Когда пришло время родов, на два месяца раньше, чем ожидалось, Мойрана была с девушкой, невидимой рукой она вела её по пути становления матерью.
— Давай, милая, ты сможешь. — Богиня, замедлив ход времени, чтобы успеть помочь, держала герцогиню за руку.
Когда раздался первый крик ребёнка и его положили в люльку, она взяла его на руки, поражаясь, как всё же прекрасна жизнь и как причудливы её проявления. Несмотря на ложную метку, ребёнок родился здоровым мальчиком со спящим даром менталиста. Она уже видела, как в будущем он станет дознавателем при дворце и видела также, что если не помочь его матери, всё будет не совсем так, как она задумала.
— Теперь пришло твоё время, Амалия. Милая Ами, дитя своей матери и надежда своего отца. — Она нежно провела рукой по голове, успокаивая и даря лечебный сон, залечивающий раны.
После, оставив малыша и молодую маму наедине, спустилась на первый этаж. Там разворачивался последний акт действия под названием «герцогиня не выжила».
— Сайрус, если с ребёнком всё в порядке, то нам надо уходить. Не хочу оставаться здесь больше положенного. — Герцог Бедфордский свысока смотрел на лекаря, ожидая его вердикта. Сам он к ребёнку даже не подошёл. Узнав, что время пришло, он переместился порталом и молча ожидал в гостевой комнате, предварительно накинув полог тишины на неё.
Не зная, что они более не одни в комнате, он продолжил:
— Как и было оговорено ранее, герцогиня ввиду слабого здоровья просто не смогла оправиться от родов.
— Я помню ваш приказ, ваша милость. Она и вправду потеряла слишком много крови, и жизнь её буквально висит на волоске. — Лекарь достал какие-то склянки из чемодана и протянул герцогу. — Это поможет ей уснуть и снизит боль.
— Обойдётся. После того, что она устроила в замке, так опозорить меня перед леди Валериан.
— Как скажете, герцог. — Он молча собрал всё обратно, но Мойрана успела заметить всю гамму чувств, на секунду мелькнувшую на его лице. Там было всё, от отвращения к самому себе за свои же действия, до ненависти к отдающему приказы. Вот только жалость давно покинула это место, как и сострадание к другим людям, и герцогу и в самом деле не было дела до той участи, что он уготовил своей истинной.
— Кормилица уже ожидает в замке, письмо о соболезнованиях семье герцогине уже подготовлено. В общем, можешь принести ребёнка, и я уйду отсюда порталом. А ты проследишь, чтобы всё прошло так, как и задумано. Это приказ. — Глаза герцога на миг засветились голубым, подтверждая магией отданные распоряжения, и лекарь вышел из комнаты исполнять поручение.
— Да не будет плодородия тем, кто не видит любовь свою. Да не будет продолжения рода у тех, кто забыл о своей истинной. — Слова Богини были громки, но не услышаны никем. — Да не узрите вы метку, пока не полюбите всем сердцем ту, кто рядом с вами. Да будет так.
Магия лилась с пальцев Мойраны, расползаясь всё дальше и дальше, невидимой сетью оплетая земли королевства, приграничные леса и бескрайние моря, сквозь невидимые глазу границы. Окутывая первозданным волшебством земной шар, Мойрана стирала метки, стирала то, что с таким трудом делала сотнями лет. И не было больше в мире ни одной пары с отметкой истинности, ни одной пары с рисунком на руке. Секунда — и все стали свободны от воли Богини.
Поднявшись к герцогине, она увидела лишь, как лекарь стоит рядом и не может решиться сделать то, что должен сделать по распоряжению герцога. Предварительно выгнав повитуху из комнаты, он замер над постелью пока ещё герцогини, не решаясь сделать последний шаг.
Мойрана, видя, как внутри него идёт борьба, как борется в нём ещё оставшаяся человечность с бессердечными приказами герцога, могла сделать лишь одно для спасения этой души:
— Освобождаю тебя от данных клятв, освобождаю тебя от подчинения. — И, коснувшись пальцем морщинистого лба лекаря, отправила его в безмятежный сон, свободный от приказов и невыполнимых обязательств.
