Я замерла.
Необходимо?
— Понимаешь, я никогда не принуждал женщину к насилию, да и не верю в бред сумасшедшей. Я ни насильник и меня никогда не насиловали. На самом деле, мне очень сложно представить что ты чувствуешь.
Я слышала по голосу, Андрей не хочет слышать о моем прошлом, не больше чем я хочу говорить о нем. Тогда почему он спрашивает?
Не удивилась и о его осведомленности об изнасиловании. При недавнем срыве, Дима все понял и не стал спрашивать подробности. Колчин и Минаев очень близки и ничего друг от друга не скрывают. Это видно по их манере держаться вместе.
Я сидела на кровати, обхватив руками колени и положив на них голову. Пусть он закончит бессмысленный разговор и уйдет, оставив меня одну.
— Я не уйду, — точно прокомментировав мои мысли, прошептал Андрей, — Бог свидетелей, я не оставлю тебя одну!
Я поняла. Это сон.
Такой же сон, как и поцелуй.
Мое тело задрожало. Как же я мечтала вновь оказаться в его объятиях.
— Надеешься уйти от ответа, прикрываясь страхом? — яростно проговорил Минаев сквозь зубы, до боли схватив меня за плечи. — Считаешь, я обо всем забуду, и утром стану улыбаться, как ни в чем не бывало?!
Пусть он уйдет.
— Убирайся! — ору я.
Из его груди вырвался смех, если бы это можно назвать смехом. Секунда и я вдавлена сильным телом в матрац. Одной рукой Андрей сжал мои запястья железной хваткой и приподнял их над головой. Зеленые глаза всматриваются в мои, следя за каждым движением. Я вырывалась, но попытки бесполезны: Минаев сильнее меня. Шелковистые волнистые густые волосы упали мне на лицо, окутывая ароматом шампуня. Ничем не примечательный аромат, но это запах Андрея.
Я вздрогнула. В самых потаенных местах тела прошла волна жара. Что же этот мужчина делает со мной?!
Не смотри на меня сочувственно, одержимо! Почему он просто не уйдет?!
— Потому что…
Минаев сам удивился своему ответу:
— Потому что черт подери, ты мне нравишься!
Я откровенно засмеялась.
— Брехня!
— О! Сабо сомневается во мне? Ах-х-х, — выдохнул Минаев от моего пинка в живот. Мы несколько секунд боролись, послышался треск ткани. Кажется, я порвала Андрею рубашку. Кое-как, освободившись, я откатилась на другую сторону кровати. Бежать не было смысла. Я слышала, Минаев запер дверь за Димой.
— Сабо, Сабо, — засмеялся Минаев, рассматривая порванную рубашку или то, что от нее осталось, — дикарка Сабо.
Дикарь.
Андрей снял с себя то, что осталось от рубашки, и стоял передо мной полуголый. Мысли кружились одна за другой. Какой он красивый. Плоский подтянутый живот — наверное так должен выглядеть пресс сильного мужчины, долгие годы занимающийся тяжелой работой. Сильные загорелые руки с татуировками. Не стесняясь, я могла более подробно их рассмотреть, запоминая каждую линию композиции.
Они восхитительны.
Каждый рисунок содержит в себе историю, место, где и когда наколоты. Для кого и при каких обстоятельствах. Андрей был близко от меня, я рассмотрела каждую татуировку, восхищаясь. Первая, что привлекла мое внимание каллиграфическая надпись на английском языке, выколотая на правой груди над сердцем: «Let your fears go»[2]. Я удивилась, насколько мне известно, раньше ее не было. Вдоль левого всего плеча ничем ни примечательный веточный рисунок, с сидящими на высохшем цветке — ангелами. Опускаясь ниже к запястью, я разглядела уже знакомую татуировку ангела с оборванными крыльями. Продолжением татуировки тянулась надпись, каллиграфическими цифрами дата: 29.07.2010. Не хочу вспоминать о ее значении, потому мой взгляд перешел к страшной композиции. От правого плеча до локтя тянулся цветастый рисунок с изображением клыкастого чудовища с открытой пастью и длинным языком. Я бы назвала его — Дом мертвеца. Выглядело по-настоящему жутко. Ниже локтя вокруг предплечья уходила надпись: «живи и не дай умереть другим». Мой рот забился слюной. Под моим пристальным взглядом, Минаев встал с кровати, потянулся, словно кот и подошел к столику. За всеми его действиями я заворожено наблюдала, всеми силами стараясь не сорваться с места и не накинуться на этого мужчину.
Не обращая на меня внимания, Андрей налил стакан воды, морщась, сделал большой глоток. Только сейчас поняла — я в комнате Минаева. Она именно такая, какой я представляла — довольно большая комната выдержана в темных тонах. По центру стоит широкая 2-х спальная кровать, в центре стены над кроватью расположены две полки с перевернутыми, запылившимися фотографиями, в углу, у окна находится черное кожаное кресло. У стены, что за дверью, стоят большой двустворчатый шкаф и комод. Напротив кровати располагается небольшой камин. Окна зашторены темно-серыми, тяжелыми шторами. В комнате почти не ощущается присутствие человека, а тем более девушки — в углу на кофейном столике с бутылкой еще не открытого вина, стоит погибший уже цветок, который и дополняет данную картину скрюченным, сухим стволом.
Мой взгляд задержался на циферблате часов.
Было уже одиннадцать вечера.
— Полгода назад в доме моего отца случился пожар, — подал голос Андрей, привлекая к себе внимание. Я обратила на него взор затуманенных глаз, едва понимая, о чем он говорит. — Не жду от тебя правды Сабо, но я решил, что наступило время откровений. Согласна?
Откровений? Я вжалась в спинку кровати.
— С меня хватит твоих игр и вранья. Честно я устал от этого.
Вранья?
— И о чем я? — кажется, Андрей не хотел знать, о чем я думаю, хочу ли откровенничать. — Ах, да. В доме моего отца случился пожар. Никто так и не выяснил, что стало тому причиной, унесший множество жизней.
Андрей старательно прятал от меня зеленые глаза. В эту минуту я хотела понять его чувства, проникнуть в его мысли и согнать тоску с глаз.
Я глотнула. Чтобы он сейчас не сказал, это очень важно для него, и я должна правильно отреагировать.
— … у отца намечался юбилей. Гости прибыли на пару дней раньше, подольше насладиться фирменным блюдом старика. Черт, — горько прошептал Андрей, сделав большой глоток воды. — Все произошло как в дешевом фильме. Пламя возникло ниоткуда. Началась паника. Моей мыслью была одна — спасти дочь. Я ни о ком в тот момент не думал, кроме нее, я… эгоистичной мыслью желал сохранить единственное для себя, что она оставила для меня, напоминая о себе, наплевав на других! Забыв о людях, нуждающихся в моей помощи! Отец кричал, чтобы я спас людей, но я…бросил их! Бросил! И никогда не жалел об этом! Будь я проклят!
Неожиданно стакан с водой ударяется о стену на множество осколков, падая на белоснежный ковер прозрачными снежинками. Андрей сползает спиной по стене на пол, давясь от слез. Мужчина, что был для меня примером мужественности, храбрости и стойкости, предстал передо мной раненым зверем. Руки сами потянулись к нему. Я не поняла, как оказалась на полу, прижимая к груди голову Андрея, слушая его плач, переживая тот момент вместе с ним. Запустив руки в густые волосы, я почувствовала, как слезы наполняют мои глаза.
