Исайя Берлин. В 1955-1956 гг. Берлин отмечал, что равенство, даже у такого убежденного сторонника, как маркиз де Кондорсе, по иронии судьбы посаженный в 1794 г. за вдохновленную им революцию в тюрьму, переименованную в Bourg-l'Ėgalité, недавно переименованную из Bourg-la-Reine [Город Королевы], где он вскоре умер, почти всегда сопровождается другими целями, которые модифицируют его на практике. В Берлине речь идет о "счастье, добродетели, справедливости, прогрессе в искусстве и науках, удовлетворении различных моральных и духовных ценностей, среди которых равенство, какого бы рода оно ни было, является лишь одной":
Кондорсе, по-видимому, не беспокоит вопрос о том, не вступает ли стремление к равенству в противоречие с необходимостью искать другие цели, поскольку, как и многие мыслители его времени, он слишком легко считал само собой разумеющимся, что все хорошее непременно совместимо. . . . Другим оставалось подчеркнуть тот факт, что в обычной жизни идеалы ... вступают в конфликт [даже] в рамках одного и того же общества и, достаточно часто, с моральным опытом отдельного человека.¹⁴
Аналогичным образом поступает и этика добродетелей: добродетели не взаимозаменяемы и не сводимы к одной. Перед человеком стоит трагический выбор.
Другой, антибольшевистской альтернативой буржуазной сделке является бисмарковская сделка, провозглашенная в 1881 г. и торжествующая после 1889 г., первого года существования пенсий по старости в Германской империи. Схема Бисмарка по переманиванию у своих врагов, т.е. у будущих большевиков-сдельщиков и вообще у левых, - это и есть истоки современного социального государства. (Александр Герцен в 1855 г., говоря о "богадельне реакции", вероятно, имел в виду благотворительных предшественников таких консервативных обходов политики рабочих). В Великобритании его триумф датируется учреждением в 1911 г. обязательного страхования по безработице (которое Бисмарк планировал, но не смог заставить Рейхстаг отнестись к нему серьезно), а более основательно - докладом Бевериджа 1942 года. В Соединенных Штатах Америки она берет свое начало с 1933 года и "Нового курса". Сделка заключается в том, что государство всеобщего благосостояния заменит вам или вашей семье добровольное обеспечение старости, безработицы или медицинского обслуживания, и вы станете воспринимать нынешнее государство как своего благородного и доброжелательного повелителя.
На самом деле "замена на добровольное обеспечение" была значительной, и не только в страховании по безработице. Как утверждает университетский администратор Теренс Кили, так было и с университетами Великобритании, которые до Первой мировой войны были независимы от государства. Только после инфляции войны, а затем послевоенных налогов, утверждает Кили, частные взносы в британские университеты иссякли. Стал распространен клич: "Я отдал в контору", т.е. "Я заплатил за университеты государственными налогами и поэтому не хочу делать частные взносы". Это замечание Кили позволяет понять, почему континентальные университеты, финансируемые государством, с момента своего основания получали так мало помощи от миллионеров или выпускников, в отличие от Японии или США с их частными университетами, а теперь еще и частными фондами даже для государственных университетов. После 1919 г. университеты в Великобритании "все больше понимались как государственная обязанность", как это всегда было во Франции, Германии и Италии.¹⁶
То же самое касается и других направлений развития государства всеобщего благосостояния. Накануне принятия британского закона о национальном страховании от безработицы 1911 г. из двенадцати миллионов человек, на которых он распространялся, девять миллионов уже имели добровольные договоренности, в частности, через "дружеские общества"¹⁷. Вспомним поколение миллениалов, живущих с родителями. Остальное обеспечивают соседи, местные органы власти и добровольные благотворительные организации, которые вытесняют бисмарковское обеспечение налогоплательщиков. Чистый выигрыш может быть небольшим.
Точно так же государственная поддержка минимальной заработной платы, законов о лицензировании, строительных норм и правил, профсоюзной исключительности, войны с наркотиками, инфляции и военных авантюр вытесняет людей из сферы занятости и подрывает обеспечение семьи, местных властей или благотворительных организаций. Экономист Томас К. Леонард пишет о гнусном происхождении минимальной заработной платы столетие назад, в рамках евгенической программы по изгнанию женщин, иммигрантов и чернокожих из рабочей силы. "Прогрессивные экономисты... считали, что потеря рабочих мест, вызванная минимальной заработной платой, является социальным благом, поскольку она выполняет евгеническую функцию избавления рабочей силы от "нетрудоспособных"".¹⁸ В отличие от предоставления бедным дополнительного дохода, чтобы поднять их до достойного уровня (например, с помощью налогового кредита на заработанный доход), за что выступают истинные либералы и сочувствующие консерваторы, минимальная заработная плата была специально разработана, чтобы сделать бедных еще беднее. В соответствии с "бисмарковской сделкой" государство, породив социальную проблему, решает ее, превращая многих бедняков и профессоров в подопечных государства и, как надеются политики, превращая их также в надежных избирателей и ярых сторонников той или иной политической партии, получившей кредит доверия.
В 1867 г. и Бисмарк в Пруссии, и Дизраэли в Великобритании разыграли карту консерваторов, чтобы переиграть левых, распространив право голоса на многих представителей рабочего класса. Экономист Фредерик Тоскани убедительно доказывает, что консервативные правительства хотели подорвать влияние раздражающе либерального и несговорчивого духовенства, чей человеческий капитал быстро становился надежным средством поддержки, обратившись через его голову к рабочим.¹⁹ Предполагалось, что в конечном итоге - хотя это и не произошло на первых выборах Дизраэли по новым правилам - рабочие будут голосовать за консерваторов и националистически, как "ангелы в мраморе", вопреки своим очевидным классовым интересам. Уже в 1871 г. Бисмарк сформулировал социально-экономическое следствие этого трюка, разыгрываемого левыми: "Действия государства - это единственное средство задержать социалистическое движение. Мы должны осуществить то, что представляется оправданным в программе социализма и может быть реализовано в существующих рамках государства и общества"²⁰.
Современный пример - ЮАР, где высокая заработная плата профсоюзных активистов защищена высоким, установленным государством минимальным размером оплаты труда и установленной государством невозможностью уволить человека, если он каким-то образом устроился на работу. Такая система препятствует замене дешевой и безработной рабочей силы на профсоюзную и наемную, что обеспечивает правительству расположение профсоюзов. Южноафриканское объединение профсоюзов COSATU, будучи откровенно коммунистическим (хотя и имея за плечами почетную историю борьбы с апартеидом), например, выступило против программы государственного субсидирования занятости молодежи. В результате высокий уровень безработицы (официально 25%, для молодежи - 70%) компенсируется небольшими дотациями к доходам тех, кто без работы сидит в хижинах в глубинке Восточного Кейпа или Квазулу-Наталь. Из благодарности безработные регулярно голосуют за партию, которая выписывает им чеки - до сих пор, со времен демократии, этой партией был Африканский национальный конгресс (к слову о почетной истории), правда, с постепенно уменьшающимся большинством.
Как сказал Бисмарк в отставке прогермански настроенному британскому журналисту, историку и государственному служащему Уильяму Х. Доусону, "моя идея состояла в том, чтобы подкупить рабочие классы - или я должен сказать, завоевать их?
