говорил. В первую очередь, чтоб не хвастал, кто он и откуда.
Здесь я заранее предупредил начальство школы. Да в школе учатся дворяне. Но на всё время учёбы, они всего лишь учащиеся. Ну и конечно, обрадовал родителей, что если кого отчислят из школы, то позор на весь род.
А так как летние каникулы не предполагались, то учеба началась ранней весной. Вполне справедливо, пусть начинающих курсантов покатают на лодках по Дону.
Но вот наступило двадцать седьмое апреля. Я и до этого, чувствовал, себя как-то не очень. Ну а что делать, скорую вызывать? Так нет скорых. Утром вроде получше стало, решил прокатиться на конях. Ехал задумавшись, смотрел прямо вперед, поэтому не сразу заметил, как земля начала поворачиваться и откуда-то издалека, глухо так, заполошный крик, — «Государь».
Очнулся в темноте, голова кружится, будто меня лежа на карусели катают. Но вопрос сумел задать.
— Что со мной? Я умер?
— Ну сам подумай, разве умершие о смерти думают?
— А где я?
— У себя в Измайловском. Сейчас ночь. Стольники тебя охраняют. Но я их усыпил, пусть отдохнут.
— Ты, Прохожий?
— Надо же догадался. Я уж было переживать стал, что не придёшь в себя.
— Что со мной?
— Тебя Федор Алексеевич покинул, теперь ты станешь настоящим попаданцем.
— А раньше был ненастоящим?
— Очень уж вы сжились, как один не всегда понятно, когда Федор Алексеевич действует, а когда посланец из двадцать первого века. Ты ведь не так много, своего из будущего принес. В основном действовал в духе времени. Почти ничего не изменил. Хотя конечно живая жена и сын жив, только это реальные изменения. Ну теперь в одиночку будешь решать, как дальше всё пойдёт.
— А как дальше?
— Тебе решать. Спи!
Наступившее утро было легким. Будто я не в кровати лежал, а висел над ней.
— Эй, кто-нибудь! Ну надо же никого нет.
Я соскочил с кровати. Ведь Федору Алексеевичу нет ещё и двадцати одного. Быстро оделся. Не сразу услышал, так тихо открывалась дверь В проходе стоял стольник Иван Языков.
— Государь?!
— Нормально всё. Пойдем на улицу выйдем.
Но, несмотря на
