— Вы изменились, герцогиня.
— Полно вам. Вы прекрасно знаете, что статус герцогини я имею лишь на словах. А на деле всегда есть леди Валериан.
— Вы носите наследника, а это уже немало.
Мне стало даже немного смешно. Бесправная герцогиня в ссылке, ну и что с того, что рожу наследника? Ведь дальше меня ждёт лишь забвение. Надо срочно ехать в храм. Если вчера я не отнеслась к словам Шарлотты серьёзно, то сегодня всё моё естество кричало о том, что мне надо посетить священное место.
— Приступим к осмотру. — Я встала и приблизилась к лекарю, ожидая его действий.
Он, тяжело вздохнув, словно происходящее приносило ему не меньше неудобств, чем мне, начал водить вокруг меня руками. Тепло привычными потоками сначала окружило всю меня, сконцентрировавшись затем в районе уже довольно заметного живота. Мягкое касание было осторожным, и я в мыслях словно следовала за потоком. Вот я чувствую ножку ребёнка, пересчитываю маленькие пальчики на ногах. Поднимаюсь выше и вижу милое личико с закрытыми глазками, пальчик во рту и ручку, мягко охватывающую запястье другой. Словно смотрю на портрет ещё нерождённого малыша, наполняясь нежностью и любовью.
— Как я и ожидал, всё в порядке. Развитие проходит согласно сроку, так что беспокоится не о чем.
— Зачем же вы тогда приезжали, доктор?
— Приказ его сиятельства. Я связан вассальной клятвой на крови и не могу противиться прямым приказам герцога.
Это было для меня в новинку, я раньше и не слышала о таком. Знала, что каждый житель замка приносит клятву верности герцогу, но чтобы на крови?
— Что это значит?
— Если я не последую распоряжению герцога, то жить мне останется после этого секунд тридцать. — Он раскинул руками, словно оправдываясь за своё поведение и отношение ко мне.
— Такие клятвы приносят все?
— Все, кто работают непосредственно в замке герцога. Любой его прямой приказ требует исполнения.
— Это жестоко. — Кажется, я только сейчас начала осознавать всю глубину моего отчаянного положения. Ведь никто в замке не посмеет что-либо сказать против герцога. Никто не сможет даже намекнуть, почему я, молодая женщина, внезапно погибла при родах. Одно слово, один приказ, и память обо мне будет стёрта так, словно и не было никогда юной Амалии. А если он прикажет отдать ребёнка на воспитание своей любовнице? И никто ведь не посмеет возразить.
— Я надеюсь, что всё сказанное мной не выйдет за пределы этой комнаты. Всё же хотелось бы пожить ещё немного.
— Да, а у меня такой возможности и вовсе нет. Так что вы находитесь в более выгодном положении, чем я. — Я нервно мерила шагами комнату.
— До скорой встречи, ваша милость. — Мистер Сайрус с почтением поклонился и вышел, оставляя меня одну.
Я не могла понять его изменившегося ко мне отношения, но была благодарна за то, что он хотя бы попытался объяснить своё поведение. Винить я его от этого, конечно, не перестала, обида и недоверие прочно поселились в моём сердце, проникая с каждым днём всё глубже.
В последнее время я была сама не своя, винила и себя, и родителей в моём столь поспешном замужестве; традиции, которые предписывали истинным сочетаться браком в столь короткий срок. Винила даже герцога Лайонеля в том, что он так и не ответил на моё письмо. И если поначалу в душе тлела надежда, что он напишет мне в ответ и спросит, почему я не пришла, а я всё ему расскажу и, возможно, смогу сбежать; то сейчас я осталась один на один со своей бедой.
А воспоминания о герцоге Лайонеле посещали меня довольно часто. Если ночью сны мои скрашивал большой дракон, то в течение дня мысли то и дело возвращались к дню нашего с герцогом знакомства. Я могла задумавшись вспоминать его черты лица, всплывающие в голове за секунду. Красивые глаза, которые смотрели на меня вначале со злостью за прерванное одиночество, а затем с любопытством после начала партии. Мне он на удивление тоже был интересен. Юнец, ещё не вошедший в пору расцвета сил. Занятно было бы посмотреть на него годам так к тридцати, когда тело, закалённое тренировками, станет сильнее, а на руках появятся мускулы. Когда взгляд из шального станет серьёзным и рассудительным. В момент нашей встречи он представлял из себя типичного сына богатого родителя, но даже несмотря на это меня необъяснимо тянуло к нему. Баловень судьбы, получивший лучшее образование, имеющий возможности на счастливое будущее, а также связи, открывающие любые двери. Отказавшись от притязаний на трон, он получил намного больше, чем потерял — своего рода свободу. Повелитель не прекратил его содержание, а, судя по слухам, наоборот, поддержал его решение. Насколько я слышала, ему даже пожаловали престижную должность при дворе. Не помнила название, но по сути он мог получать жалование и не слишком утруждать себя работой, что было нормой для нашего общества. Такое положение дел было не редкостью и в мире людей, так что я сделала вывод, что законы жизни везде одни. Каждый хочет для своего ребёнка лучшего беззаботного будущего, и каждый сделает для этого всё возможное.
