Похоже, она не понимала, что происходит. Или придуривалась, чтобы сбить Кирилла с толку, или она не чувствовала за собой никакой вины.
– А почему про Витю ничего не спрашиваешь? – спросил Климкин, когда машина тронулась с места.
– А чего про него спрашивать? Он же меня бросил, – грустно вздохнула Рая.
– Ты хотела сказать, что он тебя оставил?
– Нет, он меня бросил!
– А может, оставил? И тебя оставил, и всех нас, да?
– Бросил он меня!..
– Но ничего, ты ему за это отплатила, да?
– Ну а как же! Сколько он там без секса со мной? Три дня? Нет, четыре!.. Четыре дня без секса со мной – это самое страшное наказание!
– Хочешь сказать, что я был наказан всю жизнь? – усмехнулся Кирилл.
Не похоже, что Рая вела игру, чтобы ослабить его бдительность, но все равно он не спускал с нее глаз, следил за каждым ее движением. Он ее не обыскивал, и, возможно, в рукаве курточки у нее был спрятан нож.
Но за два часа, что были они в пути, ничего не произошло, и машина въехала в ворота, за которыми виднелся дворец Авдеева – а как еще можно было назвать его дом в полторы-две тысячи квадратных метров? И не двор у него, а настоящий архитектурно-парковый комплекс – с фонтаном, беседками, арками, фигурными кустарниками на газонах…
– Ух ты! Ничего себе! – восхищенно протянула Рая.
Примерно в таком же состоянии духа находился и Кирилл, когда впервые попал сюда, правда, восторг свой он так бурно не выражал.
Водитель знал, куда ехать. Машина обогнула дом, проехала мимо большого бассейна и остановилась возле гостевого дома.
Рая хотела пройти в холл, но Боб схватил ее за руку и увлек в подвал.
Полы в подвале застелены дорогой кафельной плиткой под мрамор, стены оштукатурены, огрунтованы, модно покрашены, потолки подвесные со множеством лампочек, арочные проходы. Здесь запросто можно было жить, но все-таки это был подвал – без окон, через которые можно было выбраться на свободу, и с крепкой входной дверью.
И еще посреди самой большой комнаты там стояла кресло на манер тех, в которых инквизиторы пытали своих жертв. Именно сюда Боб и посадил Раю.
– Это что, прикол такой?
Голос ее звучал весело, но в глазах уже заметалось подозрение. Начинает до нее доходить, в какую историю она вляпалась.
– Ага, на прикол тебя сажаем, – кивнул Боб, защелкнув на ее шее стальной ошейник.
И руки на подлокотники уложил, зафиксировав их браслетами. И по ногам ее сковал.
– Эй, я так не играю!
– А кто с тобой играет, девочка? – послышался вдруг голос Аркадия Васильевича.
Он неторопливо вошел в комнату, сел в подставленное кресло без всяких изуверских штучек. Тросточка у него в руках с набалдашником из слоновой кости. А в глазах необычайный лихорадочный блеск. Так, наверное, возбуждаются палачи, которые в силу своей извращенности обожают глумиться над жертвами.
– Это не игра, это серьезный разговор. Ты убила моего друга, и теперь я собираюсь предъявить тебе счет, – сказал Авдеев.
– Я убила твоего друга?
Аркадий Васильевич неспешно поднялся, с вялостью в движениях подошел к Рае и резко ударил ее тростью по пальцам.
– Не «ты», а «вы», – возвращаясь на место, будто бы нехотя обронил он.
– Я не убивала вашего друга, – захныкала Рая.
– Кирилл, объясни ей! – потребовал Авдеев.
– Ты человека убила, – сомневаясь в том, сказал Климкин. – Ты отравила Виктора Антоновича у меня на даче.
– Я отравила? Чем я могла его отравить?
– Ты не знаешь, чем ты его отравила? Ты не знаешь, как назывался порошок, который ты подсыпала ему в коньяк?
– Ничего я ему не подсыпала!
– Врешь!
– Не вру!
– Кто тебе заказал Портнова?
– Портнова?! А кто это такой?
– Виктор Антонович Портнов. А ты не знала?
– Он что, по фамилии мне представлялся? Нет, он сказал, что его Виктор зовут, и все.
– Где ты с ним познакомилась?
– На улице. Я шла, а он подъехал…
– Что ты делала на улице? Снималась?
– А если снималась, что здесь такого?
– Ты его снимала. Его снимала, а не кого-то там!
– Не снимала я его! Он меня снял! И к тебе отвез… А он что, умер?
– Здрасте, приехали!
– Но я здесь ни при чем!
– А Шагаева кто убил?
– Шагаева? А кто это?
– Эльнар его зовут.
– Не знаю такого!
– Ты познакомилась с ним в торговом комплексе «Твой мир».
– Не была я в таком комплексе…
– Была!
– Нет! И Шаганова не знаю!
– Шагаева!
– Какая разница?
– Большая разница! – поднялся со своего места Авдеев.
