А в середине февраля неожиданно новый поход. На этот раз на юг. Приказ простой. В течение трех дней подготовиться и направиться к крепостям Лидда, Рамла, Явне[103], взять под контроль крепость Лидду, укрепить ее и быть готовым препятствовать любым операциям крестоносцев в направлении от Акры к Египту. При личной встрече принц добавил:
– Приказ не очень конкретный, но у тебя сильный корпус. Я выделю тебе деньги, можешь увеличить его состав, можешь производить любые работы в крепости. Покупай лояльность местных арабов. Если сможешь, договаривайся сам с баронами франков. Я даю тебе полную волю. Срочные донесения высылай голубиной почтой. Раз в две недели присылай гонца для координации действий. Если я или ты получим донесения о продвижении крестоносцев или франков, мы должны не допустить их дальше Лидды. Но, возможно, будут операции крестоносцев, связанные с Яффой[104], Ашдодом или Аскалоном. Твой корпус должен контролировать и это направление. Не забывай и о Газе, хотя это не мое владение. Поэтому основным опорным пунктом у тебя будет крепость Явне или Лидда. Оттуда ты легко за один день продвинешься до любого из этих городов.
Мне оставалось только сказать, что сделаю все, что смогу. Я развернулся и пошел к казначею. По дороге недоумевал, почему принц посылает именно меня. Не младшего брата, не своих испытанных командиров. Справлюсь ли я с этим не совсем понятным заданием? Как мне пятисотсабельным корпусом удержать лавину крестоносцев, если она действительно двинется через мои города? К моему удивлению, казначей заявил, что получил приказ передать мне пять тысяч динаров и двадцать тысяч дирхемов. Деньги он подготовит к завтрашнему вечеру, но советует забрать их утром, перед выходом обоза. В канцелярии принца мне выдали письма к комендантам всех подопечных крепостей. Мне была также передана грамота от имени принца, провозглашавшая, что наиб крепостей Лидда, Рамла и Явне эмир Роман Клопофф имеет право от имени принца ал-Муаззама (дальше следовали все его титулы) заключать соглашения с представителями войска христиан о мирных действиях и сотрудничестве. Этого я совсем не понял и удивился, что меня впервые назвали в документе эмиром.
Боясь, что читаю неправильно, отправился к Абу Сахату. Он, как всегда, был в курсе решения принца. Подозреваю, что он и подготовил такое решение. По большому секрету он рассказал мне, что принц решил не защищать больше крепость Табор, так как она слишком далеко отстоит от главных сил. Серьезной осады крестоносцев она не выдержит. Но он хочет обязательно сохранить коммуникации между Сирией и Египтом. Мой учитель спокойно объяснил, что принц считает меня благоразумным и удачливым. Он надеется, что в этом сложном положении я найду правильные решения. Право заключать соглашения – это документ, оправдывающий меня, если потрачу деньги на подкуп местных баронов. Столь крупные деньги даются мне также, чтобы я имел возможность оплатить любые работы, которые потребуются для укрепления крепостей. Титул придан, чтобы вести переговоры с франками как равный с равными. Я напомнил Абу Сахату о Зое и Максиме и попросил позаботиться о них, если со мной что-то случится.
А потом Абу Сахат рассказал мне, что роды Зои были очень тяжелые. И она не сможет больше иметь детей. Почему он сказал мне это только сейчас, я не понял.
Следующие два дня прошли в хлопотах, связанных с подготовкой обоза, пополнением запасов продовольствия, выделением из сотен отрядов охранения, было много и других важных и мелких дел. Солдаты прощались с женщинами, которыми всегда обрастают во время стоянок в лагере, подгоняли амуницию, свою и лошадей, проверяли оружие. Беготня, суета, головная боль у начальника, то есть у меня. Неожиданно принц передал мне еще одну группу только что набранных пехотинцев численностью в сто человек. На этот раз меня не смутило, что движение замедлится. Мы и так были обременены обозом. Утром третьего дня, получив у казначея взвешенные и опечатанные мешочки с деньгами и поставив у повозки с деньгами серьезный караул, мы отправились в путь. Мой корпус – я с гордостью мог сказать, что мой отряд численностью в шестьсот человек это отдельный корпус, – шел не очень быстро. Я не хотел, чтобы люди и лошади уставали. За первый день мы прошли только двадцать пять километров. Дорога была не очень простая, но все же не горная. Впереди и с боков растянувшейся колонны двигались конные разъезды. Передовая группа выбрала и подготовила место для отдыха и ночлега. День и ночь прошли спокойно. Я не пошел сложным путем через Иерусалим. Он был бы не длиннее и безопаснее, но мне не хотелось двигаться по горным дорогам. А нападения противников не боялся. Мелкие отряды не посмеют напасть на столь серьезное войско, а о передвижении крупных сил крестоносцев я получил бы своевременно сведения от разведчиков и успел бы уйти в сторону.
