Железный Дровосек поворошил в груде мусора рукояткой топора, и вскоре все убедились в том, что бесполезные, как им вначале показалось, бумажки были в действительности денежными купюрами разного достоинства, тоже, разумеется, ворованными В этом ни для кого не доступном гнезде лежали, как оказалось, несметные богатства. Заручившись согласием Страшилы, друзья немедля начали претворять план Типа в жизнь.
Для начала они разложили деньги на несколько кучек, стараясь отбирать только самые новые и чистые. Левая нога и башмак Страшилы были набиты исключительно пятидолларовыми бумажками, правая нога — десятидолларовыми, а туловище — полусотенными, сотенными и тысячедолларовыми банкнотами, да так туго, что на бедняге едва застегивался сюртук.
— Теперь ты самый ценный член экспедиции, — заявил Кувыркун, подмигнув со значением, как только работа была закончена. — Но мы тебе будем верной защитой. Не бойся, у нас, как в банке.
— Спасибо вам, — расчувствовался Страшила. — Я будто заново родился. И хотя я теперь действительно стал похож на банковский сейф, прошу не забывать, что мозги мои — из прежнего материала. А ведь именно они уже не раз выручали нас в трудную минуту.
— Сейчас как раз очень трудная минута, — заметил Тип, — и, если твои мозги нас не выручат, придется куковать в этом гнезде до конца дней.
— Но у нас же есть пожелательные пилюли! — воскликнул Страшила, извлекая коробочку из жилетного кармана. — В них наше спасение!
— При этом требуется досчитать по два до семнадцати, — напомнил Железный Дровосек. — Наш общий друг Кувыркун утверждает, что высокообразован — пусть попробует.
— При чем тут образованность? — возмутился Кувыркун. — Вся закавыка в математике. Несчетное число раз я наблюдал за тем, как профессор решает на доске примеры. Послушать его, так с иксами, игреками, буковками и значочками можно делать, что угодно, главное — намешать побольше плюсов, минусов и «равно». Однако, насколько я помню, даже и он не решался утверждать, что нечетное число можно получить путем сложения четных чисел.
— Ой, как много ученых слов! — закручинился Тыквоголовый. — Голова трещит — сейчас лопнет!
— У меня тоже трещит, — мрачно сказал Страшила. — Твоя математика, как я погляжу, вроде банки с компотом: хочешь достать вишню — так сколько ни тыкай, все попадается не то. Я-то уверен: ларчик открывается просто. Если, конечно, открывается вообще.
— Согласен, — кивнул Тип. — Старуха Момби ничего не смыслила в иксах и игреках. Она и в школе-то никогда не училась.
— А что, если вести счет от половины? — неожиданно предложил Конь. — Взять для начала две половины, а там, может, и до семнадцати недалеко?
Все переглянулись в изумлении: такой блестящей идеи от Коня не ожидал никто.
— Снимаю шляпу, — сказал Страшила и низко поклонился.
— Он прав, — воодушевился Кувыркун, — сложим две половины, получим единицу, а уж к ней начнем прибавлять по два и так дойдем до семнадцати.
— Удивляюсь, как это не я додумался первым! — пробормотал Тыквоголовый.
— А ты не удивляйся, — назидательно сказал ему Страшила. — И не считай себя умнее других.
— Дело теперь за желанием, — торопил друзей Тип. — Кому глотать первую пилюлю? Может быть, тебе?
— Мне нельзя, — замотал головой Страшила.
— Почему же нельзя? Рот-то у тебя есть, — удивился мальчик.
— Есть-то он есть, только нарисованный и глотать из него некуда, — объяснил Страшила. — По правде говоря, — признал он, вздохнув и критически оглядев компанию, — боюсь, что из нас глотать умеют только мальчик да Кувыркун.
— Тогда первое желание загадаю я, — вызвался Тип. — Подайте мне сюда серебряную пилюлю.
Туго набитые перчатки Страшилы не могли ухватить такой маленький предмет, и потому он протянул мальчику всю перечницу. Тип достал одну пилюлю и положил ее в рот.
— Считай же! — азартно вскричал Страшила.
Тип стал считать: «Половина, один, три, пять, семь, одиннадцать, тринадцать, пятнадцать, семнадцать!»
— Теперь говори желание! — торопил Железный Дровосек.
Но как раз в это мгновение мальчик почувствовал в животе страшную боль.
— Пилюля отравленная! — закричал он в страхе. — О-ой! Убили! Караул! О-ой! — И он стал, скорчившись, кататься по дну гнезда. Тут уж все перепугались не на шутку.
— Чем тебе помочь, дружище? Скажи скорей! — умолял Типа Железный Дровосек, по никелированным щекам которого катились слезы.
— О-ох, я не знаю! — причитал Тип. — О-ох! Лучше бы я не глотал эту пилюлю!
Боль прошла так же внезапно, как появилась.
