Инка похолодела, но все еще надеялась, что Дика шутит. Бывает же у людей специфическое чувство юмора. Сразу по человеку не видно, а в процессе знакомства выясняется.
– Деньги фальшивые, – поставил ее в известность Дика. – И сумма не та.
– Ты же их считал, – едва слышно проговорила Инка.
– Считал, – слегка смутившись, признал Дика. – Но решил не говорить тебе, что их стало больше в два раза.
Инка вытаращилась в трубку, пытаясь понять, в чем тут дело. Осознав, что ей это не под силу, она решила уточнить:
– Ты что, полагал, что у меня тут инкубатор для баксиков, что они у меня плодятся? Ты даешь тысячу, а через две недели у меня уже их две. Лежат себе в коробке и размножаются. Так тебя надо понимать?
Из Дикиного бормотания можно было понять, что думал он приблизительно так, как Инка и сказала.
– Ты дурак, – сообщила ему Инка. – Можешь забирать свои баксы и проваливай. Ты хотел купить фальшивые, вот и купил. Чем ты теперь недоволен?
– А зачем было мне врать, что они мои? – обиделся Дика.
– Хотела посмотреть, что ты за человек и можно ли с тобой дело иметь. Вижу, что нельзя.
После этого Инка в сердцах бросила трубку и принялась обдумывать положение, в которое попала. Настоящие баксы надо было возвращать – и не позднее завтрашнего дня. А как их возвращать, если они остались в милиции? Одно утешало, что до завтрашнего дня еще было время. Так как сделать Инка все равно ничего не могла, она снова легла спать, не отключив телефонами уже через какой-нибудь час горько раскаялась в этом.
– Алло, – снова недовольным голосом сказала Инка в трубку.
Трубку моментально повесили. Инке это не понравилось, хотя ничего необычного в этом не было. Но спать она больше не могла. Через несколько минут в дверь позвонили, выяснилось, что там стоят два позавчерашних любителя компьютерной музыки. Инка обрадовалась и открыла. Оказалось, что радоваться нечему. Они были настроены на волну, от которой у Инки мурашки по спине побежали.
– Где твоя подруга, с которой ты вчера была? – спросил у нее один.
– А зачем она вам? – робко спросила Инка, чувствуя себя с каждым пролетающим мгновением все хуже и хуже,
– Она в ментовку настучала на него, ночью на деле и взяли, – пояснили ей, а так как с ответом Инка не спешила, то старший, подозрительно глядя на нее, сказал:
– А не ты ли это все и придумала?
– Что ты! – Инка так энергично замахала на него руками, что вмиг стала похожа на ветряную мельницу. – Я тут ни при чем. Да и никакая она мне не подруга. Так, встретились случайно лет десять назад.
– Тогда ты за нее ответишь, – решил младший и шагнул к Инке.
* * *
Вовремя сообразить, что сейчас будет, Инка не сумела, поэтому очень удивилась, когда ей заклеили рот пластырем и связали руки за спиной.
– Пока поедешь с нами, а там разберемся. Если ты не виновата, то тебе и бояться нечего, у нас и в ментовке свои люди есть, они врать не станут, – решил утешить ее старший, но у него это плохо получилось, так как Инка, в отличие от него, прекрасно знала: мент, который правдиво изложит бандитам события прошедшей ночи – это погибель ее, а вовсе не спасение.
Но со связанными руками и залепленным, ртом особого выбора у Инки не было. Она послушно пошла за своими провожатыми, которые, надо отдать им должное, обращались с ней аккуратно и даже следили, чтобы она не свернула себе шею, свалившись с лестницы. У Инки от их заботы кости стыли, так как воображение у нее работало на славу, и она принялась живо прикидывать: для каких же мучений ее берегут? Как назло, возле дома не торчало ни одной старушенции, и. из окон тоже не выглядывал ни один любопытный нос.
«Ну надо же, – подумала Инка. – Обычно так они гроздьями висят на балконах, переговариваясь о ценах на морковку на Пискаревской овощной базе, а тут словно вымерли. Куда они все подевались-то? За своей возлюбленной свеклой потащились? Тоже мне – нашли время. Пропустили такое зрелище, им бы на несколько дней хватило для обсуждений».
После этого они поехали на какую-то мрачную свалку, где Инку оставили до вечера в связанном состоянии в каком-то жутком сарайчике под присмотром бомжа, переставшего соображать, что к чему, еще несколько лет назад. Сначала Инка опасалась его на предмет сексуальных посягательств на нее, беспомощную. Но вместе с мозгами бомж явно пропил и все остальное, поэтому на нее он поглядывал без всякого интереса, исключительно как на объект охраны – вроде деревянных ящиков.