Он подошел к Рае и пальцами сжал ей щеки, раздвигая тем самым челюсти. Долго держал, наслаждаясь ее страданиями.
– Кто тебе Портнова заказал? – спросил он, убирая от нее руку.
– Никто!
– Сама, по своей воле его исполнила?
– Нет!
– Значит, кто-то заказал?
– Нет!!
– Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть!
– Как зовут?
– Рая!
– А может, Майя?
– Нет, Рая!
– Тебя не Рая зовут и не Майя. Мне надо знать твое настоящее имя.
– Это настоящее имя!
– Хорошо, давай сначала, – зловеще усмехнулся Авдеев. – Баба ты красивая, а я красивых баб убивать не люблю. Так что у тебя есть шанс. Если ты скажешь, кто заказал Портнова, я тебя отпущу. Честное слово, отпущу…
– Но я его не убивала!
– Но ты же была с ним на даче?
– Ну и что? Может, он его отравил! – Рая взглядом показала на Кирилла.
– Он не мог. Витю баба сработала. И Эльнара она сработала, и Витю. Одна и та же баба…
– Так была там баба!
– Где была?
– Ну, на даче!.. Может, она и траванула!
Аркадий Васильевич внимательно посмотрел на Кирилла:
– Это правда?
– Что правда? Что Женя отравила Виктора Антоновича?! – нервно засмеялся Кирилл. – Зачем ей это?!
– Женя?
– Ну, да, невесту мою Женей зовут. Я вам про нее говорил…
– Невесту?
– Да, я ей уже предложение сделал. И с мамой познакомил, и кольцо подарил…
– С мамой познакомил? Это хорошо, что ты с мамой ее познакомил… А чего ты так разволновался?
– Я разволновался?.. Ну да, разволновался… Такой поклеп на Женю, я просто в шоке!
– А что, твоя Женя не могла отравить?
– Аркадий Васильевич! Да она мухи не обидит!
– Ну, ну, не колотись, не надо, – Авдеев покровительственно похлопал его по плечу. – Ты лучше думай, как эту суку расколоть!
– Да как расколоть… Сфотографировать ее надо. И в очках, и так. Ольге Сергеевне показать…
– Какой Ольге Сергеевне?
– Ну, соседке Шагаева. Она видела Майю. Фоторобот составить не может, памяти не хватает, но по фотографии опознать, возможно, сможет…
– Да? Ну, давай, фотографируй. И к своей Ольге Сергеевне поезжай. А мы тут с Раей пока потолкуем…
Как показалось Кириллу, Авдеев посмотрел на пленницу с нездоровым вожделением.
Раю он снял на телефонную камеру – сначала без очков, потом с ними. Избавил шею от оков, а потом сфотографировал. В машине у него ноутбук, он выведет изображение на него и прямо с монитора предъявит Ольге Сергеевне.
Похоже, Рая невиновна. И еще Кирилл понимал, что добром разговор Авдеева с ней не закончится, поэтому ему хотелось поскорее отсюда уехать. И хорошо, что у него появился повод…
Ольга Сергеевна долго рассматривала фотографии, но так и не признала в Рае девушки, с которой был Шагаев.
– Может, вы уже не помните, как выглядела Майя? – спросил Кирилл.
– Да нет, помню. У этой лицо какое-то грубое, а у той мягкое было…
– Ну, где же здесь грубое лицо? Нормальное лицо, симпатичное…
Не красавица Рая, но черты лица у нее точно не грубые. Может, не совсем правильные, но нет в них топорности…
– Может, и не грубое лицо, но вульгарное, – в раздумье сказала женщина.
– Так вы же сами говорили, что Майя на проститутку была похожа.
– Я говорила?
– Да, вы говорили…
– Не говорила я так. Память у меня хорошая. Я говорила, что ваша Майя накрашена была как проститутка. И одета как проститутка. И манеры у нее как у пропащей… Но лицо у нее не вульгарное. Миленькое такое личико… Овальное у нее лицо, у этой треугольное лицо, а у той – овальное. Да, точно овальное…
– Может, мы с вами портрет Майи сможем составить? – спросил Кирилл, включая программу «Фоторобот».
– Давайте попробуем…
Но и в этот раз Ольга Сергеевна не смогла правильно сопоставить элементы лица. Портреты получались, но ни один не напоминал ей тот образ, который застрял у нее в подкорке, не поддаваясь графической идентификации. В конце концов Кирилл сдался и закрыл ноутбук.
Уже стемнело, когда он подъехал к воротам авдеевской усадьбы. Секьюрити на контрольно-пропускном пункте сказал, чтобы он дожидался Макарова, начальника личной охраны Авдеева, но к нему спустя четверть часа подошел Боб.
– Я не понял, а почему меня не пускают? – выразил свое возмущение Кирилл.
– Понимаешь, такая ситуация, – Боб говорил тихо, чтобы не слышал охранник. – Переборщили мы.
– В каком смысле переборщили?