Мальчик встал на ноги, а Страшила изумленно уставился в чудесную перечницу.
— Что ты там увидел? — спросил мальчик, которому тут же стало немного стыдно за проявленную слабость.
— Здесь снова три пилюли, — пробормотал Страшила.
— Вполне понятно, — объяснил Кувыркун, — ведь Тип сказал: лучше б я не глотал пилюлю. Вот желание и исполнилось: он ничего не глотал. Стало быть, в перечнице и должно быть три пилюли.
— Может, я ее и не глотал, — растерялся мальчик, — но только мне все равно было ужасно больно.
— Не логично, — продолжал рассуждать Кувыркун. — Если ты не глотал пилюлю, тебе не могло быть больно. А раз твое желание сбылось, значит, ты ее не глотал и больно тебе тоже не было.
— Выходит, это я притворялся, — обиделся Тип. — Глотай тогда сам. Жаль только, что желание уже потрачено.
— Ничуть не потрачено! — возразил Страшила. — В коробке как было три пилюли, так и осталось, все целехоньки.
— У меня уже голова пошла кругом, — пожаловался Тип. — Ничегошеньки не понимаю. Но глотать больше ничего не буду, можете быть уверены! — Он надулся и отошел в угол гнезда.
— Что ж, — сказал Кувыркун, — так и быть, спасу вас всех, не будь я Сильно Увеличенный и Высокообразованный. Загадывать желание здесь все равно, кроме меня, некому. Дайте сюда пилюлю.
Он проглотил ее без колебаний, под восхищенными взорами окружающих, потом досчитал до семнадцати по два в точности, как это сделал Тип. Почему — неизвестно, скорее всего, потому, что у жуков желудки крепче, чем у мальчиков, — но серебряная пилюля не доставила ему ни малейших неудобств.
— Желаю, чтобы сломанные крылья Рогача сами собой починились и стали как новые! — медленно и торжественно проговорил Кувыркун.
Желание сбылось столь молниеносно, что, обернувшись, они увидели Рогача уже совершенно целым и готовым к полету, в точности как в тот момент, когда его оживили на крыше дворца.
20. Страшила просит помощи у Глинды
— Ура! — весело завопил Страшила. — Теперь мы свободны!
— Однако уже темнеет, — заметил Железный Дровосек, — не дождаться ли лучше утра, не то попадем опять в какую-нибудь переделку. От этих ночных полетов добра не будет.
Посовещавшись, путешественники решили ждать утра. А пока до темноты, чтобы скоротать время, обследовали Ворочье гнездо в поисках сокровищ.
Кувыркун нашел пару прекрасных золотых браслетов и тут же надел их на лапки. Страшила увлекся кольцами, которых в гнезде оказалось множество. Скоро ими были унизаны все пальцы его туго набитых перчаток, включая даже и большие. А поскольку кольца он выбирал с яркими камнями — рубинами, аметистами и сапфирами, — руки его так и сверкали, несмотря на сумерки.
— Сюда бы Королеву Джинджер, — сказал он задумчиво. — Насколько я понимаю, ей и ее войску из всего моего королевства нужны были одни изумруды.
Железный Дровосек любовался своим брильянтовым ожерельем и заявил, что больше ему ничего не надо. Типу попались отличные золотые часы, они тикали теперь в его кармане. Кроме того, он прицепил парочку брильянтовых брошей к розовому жилету Тыквоголового, а на шею Коня повесил лорнет.
— На вид очень мило, — одобрил тот, — а что это такое?
Поскольку на этот счет никто не смог ему сказать ничего толкового, Конь решил, что ему досталось какое-то редкостное украшение, и остался этим вполне доволен.
Рогачу, чтобы не было обидно, надели на рога несколько крупных колец, но он на них и внимания не обратил, будучи к своему внешнему виду совершенно равнодушен.
Вскоре сгустилась тьма, и Тип с Кувыркуном уснули, все прочие уселись рядом и стали терпеливо дожидаться рассвета.
Едва забрезжило утро, вдалеке показалась огромная стая Вороков. Птицы быстро приближались, с явным намерением возобновить битву за гнездо.
Однако наши путешественники не стали дожидаться нападения, а расселись поскорее на мягких сиденьях диванов, и Тип дал Рогачу команду взлетать.
Они взвились в воздух, и спустя уже несколько мгновений сильные и мерные взмахи крыльев унесли их так далеко от гнезда, что Вороки даже и не пытались их преследовать.
Самоделка взяла курс на север, откуда они прилетели. По крайней мере так думал Страшила, который в сторонах света смыслил, по общему мнению, больше других. Оставляя позади города и деревни, Рогач нес их над широкой равниной, домишки стали встречаться все реже и, наконец, исчезли совсем. Дальше путь лежал через пустыню — ту самую, что отделяет Страну Оз от всего остального мира, и к полудню внизу уже замелькали дома с куполообразными крышами, а это означало, что они наконец дома.
