Я хорошо заплатил шейху этой очень бедной деревни за сено, дрова и гостеприимство. Поинтересовался, почему так много пустых дворов. Шейх ответил, что года два назад на них напали жители прибрежной долины. Погибло много мужчин. Много молодых женщин увели в плен. А совсем недавно здесь прошел один из отрядов франков. Забрали продовольствие, увели с собой несколько юношей. Печальная картина. Я сказал, что принц не может держать здесь солдат и деревня слишком далеко от ближних городов принца. Но наш отряд будет некоторое время в долине Бекаа. Возможно, сюда будут время от времени направляться отряды солдат для охраны ближайших деревень.
Утром наш проводник объяснил, что можно пройти еще три километра по горной цепи, но зато потом будет хорошая дорога до Тебнина. Можно пойти по более хорошей дороге, но это большой обход, и тогда мы не успеем до вечера дойти до Тебнина. Я предпочел трудную, но короткую дорогу. Позавтракали остатками копченой баранины, напились чая и снова отправились в путь по горным тропам. Три километра прошли за полтора часа. Расстояния здесь определяют на глазок. Мне не показалось, что это были только три километра. Но потом была действительно дорога. Хоть плохая, но дорога. Мы не стали устраивать большой привал для обеда, так как мяса не было, а варить только крупу не хотелось. Предпочли потерпеть до Тебнина и ограничились чаем.
В Тебнине нас встретили радушно: слишком тревожные сведения были о намерениях крестоносцев. Совсем недавно большой отряд крестоносцев прошел мимо. Они не пытались взять крепость, но разорили окрестности по дороге к Баниасу. Информаторы с побережья донесли, что племянник венгерского короля Андреаса, вдохновленный удачным набегом на окрестности Баниаса, планирует ограбить горные деревни. Готовит большой отряд в Сайде[96]. Поэтому дополнительные двести восемьдесят солдат – это большая помощь. У меня не было приказа принца брать солдат в Тебнине. Были неопределенные инструкции о деятельности в Ливане. Я понял принца так, что он хочет показать наличие в Ливане серьезной армии, способной противостоять крупным набегам на города Южной Сирии. Поэтому согласился с предложением коменданта Тебнина действовать согласованно. Тем более что мой наспех сколоченный отряд далеко не достиг определенной принцем численности в пятьсот бойцов. Комендант Тебнина сам предложил мне полсотни опытных кавалеристов для усиления и посоветовал передвинуться на север, чтобы быть готовым оказать помощь дружественным горным деревням. Мы все обговорили, и он послал сообщение в большую деревню Джазиз[97].
Нас снабдили на три дня продовольствием. Полсотни новых солдат составили еще одну группу. Я мысленно называл эти группы эскадронами, хотя им более подходило название неполные сотни. На следующий день мы продвинулись на двадцать – двадцать пять километров к северо-востоку и остановились у дороги, ведущей из долины Бекаа (мы были в самом ее начале) на горное плато. Я не хотел слишком измучить солдат, поэтому на следующий день мы прошли еще двадцать пять километров и остановились в первой же большой горной деревне. Здесь мне удалось на две недели нанять еще пятьдесят конников. Триста восемьдесят солдат, это уже сила, с которой придется считаться любому отряду крестоносцев. Прибывшие из Джазизы посланцы сообщили нам, что отряд племянника короля Андреаса численностью в пятьсот человек уже вышел из Сайды и движется по дороге к Джазизе. Ополчение нескольких горных деревень встретило их около перевала, примерно в десяти километрах от Джазизы, и после короткого боя отступило к очень хорошо защищаемой позиции в трех километрах от деревни. Крестоносцы не смогут пройти узкое дефиле. Им придется или отступить на побережье, или пойти по плоскогорью на юг. Там мы должны их встретить.
