Немецкий антрополог Гельмут Плесснер (1892–1985) назвал историю человечества «отрицательным натурализмом». Развитие коры больших полушарий мозга человека — ошибка, из-за которой человек вышел из своей естественной колеи и жизненного равновесия. Человек «стал жертвой паразитического развития одного органа, — пишет Плесснер. — Паразитизм головного мозга, возможно, основываясь на нарушениях секреции, одарил его умом, проницательностью, знанием и осознанием мира. Может быть, это осознание всего лишь грандиозная иллюзия, самообман биологически вырождающегося, высосанного полипами мозга живого существа».
Если дальше развивать идею о «вредителе» в голове, нужно обратить внимание на то, что мозг человека сформировался невероятно быстро. По отношению к другим похожим драматическим изменениям эволюции он стал таким, какой он есть сейчас, за «секунду». Так сказать, квантовый переход в истории развития. Киту потребовалось около миллиона лет, чтобы из неуклюжего обитателя суши превратиться в отличного специалиста по фонтанам, человеку же понадобился всего десяток тысяч лет, чтобы раздуть свой мозг до нужной величины и работоспособности. Темп, захватывающий дух. В любом случае, возникает вопрос: развитие мозга следует рассматривать как здоровое явление или как ошибку эволюции? Развитие в быстром темпе часто приводит к погрешностям!
Бактерии составляют от 2 до 5 кг веса человеческого тела.
Но нет причины впадать в уныние. Если мы считаем мозг «паразитом в голове», это еще не означает конец света. Ученые уверены, что даже вирус СПИДа за последние годы развил склонность к самообладанию и оставляет свои жертвы в покое. Не потому, что он смилостивился. А просто потому, что «понял», пройдя жестокую школу эволюции и отбора, что смерть его хозяина одновременно будет означать и его конец. Так что в его интересах, чтобы мы оставались в живых. Почему бы не осознать это «главному паразиту», живущему в нашей голове? Разве он не может понять, что для него же лучше позволить нам управлять собой и меньше настаивать на обязательном осуществлении своих притязаний на власть?
Конечно, нельзя пускать на самотек «очистку мозга». Вирус достаточно примитивен, и он может рассчитывать на то, что когда-нибудь, после разных ошибок и тупиков, эволюция укажет ему путь к выживанию. Мозг не может этого знать. Как орган с большими или меньшими желаниями, он не может ждать милостей от природы. Он хочет и должен взять инициативу в свои руки. Первым шагом было бы осознание того, что все, что живет, имеет на это право, независимо от того, отлично оно создано эволюцией или как попало. Сумасшествием может обладать не только человек, но и сама природа!
Человек
Горизонты жизненного пространства
Так получилось, что мы принадлежим к той части живых существ, которые 400 млн лет назад приняли довольно поспешное, но смелое решение выползти из моря на твердь земную и дышать кислородом. В результате, согласно одной из оценок, нам закрыт доступ не менее чем в 99,5 % обитаемого пространства. Но не только потому, что мы не можем дышать в воде, а в силу того, что мы не смогли бы выдержать ее давление. Из-за того, что вода в 800 раз тяжелее воздуха, давление при погружении быстро растет: приблизительно на одну атмосферу каждые десять метров глубины. Если на суше мы поднимемся на вершину 358-метровой горы Меганом в Крыму, то никакого изменения давления не ощутим.
Давление в бутылке шампанского — более 6 атмосфер — втрое больше, чем в автомобильной шине, а скорость выстрела пробки — 13 м/с. Если выстрелившая пробка попадет человеку в лицо, неприятностей не избежать!
Однако на такой же глубине под водой наши вены сплющились бы, а легкие сжались до размеров столового стакана. Поразительно, что люди по собственной воле, ради интереса, без аппаратуры для дыхания ныряют на эти глубины. Есть даже специальное название для таких забав — фри-дайвинг. Видимо, ощущение, как собственные внутренние органы грубо деформируются, вызывает приятное возбуждение (и надо полагать, ощущения еще интереснее, когда они возвращаются к первоначальным размерам при подъеме на поверхность). Однако чтобы достичь таких глубин, ныряльщикам нужно погружаться довольно быстро. Для этого используют различные приспособления: лебедки, грузила. Без них самое глубокое самостоятельное погружение, после которого ныряльщик остался в живых, чтобы потом об этом рассказывать, составляет порядка 80 м. По меркам перемещений на поверхности — что такое 80 м? На поле такой длины играют в футбол. «По морю плавать — не по суше гулять», — как поется в одной песенке! В море у человека минимум возможностей, и выглядит он там беспомощно. Вот вам и «царь природы»!
