Ей немножко хотелось и дальше подразнить его, но Мэтью говорил честно, и Дженнет сказала:
— Извинения приняты.
— Почему ты просто не сказала мне, что делаешь? — тихо спросил он.
— Я покупаю детям одежду не ради того, чтобы все хвалили меня зато, что я стала такой щедрой.
— Тогда почему ты это делаешь?
— Потому что дети должны носить приличную одежду. Потому что Виктория — моя близкая подруга и из гордости не возьмет у меня деньги. — Дженнет помолчала и шепотом добавила: — Потому что это нужно делать и у меня есть возможность это делать.
— И тебе не важно, что думают о тебе люди, — кивнул Мэтью.
Если бы он только знал, насколько ошибочно его высказывание.
— Если им хочется считать меня беспечной транжиркой, пусть считают. Я знаю правду.
— Теперь и я знаю.
— Но не потому, что я решила рассказать тебе, — напомнила ему Дженнет.
— Мне не следовало садиться сюда, — тихо сказал он.
Не следовало, но Дженнет не хотелось, чтобы он вышел прямо в этот момент.
— Мы можем проехать еще немного. Мать знает, где я, и не станет слишком беспокоиться, если я задержусь немного дольше обычного.
— Кто-нибудь может увидеть нас. — Он слегка стиснул ей руки.
— Верно, но сейчас очень темно.
— Слуги могут распустить сплетни.
— Никогда.
— Понятно. Неужели после того, что я сказал о тебе, ты сможешь оставаться в моем обществе хоть на минуту дольше, чем необходимо?
Дженнет закусила губу, чтобы не выложить ему; что на самом деле его общество доставляет ей удовольствие, во всяком случае, когда он не считает ее плохой. Его резкий тон принес ей чувство спокойствия и безопасности.
Рядом с мужчиной, который мог погубить ее и ее семью, она чувствовала себя в безопасности — нелепая мысль!
— Тебе понравился литературный салон? — спросила Дженнет, оставив его вопрос без ответа.
— Совершенно не понравился. — Выпустив её руки, Мэтью с улыбкой откинулся назад. — Удушливый запах духов мисс Уитмор и ее неприличные заигрывания…
— Она заигрывала на виду у всех?
— Очень хитро. Сомневаюсь, что кто-то заметил.
— Ты же заметил! — Дженнет с досадой скрестила руки на груди. Ей следовало принять меры, чтобы помешать их знакомству, когда София подтвердила, что секрет мисс Уитмор — правда.
— Трудно было не заметить, как ее рука скользит по моему бедру.
— Она это делала? Там, где любой мог заметить?
— Ну да. Однако ее юбки скрывали нежные движения руки, — добавил Мэтью охрипшим голосом.
— И ты, полагаю, не сделал ничего, чтобы, остановить ее?
— Если бы я это сделал, люди могли бы заметить.
Почему от мысли о том, что мисс Уитмор касалась Мэтью, Дженнет почувствовала укол в сердце?
— Да, конечно, — согласилась Дженнет, хотя хотела, чтобы он вообще не дотрагивался до мисс Уитмор.
— Итак, теперь, когда мы знаем, что мисс Уитмор не подходит, кто будет следующей? — весело спросил Мэтью.
Следующей? Дженнет даже не думала, кого еще можно попросить, — она связывала все надежды с мисс Шелдон и мисс Уитмор.
— Я скоро дам тебе знать, — немного помолчав, ответила она.
— Значит, ты даже не представляешь, кто будет следующей? — У него вырвалась тихая усмешка.
— Нет. — Дженнет выдохнула сдерживаемый воздух. — Я думала, найдется больше женщин, интересующихся твоим титулом, а не твоей репутацией.
— Но теперь, как я вижу, ты полностью понимаешь мое бедственное положение.
— Я всегда это понимала, — тихо пробормотала Дженнет. Она никогда ни минуты не сомневалась в том, как общество отнесется к смерти Джона, но, оказавшись подлой трусихой, позволила Мэтью взять ответственность на себя.
— Теперь мне пора, — сказал он, бросив быстрый взгляд в окно. Он постучал кучеру и, когда экипаж остановился, взялся за ручку дверцы. — Пожалуйста, дай мне знать, если найдешь еще женщин для знакомства со мной. Или сообщи дату, когда хотела бы обвенчаться.
Прежде чем Дженнет нашлась что ответить, он спрыгнул на землю и закрыл дверцу. Самодовольный наглец! Она еще покажет ему! Она найдет для него самую великолепную женщину!
Дженнет с любопытством смотрела, куда он отправится в такой час. Мэтью вошел в здание, и у нее оборвалось сердце — это было игорное заведение, значит, он действительно игрок, как и его отец.
Следующим утром Дженнет, сидя за столом у себя в спальне, составляла список возможных невест Мэтью. После серьезных размышлений она остановилась на трех женщинах. Каждая леди отвечала его особым требованиям, и Дженнет надеялась, что женщины согласятся на знакомство.
Покончив со списком, она взяла в руки угольный карандаш, дала волю воображению, и рука начала послушно отображать ее мысли: губы, жесткие и одновременно нежные, как бархат, не слишком пухлые, но и не тонкие; подбородок, выражающий упорство и мягкость.
— Интересный рисунок, моя дорогая девочка.
Дженнет вздрогнула и, подняв взгляд, увидела, что мать смотрит на ее рисунок, содержащий только губы и подбородок.
— Мама, что это ты сегодня потихоньку крадешься и пугаешь меня?
Ее мать придвинула к Дженнет стул и, выразительно подняв бровь, взглянула на дочь. О, это выражение Дженнет было знакомо.
— Дженнет, ты немного беспокоишь меня.
— Неужели?
— Да. Ты не такая, как всегда. Последнее время ты выглядишь растерянной, как будто о чем-то думаешь, но не можешь об этом сказать. — Она снова взглянула на бумагу. — Может быть, ты думаешь о мужчине?
— Нет, мама. — Дженнет быстро засунула лист под стопку других и положила сверху руки. — Ты ошибаешься. Я занимаюсь тем, что помогаю другу, и это все.
— Я слышала об этом.
— Слышала? — удивилась Дженнет.
— Бэннинг все рассказал мне о незваном госте, явившемся на бал в честь твоего дня рождения. Быть может, те губы, которые ты спрятала, принадлежат ему? — Мать понимающе посмотрела на нее.
— Нет, — слишком поспешно ответила Дженнет.
— В высшем свете есть мужчины и гораздо хуже, чем лорд Блэкберн, гораздо хуже, — мягко сказала ей мать.
Понимая, что следует притвориться возмущенной, иначе никто никогда не поверит ей, Дженнет со скрипом отодвинула стул и встала.
— Не могу поверить, что ты думаешь, будто я могу чувствовать симпатию к этому человеку. Ничего такого нет.
— Сядь, Дженнет, — приказала ей мать. — Я, как никто другой, знаю, что нельзя верить этому притворному гневу. Ты, Джон и Блэкберн были очень дружны. То, что ты выбрала Джона, совсем не означает, что ты не можешь чувствовать что-то…
— Мама, у меня нет никаких чувств к Блэкберну.
