И что делать мне теперь? Идти домой? Ждать, пока этот тип выйдет из ее двора? Хотела бы я знать, что он там делает, чего высиживает… Зайти во двор и глянуть? Нет, это слишком рискованно, он меня может узнать…
Я решила позвонить Шерил из кафе. Проходя мимо дверей, я на всякий случай снова высунула нос на улицу. И вовремя: «джинсовый» садился в машину. Откуда тут взялась машина? Его машина? Бог мой, сплошные загадки! Он ее тут нарочно припарковал? В ожидании – чего?
Я стояла в проеме двери, прижавшись к выступу стены. Машина не трогалась, мотор не заводился. Она стояла темная, безмолвная и, казалось, пустая.
Мне стало как-то нехорошо. Не по себе, не по мне. Что-то в этой истории не так. Охваченная смутным беспокойством, я кинулась к телефону.
Шерил ответила сразу же.
– У тебя все в порядке? – выпалила я.
– Да, – удивилась Шерил. – А что случилось?
– Ничего.
Мне было просто физически плохо: от беспокойства прихватывало живот, и все тело сводило. Я не могла говорить.
– У тебя есть что-нибудь интересное? – спросила Шерил, явно не понимая, что со мной.
– Есть, и даже очень… Только я потом тебе расскажу, я еще не освободилась, просто хотела узнать, в порядке ли ты. Скажи мне, окна твоей квартиры куда выходят? Во двор или на улицу?
– Одно во двор, другое на улицу… Олья, что-то случилось? Ты где?
– На углу твоей улицы, в кафе, – сказала я, и меня просто полоснула боль в животе. Острое предчувствие чего-то недоброго застряло во мне, как нож. – Потом переговорим, – сдавленно сказала я и повесила трубку.
Рядом с телефоном была дамская комната, и я вошла туда. Прислонившись к столику для пеленания младенцев, я пыталась успокоиться и утихомирить спазмы. Выпила с руки воды из-под крана, прислушиваясь, как холодные глотки спускаются в мой пульсирующий желудок. Наконец мне стало полегче. Ужасно хотелось смыть с себя всю эту косметику, снять парик… Но я устояла перед соблазном. Это было бы неразумно: в двух шагах от дома Шерил обнаружить свое настоящее лицо, такое похожее на нее. К тому же смыть килограммы краски без специального крема практически невозможно…
Домой, решила я. Больше не могу. Не по мне эти шпионские страсти.
Я тут же заказала такси по телефону и стала подниматься по лестнице.
…Парень в джинсах стоял у входа в мое кафе, разглядывая зал. Он не крутил головой, не поворачивался в стороны, но глаза его скользили цепко и внимательно по столикам. Я кубарем скатилась вниз. Сердце дрыгалось, как боксерская груша под ударами мощных рук в перчатках. Мощных накачанных рук, таких, как у этого парня…
Осторожно выглянув снова, я увидела, как к нему подошел официант. Парень кивнул в ответ и прошел к одному из свободных столиков. Он небрежно уселся и стал снова разглядывать зал. Другая часть зала ему была явно не видна, и он, легонько вытягивая шею, старался ее рассмотреть. Потом встал, махнул официанту рукой в направлении той части зала и проследовал туда, полоснув взглядом начало лестницы, ведущей вниз, к туалетам и телефону, где я стояла, прижавшись к стенке и втянув голову в плечи. Переждав, я опять высунула голову.
Теперь «джинсовый» брюнет мне был практически не виден за колонной, только широкое плечо в куртке выдавало место его нахождения. Но и я ему была не видна! Этим обстоятельством следовало воспользоваться. Мое такси должно было вот-вот подъехать, если еще не подъехало. Я осторожно поднялась, сделала несколько шагов в сторону, оставаясь скрытой для него за колонной, и, набравшись храбрости, не поднимая головы, быстро пересекла небольшое открытое пространство, которое было в зоне его видимости.
Такси меня ждало. Упав на сиденье, я продиктовала адрес. Такси тронулось, и окна кафе проплыли перед моими глазами. Парень в джинсах все еще сидел там, крутя головой. На меня он, похоже, не обратил внимания.
Кого же он там искал?
Я долго не могла заснуть, долго не могла угомонить стук сердца, бившийся в моих ушах. Вставала, курила, снова ложилась, снова слушала стук собственного сердца.
Не позвонить ли мне Игорю? Попросить у него совета?
Нет, это было бы глупо. Объяснять ему все это по телефону долго и сложно, он ничего не поймет, только начнет волноваться за меня и ругать, что я его ослушалась и не рассталась с Шерил…
Утром в среду, в перерыве между занятиями, я позвонила Шерил на работу.
– Ты мне говорила, что за тобой следят двое?
– Да. Только один чаще, а другой реже. Наверное, заменяет первого, когда тот не может.
– А одновременно никогда?
– Нет… Или я не замечала. А что случилось, Олья?
– Опиши мне их.
