— Слишком долго ждать.
Она кивнула, не соглашаясь, но подтверждая собственные мысли.
— И здесь наши миры расходятся, мальчик-солдат. Через сто лет, если наш народ одержит победу, почва станет немного глубже, деревья — немного шире в обхвате, но мало что изменится еще. Будут цвести те же цветы, ветер понесет ту же пыльцу, те же бабочки будут порхать в листве. Я буду счастлива подождать ради этого сто лет. Но что будет здесь, если победу одержат захватчики, мальчик-солдат? Чего ты будешь ждать через сто лет?
Я подумал об ответе, который дал бы герниец. Широкая дорога пересечет Рубежные горы и выведет нас к морю. Король не скрывал своих намерений. Те земли были почти незаселенными. Герния получит новое морское побережье для торговли. С востока в страну потекут новые товары. Гернию ждет процветание. Появятся новые фермы, вырастут города. Ничто из этого не казалось плохим. Но теперь я уже не мог сказать с уверенностью, что новая жизнь окажется лучше старой.
— Люди смогут жить в мире и процветании. Спеки выиграют от торговли. У них будет все, что им нужно.
Она слегка надула щеки.
— У нас и так есть все, что нам нужно, мальчик-солдат. А еще у нас есть лес и деревья-предки. Когда мы потеряем эти тенистые места и любящая нас земля откроется солнцу, будет ли у нас действительно все, что нам нужно? Или у нас будет только то, что вы считаете нужным для нас?
Я не нашелся что ответить. Легкий ветерок или призрачная рука взъерошили мне волосы.
— Так что же мне делать, как ты думаешь? — спросил я, посмотрев ей в глаза.
— Ты знаешь, что я думаю. Ты знал это с самого начала.
— Ты говоришь, мне следует делать то, чего от меня хочет магия. И ты говоришь, мне уже следовало бы это сделать. Ты повторяешь это снова и снова. Но я действительно не понимаю, что это значит.
— Возможно, магия не говорит с тобой более внятно из-за того, что ты ее избегаешь. Возможно, если бы ты не сопротивлялся ее попыткам тебя наполнить, если бы ты охотнее отвечал на ее зов, ты бы уже знал, что необходимо сделать. А теперь, я боюсь, для тебя уже слишком поздно искать магию.
— Что ты имеешь в виду?
— Что чувствую, как магия тянется взять тебя, мальчик-солдат.
— Что ты имеешь в виду?
— Именно то, что я сказала. Ты всегда спрашиваешь меня: «Что ты имеешь в виду?» Ты слышал мои слова. Ты их не понимаешь, потому что не хочешь понять. Точно так же ты сопротивляешься магии. Почему?
Мне не нужно было задумываться над ответом.
— Может быть, я хочу жить собственной жизнью — так, как я сам себе представлял, как мне было обещано! Лисана, с детства из меня растили солдата. Я должен был отправиться в Академию, получить хорошее образование, стать офицером и проявить себя в сражениях, иметь прекрасную жену и детей и, наконец, вернуться домой и с почетом уйти на покой. Все это магия отняла у меня. А что я получил? Толстое, неловкое и уродливое тело. Силу, которая приходит и уходит и которой я не могу управлять. Что она мне сделала хорошего?
Она печально посмотрела на меня. Подняла руки, словно хотела показать мне свое тело.
— Неловкое и уродливое, — повторила она, и, когда она отнесла эти слова к себе, меня словно ножом резануло то, что это я их произнес.
— Я не имел в виду… — закричал я, но она перебила меня.
— Помолчи! Я не делаю вид, что не понимаю, о чем ты говоришь! Я знаю, что ты имел в виду. Ты спрашиваешь, что хорошего тебе сделала магия. Я могла бы ответить, что только благодаря ей ты узнал меня. И что ты увидел лес так, как не смог бы прежде. Но настоящий ответ заключается в том, что магия вовсе не должна делать тебе что-то хорошее, а потому не имеет значения, доставляет ли тебе это радость или нет. — Она слегка склонила голову набок. — Неужели ты не помнишь, мальчик-солдат? Я держала тебя над бездной и сказала тебе, что ты должен выбрать. Я сказала, что ты должен решить, хочешь ли ты, чтобы я подняла тебя к этой жизни. Ты подтвердил, и я привела тебя сюда.
— Но я не знал, что выбираю. Тогда я знал только то, что боюсь умереть.
— Никто из нас не знает, что мы выбираем, когда выбираем жизнь. Если уверенность так важна для тебя, тебе следовало выбрать смерть. В ней нет никаких сомнений.
— Взгляни на жизнь, которую я веду, Лисана. Я солдат только по названию; на самом деле я могильщик. Завтра я собираюсь похоронить женщину, на которой некогда собирался жениться. Тебе это известно? Почему с ней так обошлась судьба? Если бы магия не вмешалась в мою жизнь, уверен, Карсина благополучно оставалась бы дома и ждала меня. Я один, мне одиноко, собственное тело обременяет меня, я всегда голоден…
— И все это выбрал ты сам вместо магии, — сердито прервала она мои жалобы.
— Что я теперь буду делать?
Я не рассчитывал на ответ. Я спрашивал себя об этом тысячи но не находил ответа. У Лисаны ответ был.
— Ты сделаешь то, чего от тебя захочет магия. Тебе было бы намного легче, если бы ты жил с выбором, который сам сделал, а не пытался ему противиться. Теперь же она придет за тобой, Невар. И уже никто не сможет тебя защитить.
— Ты назвала меня Невар, — заметил я.
— Невар.
Я сидел на постели у себя дома. Эхо ее голоса, произносящего мое имя, все еще звучало в моих ушах. Оно было таким отчетливым, что мне было трудно убедить себя, будто все это мне приснилось. Я потер глаза и вздохнул. Сквозь щели в ставнях в комнату просачивалась лишь темнота. Ночь еще не закончилась. Я застонал, сомневаясь в том, что мне удастся снова уснуть.
Очаг почти прогорел. Я заставил себя подняться с постели и пересечь комнату, чтобы подбросить в него пару поленьев. Поддержать огонь сейчас было проще, чем заново разводить его утром. Я уже забирался обратно в постель, когда снаружи послышался шум. Я снова опустил ноги на пол.
— Невар? — донесся чей-то негромкий, словно ветер, голос.
— Кто там? — спросил я, встав и сделав пару шагов.
Дверь бесшумно открылась.
Сначала я увидел ее ночную рубашку, длинное одеяние из кружев и полотна. Дорогое и изысканное, бессмысленно отметил я. Несомненно, Карсина купила эту сорочку в Старом Таресе, в одном из лучших магазинов. Полупрозрачная ткань притворялась, что прикрывает ее грудь, а высокий воротник из мягкого кружева казался насмешкой над девственной скромностью.
Я задрожал и перевел взгляд на ее лицо. Она всегда была пухленькой, с круглыми щечками. Болезнь заострила ее черты, губы потрескались. Глаза окаймляли темные круги. Наши взгляды встретились. Она шагнула через порог, подошла ко мне и взяла за руки. Я не мог ни пошевелиться, ни заговорить. Меня охватил ужас, смешанный с надеждой. Медленно Карсина присела в изящном реверансе и опустилась на колени. Она склонила голову, и льняные волосы скрыли ее лицо. Наконец я обрел дар речи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