Собственно, так все и получилось. Мы прошли еще восемь километров на север и заняли неплохие позиции по обеим сторонам дороги. Возможно, я слишком растянул сотни, но иначе они не могли быть укрыты. Утром появилась первая группа крестоносцев. Небольшой отряд, наверное, разведчики. Приказал не выдавать наше присутствие. Они прошли мимо, не заметив нас. Через какие-то триста – четыреста метров от них шли главные силы: десять рыцарей с оруженосцами и полсотни тяжеловооруженных всадников. За ними легкая конница, а дальше нестройно шла многочисленная пехота. Следом тянулся обоз. С восточной стороны дороги, за возвышающимися над дорогой скалами, у меня сидел небольшой отряд лучников. Они смогли в упор расстреливать рыцарей, оруженосцев и кавалеристов. Отряд остановился и попятился. Но пятиться было некуда, мешала пехота. Шедшие в конце пехоты лучники крестоносцев сомкнулись и начали обстреливать скалы, за которыми укрывались наши лучники. Я подал знак дальней сотне, занимавшей самые передовые позиции, и они внезапно обрушились на хвост колонны, на лучников. В ближнем бою лучники беззащитны. С ними было покончено за пять – десять минут. Тогда я скомандовал общий штурм. Одновременно на дорогу выскочили вместе со мной еще почти две сотни моих всадников, включая сорок тяжеловооруженных. Передовой отряд крестоносцев, который уже прошел через наши позиции, развернулся и поскакал назад. Но был встречен огнем лучников. Только несколько человек смогли снова ускакать от них. Пехота пыталась организовать каре, выставив против всадников свои пики, но часть моих конников дальней сотни уже были внутри массы пехотинцев и не давали им возможность полностью сомкнуть ряды. Одновременно продолжалась схватка всадников. И в этот момент появились группы всадников Джазизы. Они уничтожили арьергард крестоносцев, только подходивший к месту боя, и полностью переломили ход сражения. Крестоносцы поняли, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и начали группами сдаваться. Сдался в том числе и племянник венгерского короля.
Я был рад, что несколько всадников ускакало. Выполнено одно из заданий принца. Крестоносцы узнают, что сильное подразделение войск Айюбидов охраняет горный Ливан. С пленными мы разбирались долго. Пара десятков пехотинцев, нанятых крестоносцами на побережье, согласились пополнить мой отряд. Я сразу же пересадил их на коней. Пехота мне не нужна. Небольшое количество солдат, имевших при себе деньги, мы отпустили сразу. Остальных отправили в Джазизу, ждать выкупа. Моим трофеем оказался племянник венгерского короля, пожелавший сдаться командиру нашего войска, то есть мне. На этот раз я не отослал его, и ему пришлось провести в нашем плену больше двух месяцев, пока дядя не выкупил его за приличную сумму в полторы тысячи динаров. Собственно, дядя уплыл из Акры уже в конце января, но оставил деньги на выкуп племянника. Просто доставка выкупа всегда занимает много времени, и я получил деньги уже на юге, в городе Лидда.
В обозе мы обнаружили много интересного. Там были как личные вещи племянника короля и всех рыцарей, так и большое количество съестных припасов. Казна, тоже находившаяся на одной из повозок, была весьма тощая. Я полностью отдал ее шейху Джазизы. Продовольствие мы поделили почти поровну, но моему отряду досталась лучшая часть. Об этом позаботился Мухаммад. Досталась нам и большая часть коней. Кроме того, мы здесь же, на месте, пополнили войско тридцатью парнями из горных деревень, которым понравилось воевать, понравилось получать часть трофеев. Полсотни парней, нанятых нами на две недели, тоже заявили, что готовы служить два месяца. Что ж, денег у нас пока вполне хватает, а заменить десяток погибших солдат совсем неплохо. Мы почти дошли до состава, определенного принцем: пятьсот солдат. Впрочем, я уже давно сомневался, что он действительно надеялся на полный состав моего отряда. Да и назвать теперь это отрядом нельзя. Четыреста двадцать солдат – это по местным понятиям целый отдельный корпус.
Мы немного передвинулись с поля боя в более удобное место, разожгли вместе с местными ополченцами костры и приготовили хороший ужин. Благо припасов было достаточно. А утром я отправил гонцов с донесением к принцу. С шейхом Джазизы мы обсудили положение дел и решили, что в ближайшие дни из Сайды больше не придут крестоносцы. Следовательно, моему отряду здесь больше нечего делать. Мы можем отступить в долину Бекаа и ждать распоряжений принца. Я уже немного понимал характер принца и был уверен, что новое распоряжение появится очень быстро. С ополченцами Джазизы мы сердечно распрощались, уверяя друг друга, что еще повоюем вместе.
До долины Бекаа и ближайшей деревушки в долине конница добралась к вечеру. Спускаться с горы оказалось легче. Но обоз с припасами и ранеными пришел только на следующий день. Мы спокойно отдыхали в долине почти неделю. Мои гонцы за два дня добрались до Дамаска. Оказалось, что принц тоже в Дамаске. Вместе с султаном они обсуждали план действий на ближайшее время. Строить долгосрочные планы было бессмысленно, так как ситуация могла измениться каждый день. Султан по-прежнему настаивал на сосредоточении всех сил около Дамаска, ал-Муаззам не хотел подвергать опасности свои владения в Палестине и отказывался отводить войска за Иордан. Ал-Ашраф в каждом послании выражал свое почтение отцу и повелителю, но боялся слишком далеко уходить от своих владений, понимая, что сразу же возникнут мятежные настроения у вассальных владетелей. Его войска и войска вассалов сосредоточились недалеко от крепости Сафита[98], прикрывая выход с побережья к Северной Сирии.