Время до вечера прошло скучно, бомж Инку развлекал, как мог, но Инка была не в настроении восторгаться его жизнеописанием. К тому же в сторожке изрядно воняло, связанные руки болели, а бомж оказался отвратительным рассказчиком, постоянно сбивался, возвращался к уже рассказанному и путал себя с другими действующими лицами. Временами он засыпал, но, к сожалению, ненадолго, поэтому освободиться за это время Инка не успевала. Развязать ее бомж отказывался, так как выглядел значительно более щуплым, чем Инка, и получил по этому поводу строгое указание от Инкиных пленителей.
Инка подумала о своей сестре и впервые поймала себя на мысли, что сейчас с удовольствием приготовила бы для ребенка нормальный обед и проверила бы ее уроки тоже с удовольствием. Вот до чего дошло. К середине ночи пожаловали мрачные типы, которые, перемежая свою речь отборным матом, сообщили Инке, что в городе с киллерами нечисто. Непрофессионалы берутся за работу и портят, а потом проверенные «старики» попадаются в ловушки, которые менты ставят на тех молодых и наглых.
– Суются в дело, в котором ни уха ни рыла не смыслят, – посетовал старший. – Таких наказывать надо. А тебя, подруга, мы отвезем в одно местечко, где и поговорим на досуге. Времени у нас будет много, вот ты нам и расскажешь, как же все получилось.
Инка совсем расстроилась, но так как рот у нее по-прежнему был заклеен, то все переживания остались ее личным делом. Ее снова погрузили в машину, но сделали это уже более небрежно. То ли надоело возиться, то ли узнали что-то такое про нее, что позволяло с ней не церемониться. Инка предположила самое худшее и, видимо, окончательно ударилась в панику. Результатом этого, как ни странно, оказался подъем физических сил. Инка поняла, что рассчитывать ей особо не на кого, стало быть, надо самой приниматься за дело. Чем она и занялась.
К сожалению, заднее сиденье «Фордов» мало приспособлено для перепиливания веревок. Из него совершенно не торчало никаких острых предметов, просто безобразие какое-то. Инка сто раз успела пожалеть о том, что денежные люди теперь стараются больше не пользоваться отечественными автомобилями, да и автомобили, признаться, уже не те. То ли дело «копейка», из дверей которой во все стороны торчат острые предметы, не поддающиеся классификации, но о которые так было бы удобно перетереть веревку. Увы, и здесь Инке приходилось рассчитывать только на свои силы. Хорошо еще, что она начала на них рассчитывать еще несколько часов назад и несколько ослабила узлы, которыми ее спеленали. Теперь оставалось только окончательно избавиться от веревок и решить, когда бежать.
– Ты, Инка, нас пойми, – обратился к ней старший. – Нам тебя мучить охоты нет, но ты желала нанять человека, и мы тебе помогли. А теперь этот человек загремел в ментовку. И еще тебе не каждый подходил, а именно узкоглазый. Что за интерес, спросишь, у нас к узкоглазым? А я тебе отвечу. Один молодой да ранний дерьма наворотил, что не расхлебать. Свидетеля, а вернее свидетельницу, которая его видела, не убрал, теперь заказчику либо самого парня убивать, либо просить людей сделать так, чтобы парня не нашли, либо девчонку-свидетельницу заказывать. И к тому же горе-киллер вообще от страха потерялся и начал плести, что и бабу ту не он прикончил. Что он выстрелил и промазал, а кто-то другой за него работу сделал и денег не потребовал. Парню сутки дали, чтобы одумался, а тут еще ты, Инна, со своими просьбами. Мы тебе помогли, а что вышло? Зачем же ты нас подставила? Теперь нам с тобой решать придется.
Если они надеялись таким образом Инку успокоить, то достигли прямо противоположного эффекта. Инка решилась бежать немедленно, не дожидаясь какой-то там остановки. Что ей скорость под сто пятьдесят, если надежды на спасение все равно нет. Пользуясь тем, что бандиты сидели на переднем сиденье и так были уверены в себе, что не потрудились заблокировать двери, Инка перекатилась к двери, открыла ее и выпрыгнула в ночь. Полет был бы даже приятен, если бы не мысль о скором приземлении, которое вскоре и последовало; Инка же получила возможность передохнуть от всех треволнений.
* * *
Я, в отличие от Инки, проводившей утро в хлопотах, проснулась, только когда ко мне заглянула мама, чтобы пообщаться перед уходом на работу.
– Пока тебя не было, – сообщила она мне, – звонила Зоя, рассказала, что милиция наконец-то пришла к выводу, что убийство и в самом деле заказное. Теперь, прикинув материальные возможности всех подозреваемых, они перевели Зою в разряд свидетелей.
