– Прекрасная спокойная ночь! – сказал Мерри Арагорну. – Кое-кому удивительно везет. Кое-кто не хочет спать, а хочет ехать с Гэндальфом – так все и получается. И вместо того, чтобы самому превратиться в камень и стоять тут в знак предупреждения.
– А если бы не он, а вы подняли шар, что тогда? – спросил Арагорн. – Вы могли бы причинить больше неприятностей. Кто может сказать? Но боюсь, что сейчас вам предстоит ехать со мной. Немедленно. Идите и приготовьтесь; Захватите и то, что оставил Пин. И побыстрее!
Обгоняющий Тень летел по равнине, не нуждаясь ни в подстегивании, ни в управлении. Прошло меньше часа, а они уже достигли брода через реку Изен и переправились. Перед ними серела могила всадников.
Пин чувствовал себя лучше. Ему было тепло, а ветер, дующий в лицо, освежал. Он был с Гэндальфом. Ужас камня и отвратительной тени под луной ослабел, как будто все это происходило во сне. Он глубоко вздохнул.
– Я не знал, что вы ездите прямо на спине лошади, Гэндальф, – сказал он. – У вас нет ни седла, ни уздечки.
– Я обычно не езжу так, – ответил Гэндальф. – Но Обгоняющий Тень не признает упряжи. Он скачет сам, и этого достаточно. Его дело следить, чтобы всадник усидел на его спине.
– Быстро ли он скачет? – спросил Пин. – Его ход очень ровен.
– Он бежит сейчас быстрее любой лошади, – ответил Гэндальф, – но это не предел для него. Здесь местность немного поднимается и пересечений больше, чем у реки. Но смотри, как приближаются белые горы. Вон там, как черные точки, видны пики Трихирна. Вскоре мы достигнем разветвления дороги, откуда она идет в пропасть Хэлма, где два дня назад проходила битва.
Пин некоторое время молчал. Он слышал, как Гэндальф что-то тихонько напевает на разных языках. Наконец колдун запел песню, которую Пин смог понять; несмотря на шум ветра в ушах, он расслышал несколько строк.
Высокие корабли и высокие короли – Трижды три, – Что привело их из затонувшей земли Над пенным морем?
Семь звезд, семь камней И белое дерево…
– Что вы говорите, Гэндальф? – спросил Пин.
– Я просто вспоминал некоторые предания старины, – ответил колдун. – Хоббиты, вероятно, забыли их, даже если и знали когда-то.
– Нет, не совсем забыли, – возразил Пин. – И у нас есть много своих, которые вас, возможно, не заинтересуют. Но это я никогда не слышал. Что означают эти семь звезд и семь камней?
– Так говорится о палантирах королей древности, – ответил Гэндальф.
– А что это такое?
– Слово палантир расшифровывается и означает «Тот, что смотрит далеко». Камень Ортханка – один из них.
– Значит, он не сделан… не сделан… – Пин заколебался, – врагом?
– Нет, – сказал Гэндальф. – И не Саруманом. Это не под силу ни ему, ни Саурону. Палантиры происходят из Эльдамара. Сделал их Нольдор. Сам Феанор, возможно, изобрел их так давно, что это время не может быть измерено годами. Но нет ничего, что Саурон не смог бы обратить во зло. Увы Саруману! В этом была причина его падения, как я сейчас понимаю. Для всех опасно пользоваться изобретениями, превосходящими наши возможности. Но он попытался это сделать. Глупец! Он хотел сохранить его в тайне и использовать лишь для себя. Он никогда не говорил о камне с членами совета. Мы не задумывались о судьбе палантиров. Люди их совершенно забыли. Даже в Гондоре это была тайна, известная лишь немногим; в Арноре память о них сохранилась лишь в песнях Дунадана.
– Для чего использовали их люди древности? – поинтересовался Пин, обрадованный и удивленный готовностью, с которой колдун отвечал на его вопросы.
– Чтобы видеть далеко и обмениваться мыслями друг с другом, – объяснил Гэндальф. – Благодаря им они долго объединяли и охраняли королевство Гондор. Они установили эти камни в Минас Аноре, в Минас Итиле и Ортханке, в кольце Изенгарда. Главный палантир находился в Звездном Куполе в Осгилиате перед его разрушением. Три остальных были далеко на севере. В доме Элронда говорят, что они находились в Аннуминасе и на Амон Суле, а камень Элендила был в Башне Холмов, которая смотрит на Митланд в Заливе Лун, где лежат большие корабли.
Каждый палантир мог отвечать другим, но все они были открыты для находящегося в Осгилиате. Похоже, что Ортханк выстоял в буре времени и сохранил свой палантир. Но один он лишь способен на то, чтобы видеть маленькие изображения далеких предметов и далеких дней. Несомненно, он был очень полезен Саруману, но похоже, что тот этим не удовлетворился. Он смотрел все дальше и дальше, пока не бросил свой взгляд на Барад-Дур. Здесь он и был пойман!
Кто знает, где погребены или затоплены камни Арнора и Гондора? Но по крайней мере одним из них овладел Саурон и приспособил для своих целей. Я думаю, что это камень Итила, потому что Саурон давно захватил Минас Итил и обратил его во зло. Теперь он называется Минас Моргул.
Теперь легко понять, как был пойман и удержан блуждающий взгляд Сарумана, как его убеждали, а когда убеждение не действовало, заставляли. Укусивший был укушен сам, ястреб попал в когти к орлу, паук запутался в стальной паутине! Уже давно вынужден был он постоянно приходить к камню для докладов и допросов, для получения приказов, и камень Ортханка теперь так настроен на Барад-Дур, что всякий взглянув в него, устремляет в него свой взгляд и разум. И как он притягивает к себе! Разве я не чувствовал этого? Даже сейчас сердце мое стремится к камню, мне хочется испытать свою волю, проверить, а смогу ли я устоять против него. Как хочется взглянуть на далекие моря и на времена прекрасного Терпилиона, увидеть за работой Феанора, когда еще цвели белое и золотое деревья! – Он вздохнул и замолчал.
– Я хотел бы знать это раньше, – сказал Пин. – Я не имел представления о том, что делаю.
– Нет, имел, – возразил Гэндальф. – Ведь ты знал, что поступаешь неправильно и глупо; и ты говорил себе об этом, но не смог справиться с собой. Я не рассказывал об этом раньше, потому что, только обдумав все случившееся, я все сам понял до конца. Но даже если бы я и рассказал раньше, это не уменьшило бы твоего желания, не увеличило бы твою волю к сопротивлению. Наоборот! Нет, нужно было обжечься сначала, чтобы научиться чему-то.
– Да, – сказал Пин, – Если бы передо мной положили все семь камней, я закрыл бы глаза и сунул руки в карманы.
– Хорошо! – сказал Гэндальф. – И если только отвечая на твои вопросы, можно утихомирить твою любознательность, я проведу за этим занятием остаток своих дней. Что еще хочешь ты знать?
– Названия всех звезд, и всех живых существ, и всю историю Средиземья, и небес, и морей, – засмеялся Пин. – конечно же! Зачем мне меньше? Но сегодня я не тороплюсь. В данный момент мне хочется лишь узнать о черной тени. Я слышал, вы назвали ее «вестником Мордора». Кто это? Что он может делать в Изенгарде?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
