Все эти годы Зевс понятия не имел о существовании Джиджи.
Тетя Элль по началу подозрительно отнеслась к моей истории о том, что Зевс ничего не знал о моей беременности, и что Марсель солгал и мне, и Зевсу.
Она сказала:
— Просто потому, что это сказал Зевс, не значит, что это правда.
Я спросила, зачем ему лгать.
На что она пожала плечами и сказала:
— А почему вообще кто-то лжет?
Я не задумывалась об этом, если честно.
Но полагаю в силу того, что тетя Элль каждый божий день имеет дело с лжецами, это часть ее сущности – подозрительно относиться к людям.
Я могу сказать, что Зевс не лгал. Одна только его реакция, когда он понял, что у него есть дочь, не та эмоция, которую можно подделать.
Все эти годы я ненавидела его за то, что он бросил Джиджи, и теперь, зная правду… что он не бросал ее. Я не знаю, что чувствовать.
Он изменил мне. Этот факт не изменился.
И по сути, это все, за что я могу держаться, чтобы сохранить свой гнев и обиду на него.
Потому что, увидев Зевса после стольких лет, это всколыхнуло мои чувства. Это всегда было непосильной задачей для меня, находиться рядом с ним и ничего не чувствовать.
И, после его вчерашних слов на прощание, я должна удерживать его на расстоянии вытянутой руки.
«Я пришел за тобой».
Я не понимаю, что он имел в виду. Что он хотел от меня. Ну, что бы это ни было, я не собираюсь выяснять.
Зевс разбил мне сердце, и я не позволю ему сделать это снова.
Сейчас он здесь ради Джиджи, это нормально. Ну, не совсем нормально. Это тяжело.
Тяжело от того, что у нее теперь будет второй родитель. Я так долго была единственной. И, как бы меня не радовал тот факт, что теперь у нее будет отец, для меня все еще жутко страшно, что в будущем мне придется делить ее с Зевсом.
Я одета и полностью собрана, попиваю кофе, пытаясь успокоить свои нервы до того, как он придет.
Джиджи наверху, одевается.
Вчера я сказала ей, что мы идем в парк со старым маминым другом. И, будучи ребенком, услышав слово «парк», больше никакая информация не задержалась в ее прелестной головке. Для нее это абсолютно ничего не значит.
Но это значит абсолютно все.
И я не знаю, хорошо ли, правильно ли я справлюсь со всей этой ситуацией.
Может есть какой-то способ, о котором я должна знать.
Может правильней было бы сразу рассказать Джиджи о том, что Зевс ее папа. Я просто не хочу сбивать ее с толку или расстраивать. Я думаю, если она хотя бы познакомиться с ним до того, как я сброшу на нее бомбу, это может все упростить.
Надеюсь на это.
В Зевса легко влюбиться.
Узнала это на собственном горьком опыте.
Я уповаю на то, что ей никогда не придется испытать, каково это – потерять Зевса.
Тетя Элль входит на кухню, готовая отправиться на работу.
— Хорошо выглядишь, — говорит она.
Я осматриваю свой наряд.
На мне узкие джинсы, массивный белый вязаный топ и коричневые сапоги высотой до бедра. Я завила волосы и сделала макияж. Обычно, я не прикладываю столько усилий, чтобы просто отвезти Джиджи в парк, но он мой бывший, который бросил меня ради другой женщины, и я отказываюсь выглядеть дерьмово рядом с ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это слишком? — спрашиваю я.
— Идеально. — Она подмигивает.
Я беру чашку, наполняю ее кофе и передаю ей. Мне не нужно спрашивать тетю Элль, хочет она или нет. Ее группа крови – кофеин.
— Где Джиджи?
— Наверху, одевается. Она настояла на том, чтобы сделать это самостоятельно, — сказала я тете Элль.
Она удивленно поднимает брови.
— Занятное будет зрелище.
Стиль Джиджи может быть немного вычурным, если ей позволить одеваться по своему усмотрению.
— Я действительно с нетерпением жду возможности увидеть, что она наденет. — Потешаюсь я.
— Ты готова к сегодняшнему дню?
— Не-а.
— Все будет хорошо, Кам.
— Не уверенна. — Вздыхаю я.
— Кам, он конкретно подставил тебя, и я ненавижу его за это. Но если ты веришь, что он ничего не знал о твоей беременности, тогда и я верю ему. И если подумать, в этом есть смысл. Семья важна для Зевса. Верность, не особо. Но семья – это все для него. Он сделает все что угодно ради своих братьев и сестры. Джиджи – его кровь. Он не причинит ей вреда.
— Да, ты права.
— Я всегда права. — Она улыбается, допивая остатки своего кофе и ставит чашку в раковину. — Я в участок. Но могу задержаться, если тебе нужно мое присутствие, пока Зевс не приедет.
— Нет, езжай. Со мной все будет в порядке.
Я слышу, как спускается Джиджи. Для танцовщицы балета, танцующей словно перышко на носочках, на этих ступенях она точно слон.
— Мамочка? — зовет она.
— На кухне, — откликаюсь я.
С улыбкой на лице, я смотрю на нее сквозь арку дверного проема, когда она бредет к нам.
На ней черные леггинсы с черепами, часть прошлогоднего костюма на Хэллоуин. Серая футболка «Мой маленький пони», джинсовый пиджак и коричневые сапоги с меховой отделкой. И, чтобы закончить ансамбль, ярко-синяя пачка, которая была частью ее костюма с последнего танцевального концерта.
На самом деле выглядит она чертовски круто.
— Вы только посмотрите на нее, малышка Джиджи, — говорит тетя Элль, когда Джиджи входит на кухню.
— Тебе нлавиться моя одежда, бабушка Элль?
Тетя Элль поднимает и целует ее в щечку.
— Я люблю их. Ты выглядишь прекрасно. — Она опускает Джиджи на ноги. — Пора, бабушка Элль отправляется на работу. Хорошо проведи свой день, малышка Джиджи.
Тетя Элль останавливается возле меня и целует в щеку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дыши. — Шепчет она мне. — Все будет хорошо. И помни, я знаю, как избавиться от тела так, чтобы его никогда не нашли.
Я встречаюсь с ее мерцающим взглядом и смеюсь.