– Я не слишком вглядывалась. Но примерно это так: один постарше, лысоватый, всегда какой-то помятый, в костюме и куртке…
– Точно, я его видела. Второй?
– Помоложе, среднего роста, крепкий…
– В джинсах?
– Не знаю… Кажется, иногда в джинсах, иногда в чем-то другом. Понимаешь, я не всегда даже смотрю – какая мне разница, в конце концов? Следит так следит. А если я и оборачиваюсь, то мельком, не вглядываясь. Вижу фигуру, понимаю, что за мной, – ну и ладно…
– Широкие плечи?
– Не обратила внимания.
– Брюнет?
– Кажется…
– Хорош собой?
– Так себе.
Черт, может, у нас вкусы разные?
– Он носит каскетку?
– Слушай, я не обращала внимания! Какая мне разница, что он носит!
– Значит, не носит. Если бы носил – ты бы запомнила. Тем более что ты смотришь только мельком, схватываешь силуэт целиком, а каскетка вписывается в силуэт.
– Ты мне наконец скажешь, что происходит?
– За тобой следят одновременно двое. Одновременно, а не по очереди, понимаешь?
– И что это значит?
– Не знаю.
– А ты уверена, что он следил именно за мной?
– Уверена. Если только он не следил за «костюмом»… Но нет, тогда бы он сразу ушел вслед за ним! А он остался. Боюсь, Шерил, что других вариантов у нас нет. Он следил за тобой.
– Я никогда не замечала двоих.
– По одной простой причине: мужик в костюме не скрывает слежки, а парень в джинсах – прячется.
Мы помолчали, пытаясь обдумать этот факт, но ничего не надумали. Я вспомнила тот ужас, который я испытала, когда «джинсовый» заявился в кафе.
– Ты никогда не думала о том, что твой телефон прослушивается? – спросила я осторожно.
– Думала? Я не думала, я знала. И не только телефон. У меня были «жучки» в квартире. В моей организации есть специалисты, которые регулярно проверяют наши телефоны и вообще квартиры – мою и еще двух человек из руководства… Ведь мы часто выступаем против решений на правительственном, государственном уровне, ну и занимаются нами на государственном уровне – госбезопасность, военная разведка и прочие секретные заведения. Так происходит практически во всех странах. А у них первое дело – подслушивание.
– А второе?
– Своих людей внедрить к нам… Для их распознания мы тоже держим пару умных ребят. С тех пор я практически не веду деловых разговоров из дома. Так только, договариваемся о встречах.
– Выходит, теперь твой телефон не прослушивается?
– Это не факт. «Жучков» больше нет, но они могли подключиться к сети, а это уже проверить невозможно… Но я, повторяю, не веду никаких деловых разговоров из дома.
Перемена кончалась.
– Шерил, – сказала я, – ты вот что… Пока не дергайся, ничего не предпринимай. Ни в коем случае не оглядывайся, когда пойдешь с работы, ни в коем случае! Он не должен догадаться, что его заметили. А я сегодня опять за ним послежу. Я тебе позвоню… Сегодня вечером, может быть… – В голове моей заметались еще не связанные обрывки плана. – Ты мне не звони, ладно? Я тебе сама позвоню…
Не те же ли самые слова сказал мне вчера Игорь?
Но мне некогда было обдумывать это странное совпадение слов и искать за ними совпадение событий.
Я нашла Джонатана в студенческой столовой.
– Ты сегодня вечером свободен? – спросила я, когда мы с ним сели за столик.
Мне стало неловко, когда я увидела радость в его глазах. Ах, мой милый Джонатан, извини, я тебя не на свидание зову…
Понизив голос, так что он меня едва слышал в разноязычном шуме студенческой толпы, я ему попыталась объяснить, что к чему, и попросила мне помочь. Джонатан молча слушал, наклонив ко мне голову, касаясь своей щекой моих светлых волос, и мне показалось, что его обычный ровный румянец сделался ярче. Должно быть, подумала я, со стороны мы похожи на влюбленную парочку. И еще, должно быть, мы хорошо смотримся вместе: высокий сероглазый шатен и синеглазая блондинка… Ничем не выдав своего разочарования (которое он, по моему предположению, должен был испытать), Джонатан согласился.
На этот раз я решила одеться менее броско. Нацепила джинсы, надела сначала короткий свитер, который меня полнил, а поверх него еще и длинный свитер, спускавшийся из-под куртки, как тут любит носить молодежь. Волосы парика я подобрала под черный берет с козырьком так, что оттуда выбивались лишь несколько прядей, глаза обвела карандашом, слегка изменив их разрез, а губы забелила пудрой, а затем нарисовала себе рот, который довольно сильно отличался от моего собственного и, соответственно, – от рта Шерил. Очень довольная плодами своего труда – это было куда умнее, чем мой вчерашний наряд, – я все еще разглядывала себя в зеркало, когда в мою дверь позвонил Джонатан.
