Теренс спал. Хотя я могла бы и так это понять по храпу, и глядя на него теперь, трудно было представить, что возможно именно в этот момент, чье-то сознание — Изегрима или Волчицы пробивается к нему. Я хотела было попросить Калеба побыть в стороне, но вот, он снова обдал меня жарким взглядом, и этого хватило, чтобы я потупилась.
Когда я снова набралась сил обернуться к нему, он тоже посмотрел на меня.
Он улыбнулся вновь. Вот черт! Своими глазами и улыбкой Калеб сбивал меня с мысли и не давал сконцентрироваться. А сконцентрироваться нужно было. Я закрыла глаза и села возле Теренса. Пока он спит, мне будет легче попасть в его сознание, меняющееся так быстро.
Ну вот. Вокруг темнота и я увидела сияющие шары, и теперь мне не стоило идти к ним как раньше, они сами летели ко мне. Еще не сейчас, но уже скоро я смогу попадать в чужие сознания так же легко, как и в голову Изегрима. С ним даже не надо было сосредотачиваться.
Теренс спал, и сон был тревожным. Темнота, кровь и преследования.
Я чувствовала их. Я видела их, но они не знали об этом. Как и Теренс.
Когда я поднялась и, пошатываясь подошла к окну, Калеба в комнате не было. И я немного обрадовалась этому.
Сознание Теренса и его близость к волкам что-то всколыхнуло в моем сознании.
Я наклонилась вперед к стеклу, чтобы быть ближе к улице, и почувствовать есть ли кто-то там за снежной пеленой. Но ответом мне был только снег, и глухие сознания простых животных. Волков не было. Они или готовились, или очень напуганы. По крайней мере, более молодые из них. Улыбнувшись, я снова вспомнила, с какой легкостью смогла защититься. Торжество, вот то чувство что я испытывала сейчас. Когда-то я почувствовала что-то подобное, когда поняла, что Калеб стал моим. Те ощущения не поблекли, но то, что я чувствовала теперь в своих мыслях, казалось мне намного сильнее. Я почти не контролировала этот жар исходящий из моего сознания.
Прохладная рука Калеба прикоснулась ко мне заставляя отвернуться от окна, и его лицо тут же исказилось.
— Не верь этим чувствам — они лживы и обманчивы, и на самом деле не доставляют удовольствия.
— Это не то, что ты подумал, — поспешила защититься я и поняла, как фальшиво это прозвучало.
— Не позволяй Волчице внушить тебе, что ты такая же, как она. Ты не такая, я верю, что в глубине души ты понимаешь, как это все не правильно.
— Так и есть, — наконец с облегчением выдохнула я. Так оно и было, но почему чувство превосходства все еще не покидает меня? Только возле Калеба оно меркло. Глядя на него, я понимала, как это низко — чувствовать что-то подобное. Они ведь люди, не так ли? Я заставляю их страдать, потому что они нападают на меня, но ощущать наслаждение, это что-то наравне с извращением. Горький привкус во рту, окрасил это наслаждение в настоящий цвет — серо-черный, траурный. Ты не они, твердили мне глаза Калеба. И вот что мне нужно было помнить.
— Вот почему я так не люблю, когда ты проникаешь в сознания чуждых волков — они внушают тебе, что ты всесильная. Это не правильно.
— Но почему твое настроение сегодня, такое изменчивое? Я совершенно этого не понимаю, — я развернулась к нему и прижалась всем телом. Мне стало уютно и тепло, потому что его голодное тело становилось горячим. Темные глаза смотрели на меня с мукой.
— Это трудно объяснить.
— Объясни как есть. Меня мучают тревоги.
— Я ужасно рад тому, что ты жива, и что тебя не тронули, не причинили тебе боли. Но та бойня в лесу… разве это ты?
Я спрятала лицо у него на груди. Разве это я? Нет, это точно была не я, потому что я не могу быть тем человеком, который наслаждается болью и страданием. Или же могу? Нет, все это проделки Изегрима, и его внушение мне, что я могу стать оборотнем, и тогда мне все будет нипочем. Но совесть не молчит. Как странно, в прошлом году, я стала совестью для Калеба, а в этом году он стал моей совестью. И все это мой талант — он не просто оставлял на мне отпечаток, я изменилась из-за него. И если Калеб думал, что я этого не понимаю, он ошибался. Теперь я понимала это лучше, чем когда-либо, и я чувствовала, какую опасность мой талант несет для моего же сознания.
— Я и не я одновременно. Часть меня хочет этому сопротивляться, но другая часть… она торжествует. Потому что я больше не слабая. Я наравне с ними.
— Но тебе это и не нужно, — ладони Калеба приподняли мое лицо. — Ты не такая, как мы, и ты не такая, как они. Ты просто та, кем являешься. Не торопи события, наслаждайся тем, кто ты есть пока. Может, когда ты станешь вампиром, именно твоей человечности тебе будет не хватать.
Как легко и просто это звучало из уст Калеба. И совершенно по-другому ощущалось. Я понимала, что уже никогда не прощу себе той битвы, но так же знала, что никогда не забуду сладость триумфа, и буду наслаждаться им, словно запретной книгой, спрятанной под кроватью. И мне очень хотелось бы не делать этого, но все же я радовалась, что теперь вовсе не бессильна.
Но это могло подождать. О чем мне теперь нужно было беспокоиться — так это о следующих часах до рассвета. Именно в это время все решиться. Так что хорошо, что я немного поспала. Силы — это было то, что мне нужно. О большем я и не смела мечтать. Глухое волнение Калеба меня немного пугало, но не более чем предстоящая встреча. Я уже начала понимать, чего хотел мой разум от меня. И это не понравится моей семье.
У меня в запасе несколько предрассветных часов, и снова прошел день, а я даже не заметила.
Наверняка в школе уже волнуются. А что творится с родителями Бет и Теренса я даже не хотела представлять.
Мы вернулись обратно в старенькую спальню, чтобы не тревожить и так беспокойный сон Теренса. Примерно через час Калеб поднялся с дивана и подошел к окну. Его, как и меня, должно было убивать ожидание. И я никогда не думала, что Калеб может так плохо справляться со своим страхом. Глядя на него, я не могла понять, о чем он думает. И от этого, наверное, было еще тяжелее.
Но если бы он знал, о чем сейчас думала я, не вел бы себя так. Он бы меня просто прибил. А я все думала и думала, и постепенно головоломки в моей голове складывались должным образом, как картинка, которая просто ждала своего решения. И что самое смешное именно Калеб подсказал мне ключ к ней.
Меня звал этот дом и десятки умов, мечущиеся там, потому что они поджидали гостей. Но как же Волчица будет разочарована. Я уже решила для себя кое-что — это не может быть только прерогатива Калеба — вечно решать. Я могла решить за всех, потому что была сильна. Точнее говоря, еще никогда прежде не была сильна как сейчас. Все осколки в моей голове внезапно сложились в одну картинку. Главное не бояться и положиться на семью. Они сделают так, как я попрошу, потому что иного выхода нет. Но Калеба нужно постараться держать в неведении как можно дольше. Я точно знала, что он будет против. Против, наверное, не то слово. Он будет рвать, и метать, будет зол не меня невероятно, но это нужно. Я так больше не могла жить в страхе перед этой сворой — с ними нужно было покончить.