К вечеру третьего дня мы добрались до Лидды. Большая остановка еще не была нам нужна, но я решил провести хотя бы один день в Лидде, чтобы познакомиться с гарнизоном и общим состоянием крепости. Я не знаю, что хорошо и что плохо в состоянии крепости. Не увижу огрехи в подготовке крепости. Единственный мой опыт заключался в том, что когда-то наблюдал, как принц наводит порядок и дисциплину в крепости Кайкав ал-Хава. И все. Учиться нужно будет на ходу.
На следующий день показал письмо принца коменданту Лидды эмиру Шаддаду. Ему было уже за шестьдесят лет. Он много лет воевал вместе с султаном, когда тот еще был эмиром Халеба, потом Баниаса, Эдессы[105] и Диарбакира. Безусловно, заслуженный воин, пользующийся доверием султана, но отнюдь не принца. Он скептически отнесся к моему назначению, но старался ничем не выдать себя. Мы поговорили о ближайших соседях – франках, о состоянии крепости. Комендант сердито жаловался:
– На укрепление крепости не дают денег, количество солдат недостаточное. В случае начала военных действий мои сто пятьдесят солдат не смогут оказать достойное сопротивление даже не очень большому войску франков.
Я постарался успокоить его:
– Принц понимает важность вашей крепости. Именно поэтому он послал меня с шестьюстами солдатами на укрепление южного рубежа. В случае серьезных военных действий он придет на помощь со своими войсками. Но если крестоносцы пойдут всей армией сухим путем в Египет, придется уничтожить все крепости, вывести, по возможности, население за Иордан, сжечь фермы, поселки, засыпать водные источники, срубить фруктовые деревья и уничтожить мосты. Чтобы перед армией противника была безжизненная пустыня. Без источников снабжения, без удобных мест отдыха.
Комендант не мог понять необходимость тотальной войны. Видно было, что это не укладывается в его голове. За многолетнее сидение в крепости он сроднился уже с прекрасным пейзажем окрестностей. Но он согласно кивал. Назначенный начальник, даже если к нему нет никакого уважения, все равно начальник. Я поинтересовался, что он считает необходимым сделать в крепости в первую очередь. Комендант вызвал своего заместителя, и тот долго рассказывал о необходимости укрепления обветшавших башен. Пришлось прервать его:
– Вы оценивали, сколько это займет времени, сколько нужно людей и сколько это будет стоить?
– Нет, такую оценку не делали, так как предполагали, что денег все равно не дадут.
– Прошу вас к моему следующему приезду, то есть через несколько дней, детально оценить все необходимые работы.
Потом мы поговорили о вооружениях и припасах. Оказывается, на складах достаточные запасы всего, что необходимо во время длительной осады. Когда султан проезжал летом через Лидду в Наблус, чтобы организовать оборону Сирии и Палестины, он для ускорения движения оставил часть обоза в Лидде. И теперь это было весьма кстати.
Мы прошли по всем башням. Впечатление не удручающее, но неприятное. Действительно, многое нужно ремонтировать. Потом прошли по стенам. Рвы вроде в порядке, но вокруг вырос кустарник, который, конечно, нужно полностью вырубить. И никаких денег для этого не нужно. Достаточно на пару часов выйти гарнизоном с топорами. Я постарался аккуратно посоветовать это коменданту, чтобы не обижался. Все, больше в крепости пока ничего не смогу сделать. Я взял конвой и поехал смотреть окрестности. Мне запали в душу слова принца: «Мы должны не допустить их дальше Лидды».
Проехали четыре километра на север. Передо мной распростерлось большое поле, обрамленное рощами, прильнувшими к руслам речушек. Я еще подумал: «Кажется, здесь будет аэропорт «Бен-Гурион»[106].
Но на самом деле это поле показалось мне очень подходящим местом для столкновения двух армий. Поле с двух сторон ограничено руслами притоков Аялона[107]. Восточнее и юго-восточнее, не далее трех километров – невысокие холмы, позволяющие видеть все поле и в то же время дающие возможность скрыть часть войск. До крепости Рамла не больше шести километров. Для конницы меньше часа езды. Если сюда завлечь войско крестоносцев, то оно вынуждено будет идти в междуречье притоков Аялона на юго-восток и выйдет почти к холмам. Идеальное место для бокового удара конницы. Я объездил все поле, посмотрел, где можно преодолеть притоки Аялона, составил схему поля, ручьев и окрестностей и, наконец, успокоенный вернулся в крепость. Как раз к ужину.