Подойдя ко всё ещё спящей герцогине, долго смотрела на неё и размышляла о том, как же теперь с ней быть. В том, что герцог не даст ей жить, можно было и не сомневаться. Узнав за эти месяцы, пролетевшие как часы, его светлость, она поняла лишь одно — человек, слушающий приказы других и безропотно их выполняющий, не достоин ни такой жены, ни процветания, ни жизни. Она уже видела, что будет с ним впоследствии, и оставалось лишь самой сделать ход, как бы тяжело ей ни было его делать.
— Удачи, милая. — Она коснулась герцогини, и та начала бледнеть на глазах, теряя краски. Истончаясь с каждой секундой всё больше и больше, спустя минуту она исчезла полностью, оставив после себя лишь смятую постель да грязные тряпки.
Осторожно взяв на руки спящего малыша, спустя мгновение исчезла и Богиня, оставляя герцога без долгожданного наследника.
Глава 14
Лайонель. Утро после бала, несколько месяцев назад
Просыпаться было тяжело, как и обычно после празднования.
— Ты ещё здесь? — Лайонель положил руку на соседнюю подушку, обнимая белокурую голову лежащей на ней девушки. — Забыла правило?
— М-м-м, голова. — Зарывшись под подушку, девушка лишь вытянула изящную ножку из-под одеяла.
— И хорошо, что забыла. — Он уже было потянул руку вслед за исчезнувшей в скомканной после ночи простыне лодыжкой, как в дверь постучали. — Никого нет, приходите позже.
— Позже не получится. — В дверь вошёл одетый по парадному мужчина и, сев в кресло напротив кровати, с любопытством осматривал открывшуюся перед ним картину.
— Вот умеешь ты портить веселье, Викто́р. — Герцог нехотя поднялся и потянулся за лежащим на полу халатом.
— Судя по твоему виду, испортить я ничего не успел.
— Графиня, вам, кажется, пора. — Хозяин комнаты стянул с девушки одеяло, оставляя её лежать лишь в облегающей полупрозрачной сорочке, спущенной на одно плечо. А затем лениво присел рядом.
Девушка молча встала и, несмотря на потрёпанный вид, не спеша и тщательно скрывая своё недовольство, оделась в платье, кое-как наполовину зашнуровав корсет сзади. Послав воздушный поцелуй сидевшему на кровати мужчине, выскользнула из комнаты.
Молчание продолжалось до момента, пока дверь за девушкой не закрылась и мужчины не остались наедине.
— Судя по тому, что ты не переоделся с вечера, разговор будет не из лёгких. — Герцог Лайонель подошёл к скрытому в стене трюмо и достал оттуда бутылку с искрящейся на солнечном свете жидкостью.
— Ты прав, поступило задание. — Виктор взял бокал с напитком и, пригубив, продолжил: — надо отправиться на границу, проверить, как поживает герцог Андорский и его жена.
— Которая вчера не смогла присутствовать на балу из-за своего положения?
— Верно, поступила информация, что не всё так гладко с их метками.
— И отправиться туда я должен сегодня. — Лайонель говорил не спрашивая, а скорее утверждая. — Ехать придётся лошадьми, портал могут отследить. Заодно и послушаю, о чём говорят на переправах.
Сейчас посреди комнаты стоял человек, полный решимости действовать, собранный и готовый исполнить приказ его величества. Должность дипломата при дворе была лишь прикрытием для второго наследника, но давала возможность уезжать из королевства по особым распоряжениям короля. На Лайонеля у короля были особые надежды. Взращивая с каждым годом в нём любовь к отчему дому, ответственность за соблюдение законов, желание покарать врагов, что сеют смуту, он готовил его к роли второго лица в государстве. Как только трон займёт первый сын короля Рональд, второму, отрёкшемуся от престола, уготована роль цепного пса, хранителя власти брата. Но до этого момента ему ещё расти и расти.
— Девок много не порть, а то замучаешься бастардов пересчитывать.
— Так они сами, — герцог развёл руками в сторону, — приходят, остаются на ночь, ты сам всё с утра видел. Неслыханная дерзость.
— Ну точно, о чём это я. Трудно же заметить в постели женщину, тем более с такими выдающимися формами, как у графини. Кстати, и давно тебе стали нравиться блондинки?
