Она вернется, когда дух ее поманит. А пока что она была рада уйти с Даниэлем.
— Итак, — она кашлянула. — Будет грубо спросить, человек ли ты?
Он рассмеялся, звук поднимался из его живота, разлетался над поляной, по которой они шли.
— Нет! Совсем не грубо. Думаю, многих это во мне интересует. Я вполне человек.
— У тебя есть другое имя?
— Рыболюд, — мембраны снова скользнули по его глазам, и он улыбнулся ей. — Так зовется мое выступление.
— Ты на самом деле дышишь под водой, или это игра?
— Я могу дышать под водой.
— Потрясающе! — она похлопала его по предплечью и склонила с вопросом голову. — Расскажи о себе больше. Все, что можешь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Букер шел в толпе людей в хозяйственный магазин. Его послали за припасами, в которых нуждались Фрэнк и остальные. Гвозди, гайки и прочие штуки, которые требовались, чтобы дом был жилым или хотя бы функционировал. И нужно было постараться, чтобы он выглядел безопасно.
Остальные не могли так идти по улицам. Они выделялись.
Мать притянула ребенка к себе, обошла Букера по пути на улице. Он справлялся не лучше остальных, но почти все его татуировки были хотя бы скрыты.
Он ниже опустил кепку. Рубашка с длинными рукавами прикрывала руки достаточно, хоть черное на его ладонях не скрыть. Он отказывался носить перчатки, потому что люди нервничали, глядя на него. Подтяжки придерживали его темные штаны, которые были чуть велики на него. Он не был против. Он всегда носил то, что кто-то выбросил.
Сент-Мартинвилль не был с ним согласен. Там любили, чтобы люди соответствовали их узкому пониманию нормальности. Хоть город был не очень большим, он постоянно привлекал путников. Хорошие магазины одежды выстроились на главной улице, а мелкие улочки тянулись оттуда к трущобам.
Он прошел в хозяйственный магазин, спеша, чтобы чей-то муж не решил его прогнать. Колокольчик звякнул над дверью, сообщая о его прибытии.
Букеру нравился запах тут. Смесь масла, металла и дерева всегда его успокаивала. Он мог быть плотником в другой жизни. Жаль, он этого не помнил. Он был ужасен в строительстве.
Вдали была низкая стойка с металлическим кассовым аппаратом и шторой за ней, скрывающей комнаты. Ткань задрожала, хозяин прошел в магазин.
— С чем могу помочь? — мужчина замолк при виде Букера. Он кашлянул. — Доброе утро, сэр.
Он ожидал такую реакцию. Букер все-таки был фриком. Татуировки на лице не помогали. Цепи на лбу точно выделяли его в толпе. Даже когда рядом никого не было, он выглядел как самый странный человек в комнате.
— Нужно пару вещей, — проворчал он.
«Просто покончи с этим», — сказал он себе. Он вручил мужчине список и игнорировал его, пока тот бегал по магазину. Букер был плох в таких делах, он был уверен.
Даже когда он был Пинкертоном, когда они начали татуировки, люди не хотели быть возле него. Тьма его души вытекала из него, где бы он ни был.
Люди смотрели на него и видели монстра под его кожей. Они видели, как он отчаянно держался за нитку, и одно неловкое движение могло что-то порвать.
И это плохо кончится для всех.
Хозяин магазина вернулся за стойку с охапкой того, что было нужно Букеру.
— Думаю, это все, сэр.
— Уверен, все в порядке.
Кто-то заглянул в окно магазина, прижав ладони к стеклу. Еще один человек, который думал, что это было шоу, и можно было пялиться. Юноша улыбнулся Букеру, отклонился и помахал кому-то еще.
Ему стоило поспешить с покупкой. Он повернулся и понял, что руки мужчины дрожали. Он пытался посчитать стоимость, но все время нажимал не на ту клавишу.
— Сэр, — Букер уперся локтем в стойку, — вам нужно поспешить с этим.
Тот не моргнул. Его ладони тут же замерли и быстро посчитал, что Букер был должен.
Букер мог отсчитать точное время, когда мужчина задаст следующий вопрос. Хозяин окинул его взглядом, задержался на татуировках на лице и кашлянул.
— И как вы собираетесь за это платить?
Почему татуировки заставляли людей думать, что у него нет денег? Их толком и не было, но Фрэнк хорошо платил, лучше прошлого инспектора манежа. И Букер платил за покупки не своими деньгами. Их выделил Фрэнк.
Букер вытащил из кармана стопку долларов.
— Сколько?
— Двадцать четыре и семьдесят пять.
Высокая цена. Он замер и хмуро посмотрел на мужчину. Тот задрожал, хоть сунул руки в карманы, чтобы Букер не видел это так просто.
Он опустил двадцатку на стойку.
— Этого хватит.
— Сэр, ваши покупки стоят не столько.
Он считал Букера тупым? Он выглядел как фрик, выступал в цирке, но он знал, сколько стоили гвозди, гайки и молоток.
Он вздохнул, склонился к стойке и покачал головой.
— Слушай, я не знаю, кто вы, хозяин вы тут или просто рабочий. Но я знаю, что те гвозди стоят лишь пару центов за штуку. Молоток — не двадцать долларов. Все это… сколько? Десять, в лучшем случае?
Мужчина открыл рот, словно хотел спорить, но Букер не собирался его слушать. Он злился, а людям не нравилось, что было, когда он злился. Он поднял руку, заглушая его.
— Мне плевать на ваши оправдания. Я заплатил вам вдвое больше за сцену у магазина. Уверен, там все еще есть люди, которые хотят купить все, чего я коснулся, особенно, если вы скажете, что фрик их проклял. Так что почему не так мне ту сумку, чтобы я ушел?
Его ирландский акцент окутал слова, дал им опасное звучание, и мужчина заспешил.
Он сунул Букеру сумку и указал на дверь.
— Больше не хочу видеть тут вас или ваш вид.
— Ага, — Букер сунул сумку под руку, — но, наверное, придется.
Он вышел из магазина на улице, где собралась небольшая толпа. Они расступались, пока он шел к ним.
Хорошо. Так и должно быть. Им нужно было бояться других. Их страх позволял ему жить так, как он хотел. Они не могли помешать ему быть, кем он хотел.
Но черт. Порой ему было одиноко. Он не хотел идти в толпе. Это грозило бедой. Он прошел на улицу, где не было машин в этот миг.
Юноша, глядевший в окно, вскочил с обочины и встал перед ним.
— Эй, мистер!
Букер не хотел играть в это. Он узнал блеск в глазах малого. Тот хотел впечатлить или друзей,
