Керри предпочла отмолчаться. Она не любила обсуждать свою личную жизнь с другими людьми. Что говорить о посторонних, если она и с родственниками старалась эту тему не затрагивать? Девушка стеснялась заговаривать о том, к чему имела самое непосредственное отношение. О посторонних людях говорила запросто, о себе – никогда.
– Нет никаких секретов. Просто не хочу откровенничать.
– Для молчания всегда есть причины, – ответила Эмили.
Голос её звучал так, будто она с неразумным ребенком разговаривает. Керри в её глазах как раз таким ребенком и была. Себя Эмили считала взрослой, не по годам мудрой. Но людям свойственно переоценивать свои способности.
– Возможно, – вновь не стала спорить Дарк.
– Ты всегда во всем соглашаешься? – прищурилась Эмили. – Тебе не кажется, что это глупо, на все отвечать согласием?
– Естественно, нет, – последовал ответ. – Я не считаю нужным спорить относительно того, с чем я солидарна. Да, ты права. Для молчания есть причины, но оглашать их тебе я не собираюсь. Разговаривать – желания особого нет, так что...
Керри развернулась в противоположную сторону, давая понять, что собирается вернуться домой. Но в тот самый момент почувствовала, как цепкие пальцы ухватили её за запястье. А голос, мгновенно превратившийся из сочного сопрано в шипение, подобное змеиному, произнес:
– Стой. Я еще не закончила.
* * *
– Больно? – сочувствующим тоном поинтересовался Эшли, подавая девушке пакет со льдом.
Керри кивнула, прикладывая пакет к разбитой губе.
Дитрих, наблюдавший за этой сценой, недовольно фыркнул, приковав к себе внимание обоих.
– Что? – спросил Паркер.
– Глупые вопросы задаешь, дорогой друг, – ответил Ланц, глядя на сестру осуждающим взглядом.
Уж с его стороны она сочувствия точно не дождалась бы. Дитрих с самого начала знал, что ничем хорошим разговор девушек не закончится. И оказался прав. Стоило только отпустить ситуацию, как они обе ринулись в драку. Вообще-то начала первая Эмили. Влепила Керри пощечину, без особой на то причины. Просто хотела выпустить пар, не сдержалась. Дарк не стала подставлять вторую щеку, ответив такой же пощечиной. Несмотря на то, что габаритами особыми не отличалась, Керри примерной девочкой не была. Постоянные перепалки с Куртом и Гретхен заставили её отказаться от амплуа серой мыши и, наконец, начать вести себя по обстоятельствам, не дожидаясь помощи со стороны. Хорошо сидеть, сложа руки, когда знаешь, что за тебя обязательно заступятся. Но когда помощи ждать не откуда такое поведение вызывает лишь чувство жалости и брезгливость. Люди-тряпки никогда не пользовались уважением. Керри прекрасно это понимала, потому отошла от амплуа человека, не имеющего стального стержня внутри.
– Почему глупые? – удивленно спросила Керри.
– Молчать, – процедил Дитрих.
– Не затыкай мне рот.
– А то что? – насупился родственник. – На меня с кулаками кинешься? Или Паркера натравишь? Думаю, он твою просьбу не выполнит, ему сейчас фасад портить не стоит, иначе на него юные девы не поведутся. Учитывая то, что они составляют большую часть его аудитории... Выводы делай сама.
– Ты мог бы ей посочувствовать, – произнес Паркер, для которого известие о драке стало чем-то вроде грома среди ясного неба.
– Ты бы мог держать своих баб на коротком поводке, а то обе бешеные, и обе не знают, куда себя деть.
– У меня всего одна, как ты выразился, баба. И это твоя сестра, – прошипел Эшли, стараясь держать себя в руках.
Несмотря на то, что Дитрих уже достаточно долгое время считался другом Паркера, бывали случаи, когда дружба находилась под угрозой. И виной тому были нелестные высказывания Ланца. Он не умел вовремя прикусывать язык, потому продолжал дерзить. У него это всегда прекрасно получалось, вот и сейчас шпилька достигла Эшли.
Дитрих сделал вид, что замечание Паркера не услышал. Все негодование было направлено в сторону Керри. Ведь знала, на что шла. Так зачем согласилась? Или, действительно, думала, что разговор с Эмили будет проходить в дружественном тоне? Бланш будет счастлива увидеть соперницу, тут же обнимет её и скажет: «Живите в согласии, дорогие мои»? Конечно, нет. Керри, может, и наивна, но не настолько. Она прекрасно знает, какими бывают влюбленные девушки. Или не влюбленные, но отчаянно не желающие отпускать объект своей страсти.
– Просто поговорить вы, конечно, не могли, – продолжать капать ядом Дитрих. – Обязательно нужно было устроить показательные выступления с воплями, криками и вырыванием волос на голове соперницы.
– Не я это начала, – отчеканила Керри.
Губа саднила немилосердно. Радовало лишь то, что и Эмили в этой драке пришлось не сладко.
– Ты.
– Нет.
– А я говорю, что ты. Неужели не могла сказать, что не хочешь разговаривать с ней? «Я не против разговора», – передразнил девушку Ланц. – Вот и поговорили.
– Это лучше, чем недосказанность, – вмешался в разговор Эшли.
– Тебе-то приятно, наверное. Из-за тебя все-таки сцепились.
– Мне неприятно.
– Ну, хоть совесть у тебя есть, – радостно подвел итог Дитрих.
– Ты делаешь странные выводы, – заметила Керри.
– В чем странность?
– Какая взаимосвязь между совестью Эшли и отсутствием у него радости от моей драки с Эмили?
– Своим ответом он тебя на дальнейшие подвиги не провоцирует, – пояснил Дитрих.
Он задумчиво посмотрел в окно, прикидывая, стоит ли выходить на улицу в такую жару или лучше переждать в доме. Долго не сомневался. Решил, что можно прогуляться. Все равно дома ему делать нечего.
Надев кепку, он вышел в коридор, где его и остановил голос Керри:
– Ты далеко?
– Далеко, – проворчал он невежливо.
Хотелось ответить сестре в ином, более грубом тоне, но Дитрих в который раз подавил в себе эмоции.
– И всё-таки? – Керри выглянула в коридор, все еще прижимая к губе пакет со льдом.
– Прогуляюсь, – отозвался Ланц. – Хочешь наняться моим телохранителем?
– Не обязательно дерзить, – улыбнувшись, произнесла девушка. – Все нормально.
– Нормально? – выдохнул Дитрих. – Где это нормально?
– Ну, может, не совсем нормально, но такими вещами общество не удивишь.
– Я тебя боюсь, – фыркнул парень. – Не приближайся ко мне.
Керри засмеялась, поняв, что Ланц на нее не сердится. Просто делает вид, что разъярен. Подбежав к брату, она неловко чмокнула его в щеку.
– Между прочим, это было глупо с твоей стороны, – произнес Дитрих намного тише. – Ты что, правда, надеялась на цивилизованный разговор?
