Нас немного развлёк приезд маленького юркого человечка, с которым все обращались по-приятельски. Оказалось, что это был нотариус, близкий друг Пата и хороший знакомый господина Рамона.
— Ну, как у нас дела?… Здравствуй, Яго, — обратился ко мне нотариус.
Я испугалась, потому что он явно собрался завести со мной разговор, а встречу Яго с нотариусом мы с Патом не отработали, но дверь открылась, и вновь появилась перепуганная сиделка.
— Господин Рамон, врач просит вас зайти, — плачущим голосом сказала она. — Ох, похоже, это агония! Он кончается!
Господин Рамон вышел вслед за ней, а Пат откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мне стало его очень жаль, и совершенно не ко времени поднялось раздражение против умирающего Камола за то, что он так сурово обошёлся с младшим братом, который, несмотря на проявленную к нему несправедливость, так тяжело переживает его смерть.
— Ну, Яго, поздравляю тебя, — торжественно начал нотариус. — Ты уже почти наследник значительного состояния. Всем известно, что никто не питал дружеских чувств к господину Эскату, отличавшемуся весьма неприятным характером, поэтому нет смысла скрывать, что все давно уже ожидали сегодняшнего знаменательного события, и оно никого не повергнет в глубокую скорбь.
Пат не шевельнулся, а я недоумевала, куда девались у людей глаза, если они не видят, как ранят его бездушные слова, произнесённые нотариусом.
— Официально я прочту завещание лишь после смерти Камола Эската, — продолжал нотариус, — но здесь я нахожусь среди друзей, а потому просто так, по-товарищески, поздравляю наследника. Желаю тебе счастья, мальчик!
— Вы адресуете свои поздравления правильно, но зачем вы называете девочку мальчиком? — неожиданно спросил Галей.
16. Объяснения Галея
После слов Галея все точно окаменели. Я почти не дышала от неясного мне самой ужаса, и первая отчётливая мысль была о том, что господина Рамона здесь нет и он не знает о происходящем. Пат сидел совершенно неподвижно, лишь открыл глаза и, не мигая, ничего не выражающим взглядом смотрел на Галея. Но постепенно смысл слов приятеля дошёл до его сознания, потому что он вдруг заморгал и уставился на Галея в растерянности и тревожном ожидании. Нотариус открыл рот, снова закрыл его и недоумевающе посмотрел на Галея, потом на Пата, потом — вновь на Галея. Затем он пришёл в себя и спросил спокойно улыбающегося толстяка, что это значит.
— Это значит только то, что я сказал, что перед вами не мальчик, а девочка, — ответил Галей.
— Что вы хотите этим сказать? — сухо спросил нотариус и добавил, обращаясь к Пату. — Может быть, вы, господин Эскат, объясните мне, что тут происходит?
По тону, которым заговорил нотариус, по его суровому и замкнутому лицу, а особенно по обращению "господин Эскат", хотя до сих пор он называл Пата просто по имени, я поняла, что дело очень серьёзно и вряд ли кончится простым объяснением.
Пат подобрался и, глядя куда-то вниз, возразил:
— Я не знаю, что собирается сказать господин Галей, поэтому не могу объяснить его слова.
Все сидели напряжённые, один лишь толстяк продолжал приятно улыбаться и делать вид, что ничего особенного не происходит, так что официальным обращениям не должно быть места.
— Как же так получилось, Пат, что вы ничего не знаете? — заговорил он дружелюбно. — Когда мой друг Рамон привёз девочку, похожую на Яго, и предложил выдать её за Яго, переодев мальчиком, вы поддержали этот план, хотя вас смущала его смелость. В какой-то момент вы даже хотели отказаться от его осуществления, испугавшись, должно быть, возможных последствий, но легко дали себя убедить в победе. А теперь вы, оказывается, ничего не знаете? Нет-нет, Пат, вы всё отлично знаете!
Мерзкий толстяк бессовестно перевирал чувства и побуждения Пата, но тот не стал оправдываться и молчал на эти обвинения в нечистоплотных целях.
Нотариус слушал Галея хмуро и, когда тот кончил, резко сказал:
— Я ничего не понял из ваших слов, господин Галей, но я вижу, что дело касается наследства, а потому требую рассказать обо всём случившемся прямо и без утайки.
Галей с приятной улыбкой обвёл взглядом всех нас и начал обстоятельный рассказ о внезапной смерти Яго, моём появлении в замке, подготовке к роли Яго и обо всём, что было предпринято, чтобы Камол Эскат не заподозрил подмену. Рассказывал он так неторопливо, точно и подробно, даже про те разговоры, при которых не мог присутствовать, что было ясно, как внимательно он следил за всеми поступками и намерениями братьев.
Нотариус слушал внимательно и напряжённо. Казалось, он недоумевал, как могли люди, которых он так хорошо знал, решиться на этот шаг. Глаза его перебегали с Галея на Пата и снова на Галея. На меня он почти не обращал внимания, только раз оценивающе пригляделся ко мне, словно сравнивая с мальчиком, за которого меня принял. Потом на лице его отразилось раздумье, и с этой минуты он глядел только на говорящего.
А я смотрела на всех, но в основном на Пата. Привыкнув к его беспечности и легкомыслию, к забавным шуткам и весёлому характеру, то есть ко всему тому, к чему он сам меня приучил, я не ощущала той разницы в возрасте и положении, которую всегда чувствовала в присутствии господина Рамона. Но сейчас рядом со мной сидел суровый и надменный мужчина, чьи опущенные глаза, казалось, лишь подчёркивали чувство собственного достоинства. Его губы были плотно сжаты, живое лицо окаменело. Это была статуя, олицетворяющая презрение к затеянной толстяком мелкой возне, а неестественная бледность довершала это сходство.
Я смотрела на Пата с изумлением и восторгом, сознавая, что мало кто смог бы проявить на его месте такое спокойствие и безразличие. Лишь когда Галей начал передавать разговор на разрушенной лестнице, брови Пата слегка дрогнули, но больше он ничем не выдал своей заинтересованности.
Толстяк бессовестно лгал, выставляя обоих братьев в самом неприглядном виде, но мой мужественный друг гордо молчал, не делая попыток оправдаться.
— … и договорившись таким образом, — говорил Галей, — мои приятели ушли, заперев за собой дверь, снаружи представлявшую собой книжный шкаф. О, у меня-то был ключ, и я спокойно вышел вслед за ними, оставив другое лицо, присутствовавшее при разговоре, в полном одиночестве и кромешной тьме.
Пат резко вскинул голову и в упор посмотрел на Галея, нотариус подался вперёд, а я похолодела от неизбежного разоблачения.
— Да-да, у моих друзей был ещё один слушатель — Кай. Как она узнала про тайну шкафа, я не понимаю, но она появилась на лестнице перед самым их приходом.