Многие морские обитатели справляются с давлением на глубине много лучше, хотя как это им удается, остается тайной. Самой глубокой точкой является, как известно нам из школьного курса географии, Марианская впадина в Тихом океане. Там, на глубине приблизительно 11,3 км, давление достигает более 1,1 т на квадратный сантиметр. Лишь однажды удалось на короткое время опустить на эту глубину человека, естественно, не «голого», а в прочнейшем батискафе. А между тем, там прекрасно себя чувствуют колонии бокоплавов. Это такие прозрачные ракообразные, похожие на черноморских креветок. И ни в каких толстых панцирях они не нуждаются. Конечно, большинство океанов намного мельче, но находиться на обычной океанской глубине в 4 км равносильно тому, что на вас наехало разом полтора десятка груженых самосвалов!
Почти все, включая авторов некоторых популярных книг по океанографии, полагают, что человеческое тело в таких условиях будет смято чудовищным давлением океанских глубин. В действительности, похоже, все не совсем так. Дело в том, что мы сами состоим в основном из воды. А почему работают гидравлические приспособления? Потому что вода практически несжимаема, и значит, в теле поддерживается то же самое давление, что и в окружающей воде. Поэтому ничто нас на глубине не раздавит в лепешку. Причиной неприятностей служит не вода — она людей не губит, несмотря на то, что так поется еще в одной старой песенке. Причина в газах, находящихся внутри человеческого тела, особенно в легких. Это они сжимаются, хотя на какой стадии сжатие становится фатальным, неизвестно. До недавнего времени считалось, что любой ныряющий на глубину 100 м или около того погибнет в мучениях, когда сожмутся легкие или будет раздавлена грудная клетка, однако ныряльщики неоднократно доказывали обратное. У людей больше сходства с китами и дельфинами, чем мы думаем.
Шум, который мы слышим, поднося морскую раковину к уху, это вовсе не звук океана, а эхо от окружающих нас шумов. В изолированной от шумов комнате никаких звуков из раковины не раздается.
На больших глубинах может случиться множество других неприятностей. Во времена жестких водолазных костюмов — тех, что были связаны с поверхностью длинными шлангами, — водолазы знали о таком явлении, как «выдавливание». Давление в скафандре могло резко упасть (по причине отказа помпы и т. д.), и это приводило к катастрофе. Воздух вырывался из скафандра с такой силой, что несчастного его владельца в самом прямом смысле высасывало в шланг (как резиновый мячик, который всасывает в шланг пылесоса). Когда водолаза поднимали на поверхность, в скафандре оставались лишь его кости с клочками разорванной плоти.
Однако больше всего неприятностей доставляет ныряльщикам кессонная болезнь. Это не так экзотически ужасающе, но зато случается довольно часто и по совершенно естественным причинам. Воздух, которым мы дышим, на 80 % состоит из азота. Когда человеческое тело в толще воды оказывается под давлением, этот азот растворяется в крови и разносится по сосудам и тканям. Если при поспешном подъеме дайвера давление будет снижаться слишком быстро, этот находящийся в теле азот образует пузырьки, которые будут вести себя так же, как пузырьки в бокале шампанского. Закупорив мелкие кровеносные сосуды и лишив клетки кислорода, они заставят страдальца корчиться от мучительной боли. Кессонной болезнью с незапамятных времен страдали сборщики губок и искатели жемчуга, но до XIX века она не привлекала особого внимания в западном мире. А вот потом появилась у людей, которые даже почти не намокали (во всяком случае, не больше, чем по колено): у кессонщиков.
Кессоны — это замкнутые сухие камеры, создававшиеся на речном дне для облегчения строительства опор мостов. Их наполняли сжатым воздухом, и часто бывало, что рабочие после длительного пребывания под повышенным давлением испытывали легкие симптомы вроде шума в ушах или кожного зуда. Но некоторые — нельзя было заранее предсказать, кто — испытывали более сильную боль в суставах, а иногда падали с ног в мучениях и порой больше уже не поднимались. Все это было абсолютно непонятным. Бывало, рабочие ложились спать, чувствуя себя прекрасно, а утром просыпались парализованными. А случалось, вообще не просыпались.
