Они подъехали к столбу с белой рукой. Столб стоял по-прежнему, но рука была сброшена и разбита на мелкие куски. прямо посредине дороги лежал указательный палец; ноготь его, ранее бывший красным, почернел.
– Энты уделили внимание даже мелким деталям, – сказал Гэндальф.
Они ехали дальше, и вечер опустился на долину.
– Мы будем ехать всю ночь, Гэндальф? – спросил некоторое время спустя Мерри. – не знаю, как вы чувствуете себя, когда на вас цепляется мелкий сброд. Но сброд устал и был бы рад перестать цепляться и полежать.
– Значит, ты слышал это? – спросил Гэндальф. – Не мучься. Будь доволен, что другие слова не были нацелены в тебя. Он хорошо разглядел вас. Если тебя это утешит, могу сказать, что ты и Пин занимаете его мысли больше всех нас. Кто вы, как вы оказались здесь и почему, что вы знаете, были ли вы захвачены, и если это так, как же вы спаслись, если все орки погибли – именно эти маленькие загадки беспокоят великий ум Сарумана. Можете даже считать это комплиментом, Мериадок. И можете считать честно, что он задумался о вас.
– Спасибо, – сказал Мерри. – Но гораздо большая честь – цепляться за ваш хвост, Гэндальф. Из-за того, что в этой позиции можно задать вопрос вторично, если в первый раз не получишь ответа. Мы будем так ехать всю ночь?
Гэндальф засмеялся.
– Неукротимый хоббит! У всех колдунов должны быть под присмотром одни-два хоббита, чтобы думать над своими словами и правильно выражать свои мысли. Прошу прощения. Надо уделить внимание даже таким мелким проблемам. Мы будем ехать несколько часов, не торопясь, пока не проедем к концу долины. Завтра мы поедем быстрее.
Вначале мы думали прямо из Изенгарда направиться в королевский дом в Эдорасе по равнинам. Поездка потребовала бы несколько дней. Но потом мы изменили план. Вестники направлены в пропасть Хэлма. Они предупредят, что король вернется завтра. Оттуда он со множеством воинов направится по горной тропе в Дунхарроу. Отныне никто не будет передвигаться по равнинам вдвоем или втроем, если этого можно избежать.
– Ничего или двойная помощь – вот ваш обычай! – сказал Мерри. – Боюсь, что нас не ждет постель этой ночью. Где пропасть Хэлма и что это такое? Я ничего не знаю об этой стране.
– Тогда вам нужно узнать кое-что, если вы хотите понять, что произошло. Но не сейчас и не от меня: мне нужно подумать о более важных вещах.
– Хорошо, я перехвачу Бродяжника у лагерного костра: он менее раздражителен. Но к чему вся эта таинственность? Я думал, что мы выиграли битву.
– Да мы выиграли, но это лишь первая победа, и она увеличила нашу опасность. И существует какая-то связь между Изенгардом и Мордором, которую я пока еще не установил. Не знаю, как они обмениваются новостями, но они делают это. Я думаю, что глаз Барад-Дура нетерпеливо смотрит на Долину Колдуна и Рохан. Чем меньше он увидит, тем лучше.
Дорога медленно тянулась, спускаясь извилистой лентой по долине. Изен тек то дальше, то ближе в своем каменистом русле. С гор опускалась ночь. Весь туман рассеялся. Подул холодный ветер. Луна, близкая к полнолунию, заполнила восточную часть неба бледным холодным светом. Горные отроги справа от них постепенно превратились в голые холмы. Перед ними открылась широкая равнина.
Наконец они остановились. Свернув в сторону от дороги, они выехали на поросшее мягкой травой место. Проехав милю на запад, они попали в небольшую лощину. Она открывалась на юг, переходя в склон Дол-Барана, последнего холма северного отрога поросшего вереском. Края поляны заросли прошлогодним папоротником; среди него кое-где пробивались сквозь приятно пахнущую землю свежие листья. На низких склонах росли густые колючие кусты; под их прикрытием путники устроили лагерь за два часа до полуночи. Они разожгли в углублении костер меж корней большого куста боярышника, высокого, как дерево, скорченного от старости, но крепкого и здорового. На каждой его веточке набухли почки.
Решили дежурить по двое. Остальные после ужина завернулись в плащи и одеяла и уснули. Хоббиты легли в уголке в зарослях старого папоротника. Мерри хотел спать, но Пин, казалось, не испытывал никакого желания уснуть. Папоротник трещал и шуршал, когда он вертелся и копошился.
– В чем дело? – спросил Мерри. – Не лег ли ты на муравейник?
– Нет, – ответил Пин, – но мне почему-то неудобно. Интересно, давно ли я спал в постели?
Мерри зевнул.
– Посчитай на пальцах, – сказал он, – Но нужно знать как давно мы вышли из Лориена.
– Ах, это! – сказал Пин. – Я имел в виду настоящую постель в спальне.
– Ну, тогда Раздол, – заметил Мерри. – Но я сегодня могу спать где угодно.
– Твое счастье, Мерри – тихонько сказал Пин после долгого молчания. Ты ехал с Гэндальфом.
– Ну и что?
– Узнал от него какие-нибудь новости.
– Да, узнал. Больше, чем обычно. Но ты все это или большую часть этого слышал; ты ехал близко, а мы говорили не опасаясь… Можешь поехать с ним завтра, если думаешь, что узнаешь от него больше – и если он захочет ехать с тобой.
– Хорошо! Но он ведь не изменился совсем?
– Конечно, – сказал Мерри, просыпаясь ненадолго и начиная удивляться, что беспокоит его товарища. – он что-то озабочен. Я думаю, он может быть и добрей и строже, веселее и торжественней, чем раньше. Он изменился, но мы еще не знаем, насколько. Вспомним последнюю часть его разговора с Саруманом! Ведь когда-то Саруман был начальником Гэндальфа, главой Совета, что бы это не означало. Он был Саруман Белый. а теперь Гэндальф Белый. Саруман пришел по его приказу и его жезл был сломан; и он ушел только тогда, когда разрешил ему Гэндальф.
– Ну, если Гэндальф и изменился, то он стал более скрытным, – сказал Пин. – вот этот, например, стеклянный шар. Похоже, он доволен этим происшествием. Он что-то знает или догадывается. Но сказал ли он нам что-нибудь? Нет, ни слова. Но ведь я подобрал шар, я спас его, иначе он утонул бы. «Я возьму его» – и все. Интересно, что это такое? Очень тяжелое…
Голос у Пина затих почти, как будто он говорил с собой.
– Так вот что тебя беспокоит, – сказал Мерри. – Ну, Пин, не забывай слова Гилдора – их часто цитировал Сэм: «Не вмешивайся в дела колдунов, потому что они раздражительны и скоры на гнев».
– Но наша жизнь на протяжении многих месяцев была сплошным вмешательством в дела колдунов, – возразил Пин. – Я хотел бы встречаться не только с опасностью, но и с информацией. Мне хочется еще раз посмотреть на шар.
– Спи! – сказал Мерри. – раньше или позже ты получишь достаточно информации. Мой дорогой Пин, ни один Тук не мог превзойти Брендизайка в любознательности; но что же в этот раз, спрашиваю я тебя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
