Все утро в отделе только и занимались тем, что составляли рапорты и заполняли финансовые документы по командировке в Лос-Анджелес. К счастью, Пауле оставалось только ввести общую сумму и личный код авторизации. При этом у нее было время поразмышлять о том, что произошло, хотя в настоящий момент она могла думать только об убийстве Томпсона Бурнелли. Тарло и Ренне занимались проверкой ничтожного количества данных, полученных за время преследования, и составлением плана дальнейших действий. Алик Хоган просматривал виртуальные проекции изображений с камер «ЛА-Галактик», пытаясь определить, не было ли заражения программ системы безопасности станции. Паула не возражала. При том что Хоган был ставленником Колумбия, он неплохо справлялся со своей работой, и это поручение заняло бы его на целый день.
Как уже не раз случалось в деле Йоханссона, во время операции в Лос-Анджелесе у следователей возникали зацепки, неожиданно уводившие их в разных направлениях, и, как правило, неверных. Единственным положительным результатом можно было считать подтверждение очередной контрабандной закупки, осуществленной Адамом Элвином.
В одиннадцать часов в отдел прибыл Рафаэль Колумбия. Он явился в полной адмиральской форме и в сопровождении нескольких офицеров своего штаба. Работа в отделе мгновенно прекратилась, все служащие принялись разглядывать заезжее начальство.
Паула поднялась, как только увидела Колумбия у входа в свой кабинет.
— Подождите меня, — приказал он сопровождающим офицерам и закрыл за собой дверь.
— Адмирал.
Паула закрыла файл в виртуальном поле зрения, где были отмечены все, кто знал о прибытии объекта в Сиэтл, и их поминутное расписание.
Колумбия невесело улыбнулся и опустился в кресло для посетителей.
— Капитан.
— Чем могу быть вам полезной?
— В обычное время я бы попросил объяснить причины последнего провала. Но думаю, это уже ни к чему, не так ли?
— В Лос-Анджелесе нам не повезло, но мы узнали, что…
— Не важно. Эта операция с самого начала была почти обречена на провал. И это еще один показатель вашей работы. Какой-то объект появляется ниоткуда, и вы, ничего не планируя, никого не уведомляя, бросаете по его следу не подкрепленную ресурсами команду. Мало того, когда дело не ладится, вы втягиваете в операцию половину состава местной полиции, словно специально, чтобы они стали свидетелями нашего провала. Мы стали общим посмешищем, капитан. Я этого не потерплю.
Паула увидела такую ярость под его бесстрастной маской, что решила ему довериться.
— Меня очень огорчают нелестные отзывы, но могу вас заверить, что операция была тщательно продумана. Я намеренно ограничила численность оперативной группы.
— С какой целью?
— Я уверена, что в разведслужбе Флота происходит утечка информации. Для выявления ее источника я уже некоторое время планирую операции с ограниченным кругом доступа.
Рафаэль Колумбия помрачнел.
— Утечка? — обманчиво спокойным тоном повторил он.
— Скорее всего, так и есть.
— И вы не сочли нужным проинформировать об этом ни меня, ни лейтенанта Хогана?
— Сначала я хотела дождаться конкретных результатов.
— Значит, у вас пока нет даже подозреваемых?
— Нет, сэр, пока нет.
— А кроме ваших подозрений, есть хоть какой-то намек на основания подозревать ваших коллег офицеров?
— Я уверена, что в Венецианском Побережье…
— А! Еще один повод для общественных обвинений.
— Как я уже сказала, — настойчиво продолжала Паула, — в Венецианском Побережье была явная утечка информации. Неизвестный террорист наверняка получил сведения из службы Флота.
— И этот неизвестный террорист, модифицированный новейшими разработками Содружества, работает на Звездного Странника, о котором твердит Йоханссон?
— Вполне возможно.
— Вы достаточно громко озвучили эту возможность своим политическим союзникам.
— Кто-то уже не одно десятилетие сводит на нет все мои усилия. Мне приходится расширять круг поисков.
Она едва удержалась, чтобы не передать Колумбия слова Томпсона Бурнелли.
Рафаэль Колумбия вынул из кармана бумажный листок, развернул его и показал ей.
— Узнаете?
Паула взглянула на изображение.
— Это террорист из Венецианского Побережья.
Снимок сделали сверху, и человек был одет в белую спортивную форму, но спутать его лицо с каким-либо другим она не могла.
