— Хорошо, я не спешу домой.
— Превосходно.
— А вторая услуга?
— Мне нужно, чтобы ты спас меня от меня самого, — загадочно улыбнулся Сомертон.
— Разве такое возможно? — усмехнулся Мэтью.
— Разумеется, нет. Но сегодня я буду у Нортона и проиграю огромные деньги…
— Но я думал, ты всегда выигрываешь.
— Так и есть, — кивнул Сомертон. — Но сегодня я должен казаться в стельку пьяным и терять деньги. Мне нужно, чтобы ты остановил меня и вытащил оттуда, пока я не обвинил кого-нибудь в жульничестве.
— Зачем это все?
— Просто я кое над чем работаю, и мне нужно оценить реакцию одного человека на мое поведение, — весело ответил Сомертон.
— Хорошо, я окажу тебе обе услуги. Но напомни мне еще раз, почему я должен помогать тебе?
— Потому что я помогаю тебе в поисках невесты.
Мэтью едва удержался от смеха: совершенно невероятно, чтобы такой всем известный проходимец, как Сомертон, помогал ему искать невесту.
Глава 7
Прислонившись к фонарному столбу, Мэтью не переставал удивляться, зачем они почти в полночь стоят на Мэддокс-стрит. Вокруг не происходило ничего необычного: в богатых домах слуги медленно гасили свечи, и здания погружались в темноту, за исключением борделя на другой стороне улицы, и Мэтью предположил, что их пребывание здесь имеет какое-то отношение к проституткам.
— Значит, ты не можешь сказать мне, зачем мы здесь?
— Сам хотел бы знать, — буркнул Сомертон. — Мне велели приехать сюда и оставаться, пока что-нибудь не произойдет.
— Что именно? — поинтересовался Мэтью.
— Не знаю. Что-то.
— И кто, черт побери, велел тебе это?
— Этого тебе не нужно знать. — Обычный ответ, который давал Сомертон при малейшей попытке вторгнуться в его жизнь.
Мэтью следовало рассердиться, но, зная, какую работу в прошлом выполнял Сомертон, он решил просто не продолжать дальше этот разговор.
— Как долго ты работал на министерство внутренних дел?
— Кто сказал, что я на него работал? — Сомертон, прищурившись, посмотрел на него.
— Просто до меня дошли такие слухи, — небрежно ответил Мэтью.
— Слухи они и есть слухи.
Мэтью вздохнул и заметил, как несколько мужчин выходят из борделя леди Уитли — все знали, что она никакая не леди, но ее заведение было самым приличным в городе. Сомертон с мрачным видом продолжал наблюдать за домом, а затем его внимание привлек стук колес экипажа, останавливающегося дальше по улице.
Мэтью и Сомертон увидели, как слуга открыл дверцу и из ничем не примечательного экипажа вышла женщина в черной накидке с капюшоном.
— Твое задание на сегодняшний вечер связано с ней? — шепотом спросил Мэтью.
— Не уверен, — протянул Сомертон.
Женщина достала несколько свертков из экипажа, слуга сделал то же самое, и затем они с поклажей пошли по тускло освещенной улице. Они положили свертки на крыльцо соседнего с борделем дома, потом слуга торопливо вернулся к экипажу и принес еще коробки.
Что-то в женщине показалось Мэтью смутно знакомым, но он не мог понять, что именно. Он наблюдал, как женщина раскладывала коробки, а потом, когда она повернулась, чтобы спуститься по лестнице, и Мэтью полностью увидел ее, у него перехватило дыхание.
— Что ж, — ухмыльнулся Сомертон, теперь, по крайней мере, цель нашего пребывания здесь ясна.
— Но что же все-таки она здесь делает? — Мэтью и не ожидал ответа на свой вопрос.
Бросившись через улицу, он подбежал к женщине в тот момент, когда она взялась за ручку дверцы экипажа, и повернул лицом к себе.
— Нет, — прошептала Дженнет, — не здесь и не сейчас. Ты все испортишь.
Она забралась в экипаж, и Мэтью последовал за ней. Не обращая на него внимания, Дженнет продолжала смотреть в окошко, и Мэтью, повернувшись, увидел, как слуга постучал в дверь дома, а потом побежал к экипажу. В тот момент, когда он вскочил на свое место, дверь дома отворилась, и появилась невысокая светловолосая женщина.
— Поехали! крикнула Дженнет, откинувшись на подушки из черного бархата.
— Кто эта женщина?
— Моя подруга, Виктория, — ответила Дженнет и, отодвинув занавеску, взглянула в окно.
Виктория? Ну да, мисс Ситон. Женщина, которая заботилась об осиротевших детях.
Но почему Дженнет пряталась от подруги?
Мэтью продолжал смотреть, как мисс Ситон, взяв коробки, провожала взглядом отъезжающий экипаж, и внезапно все понял — коробки были теми же самыми, которые Дженнет накануне несла из магазинов, они предназначались не ей, а сиротам.
Сиротам.
Не ей.
Господи, Мэтью почувствовал себя полным идиотом.
На протяжении двух последних дней он возмущался ее поведением, а она просто покупала одежду осиротевшим детям. Да, решил Мэтью, он определенно круглый дурак.
Наконец Дженнет расслабилась и вздохнула, не представляя, что делать с мужчиной, сидевшим напротив нее. Все годы, когда она к Рождеству привозила одежду сиротам Виктории, никто, кроме Софии, не знал об этом, и она совсем не хотела, чтобы кому-то это стало известно. Покупка одежды детям приносила ей удовлетворение, но ей не требовалось, чтобы восхищались ее благотворительностью, — она предпочитала оставаться неизвестной.
Виктория гордилась тем, что делала для сирот, но не желала брать деньги у своих друзей, хотя, как знала Дженнет, иногда их ей не хватало. Несмотря на то, что в этот раз Дженнет оставила пакеты и коробки на месяц раньше обычного, Виктория, несомненно, поймет, что они к Рождеству.
— Я просто обязан извиниться перед тобой, — тихо сказал Мэтью.
— Да?
— Ты не хочешь облегчить мне задачу. — Наклонившись вперед, он сжал ей руки.
— И за что ты извиняешься? За то, что подумал обо мне плохое? Зато, что назвал меня избалованной? Или за то, что целовал меня без разрешения?
— Я никогда не буду извиняться за то, что целовал тебя.
От его чувственной улыбки у Дженнет в груди громко стучало сердце, и она просто молча смотрела Мэтью в лицо. Полумрак экипажа не позволял ей хорошо его видеть, но Дженнет и с закрытыми глазами могла видеть каждую черточку его лица. Она с удовольствием нарисует его или, еще лучше, напишет маслом его портрет. Угольный карандаш никогда не сможет ни отобразить рыжие пряди в его темно-каштановых волосах, ни передать цвет его глаз — цвет штормового неба.
— Но я обязан извиниться за то, что подумал о тебе плохое. Мне и в голову не пришло, что все те веши, ты покупала для сирот.
— Ты даже не спросил. Ты просто решил, что я все покупаю для себя.
— Я совершил ужасную ошибку. — Мэтью уставился в пол экипажа. — Прощу тебя, прими мои искренние извинения.