Вынырнув наконец-таки из мыслей о молодом герцоге, я отправилась в комнату переодеться, чтобы через час спуститься к карете и отправиться в путь.
Глава 12.2
Из своего поместья я выбиралась довольно редко, а если и приходилось выезжать, то ненадолго. Последний раз я прогуливалась по набережной несколько дней назад, наслаждаясь шумом прибоя. Волны бились о парапет, рассыпаясь на миллионы капель и возвращаясь назад в бесконечно синюю гладь. Лёгкий ветер приносил запах свежести и солёные брызги, которые пропадали, едва коснувшись земли. Погода стояла на удивление тёплая даже для здешней весны, и прогулка доставляла лишь удовольствие.
Сегодня же, на удивление, погода была настолько переменчивой, что, несмотря на ясное утро, уже через час солнце спряталось за тучи, а мелкий дождь моросил, заставляя горожан прятаться по домам и ресторациям, а редких прохожих под яркими зонтами. Когда мы свернули с главной дороги, карету начало качать из стороны в сторону, и я уже пожалела, что вообще согласилась на эту поездку. Но остановиться на полпути я не решилась.
Выйдя из кареты, огляделась. Вокруг было пустынно, лишь узкая тропинка вела петляла в траве и скрывалась за холмом.
— Дальше, к сожалению, нам не проехать, придётся идти пешком. — Кучер, неторопливо жуя сорванную травинку, махнул рукой в направлении.
— Пешком — значит пешком. — Ходить я любила, тем более что пока мне это давалось легко. Позвав с собой камеристку, я отправилась по указанной дороге.
Тропинка виляла меж низких кустов, что цеплялись за подол платья, и постепенно сужалась, становясь всё тоньше. В итоге к храму я вышла первая, оставив позади себя служанку. Передо мной стояло небольшое старое светлое здание. Местами облупившаяся штукатурка открывала кирпичную кладку, а когда-то белая краска на стенах смотрелась сероватой. На удивление стёкла в окнах были целые, да и сами рамы выглядели крепкими. Маленькое крыльцо и большая дверь с резной ручкой тоже производили благоприятное впечатление. Но всё портила крыша, чуть покосившаяся со временем, она провалилась посередине и требовала незамедлительного ремонта.
Внутри всё выглядело намного лучше, чем снаружи. Чувствовалось, что служители храма стараются поддерживать убранство своими силами насколько это возможно. Пол, устланный недавно поменянной соломой, заглушал мои шаги, и я смогла осмотреться, не привлекая к себе внимание. Низкий потолок, большие окна и каменное изваяние — вот и всё, что на первый взгляд окружало меня. Не сразу обратила внимание, но перед статуей находился небольшой столик, где стояло несколько горящих свечей. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть. Женщина, смотревшая на меня застывшим взглядом, была красива. Мягкие черты лица, точёный нос и чувственные губы. Лицо её притягивало и заставляло усомниться в собственной привлекательности. Не знаю, так ли на самом деле выглядит богиня или скульптор просто изобразил своё видение женщины, но в итоге получилось очень впечатляюще. Одетая в легкое платье, открывающее одно плечо, она на вытянутых руках держала двух людей, словно соединяя их воедино. На одной ладони я видела женщину в простом одеянии, которая больше подошла бы простолюдинке, — она словно делала шаг вперёд. На другой стоял мужчина, даже в таком уменьшенном виде он излучал благородство и уверенность в себе. Протягивая руку в сторону женщины, он ждал, когда они коснутся друг друга. Было довольно символично, Богиня соединяла судьбы двух людей воедино, вплетала нити судьбы в одну. Имею ли я право просить о разрыве связи? Могу ли идти против судьбы?