— Я рад, что мы хоть в чем-то пришли к согласию. Данный снимок мне передали из службы безопасности сената, он был сделан камерой в «Клинтон Эстейт». Этот человек вышел с корта, где убили сенатора Бурнелли.
— Он не мог этого сделать, — в ужасе прошептала она.
«Неужели Шелдон устраняет своих политических противников? Невероятно. Такие методы не в стиле Великих Семейств и Межзвездных Династий. Что-то здесь не так.»
— Кто не мог? — потребовал объяснений Колумбия.
— Киллер. Почему его использовали для убийства сенатора?
— Откуда мне знать? Но, по вашему мнению, он проворачивает эти черные дела по приказу офицера Флота.
— Я этого не говорила, и глупо было бы утверждать обратное.
Рафаэль Колумбия откинулся на спинку стула и пристально взглянул ей в лицо.
— В самом начале моей работы в Управлении шумиха в СМИ произвела на меня впечатление. Легендарная Паула Мио выигрывает все дела, кроме одного, но и над ним она все еще работает, не собираясь сдаваться. Как и все мои предшественники, я предоставил вам полную свободу действий и никогда не оспаривал ваших методов. В конце концов, Йоханссон и его сообщник — это всего лишь пара фанатичных безумцев, распространяющих параноидальные заявления, романтические разбойники вроде пиратов на парусниках. Материальный ущерб они причиняют только на Дальней, где никто особо не страдает, кроме Халгартов, да и они легко могут это пережить. Пираты ведь были наиболее кровожадными разбойниками, они вырезали целые экипажи захваченных кораблей и вредили экономике, перекрывая маршруты торговых судов. Вы улавливаете параллель? Для искоренения пиратства потребовались энергичные действия Флота. И на решение этой единственной проблемы я предоставляю вам целый отдел с неограниченными ресурсами. Я доверяю вам руководство, потому что вы Паула Мио и все уверены, что вы единственный человек, который может справиться с Йоханссоном.
— Могу.
— Нет, не можете. Единственная причина, по которой вы за ним до сих пор гоняетесь, — прошу прощения, если это вызовет обиду, но это правда, — это синдром навязчивых состояний.
— Я такая, какая есть. Именно поэтому я прекрасно подхожу для этой работы.
— Не могу с вами согласиться. Вам недостает способностей лидера, вы восстанавливаете против себя своих же коллег, вы не соблюдаете устав, вы не верите в способности других. Другими словами, вы недооцениваете своих товарищей и не доверяете им, а потому подозреваете утечку информации. Вы видите в ней причину неудач, в противном случае — пришлось бы признать свои промахи.
— Могу я спросить, что привело вас сюда сегодня?
— Конечно. С этого момента я передаю дело Йоханссона Алику Хогану.
— Нет.
— Вы, безусловно, будете продолжать свою работу, но только в роли советника. Политику и стратегию дальнейшего расследования будет определять Хоган.
— Это неприемлемо.
— Вы офицер Флота и должны подчиняться моим приказам.
— Я не офицер Флота и не участвую в этом политическом фарсе. Я офицер полиции.
— Уже нет. Если вы откажетесь выполнять приказ, вы будете отстранены от службы.
— Это мое расследование.
— Уже не ваше.
Эл-дворецкий Паулы известил ее об отключении от служебной системы. Несколько мгновений она смотрела на Рафаэля Колумбия через стол, не в силах шевельнуться от потрясения: ее кожи будто коснулось ледяное дыхание. Затем мысли начали путаться от какого-то болезненного ощущения, близкого к панике. Она поняла, что Колумбия не согласится ни на какие компромиссы, он уже решил, что расследование должен вести его человек, а операция в Лос-Анджелесе была прощальным эпизодом. Еще ей стало абсолютно ясно, что продолжать расследование, оставаясь в составе Флота, больше невозможно.
— Отлично. Я ухожу в отставку.
Она стремительно встала, заставив Колумбия вздрогнуть от неожиданности. Паула уложила в сумку кварцевый кристалл с голограммой и взяла с подоконника горшок с раббакасом.
— Хочу дать один совет, — заговорил Колумбия. — При следующем омоложении удалите доминантные гены, внедренные Фондом. Теперь это возможно в любой клинике.
— Значит, для вас еще не все потеряно, — сказала она, слегка приподняв бровь.
В отделе все по-прежнему сидели на своих местах, как и при появлении Колумбия, но теперь все лица были обращены к ней и выражали крайнее изумление.
