Скоро кривые дорожки массы обнаженных и насмерть перепуганных людей, даже не попытавшихся привыкнуть друг к другу, разойдутся, как в море корабли. У каждого будет свой кошмарный путь, наверняка очень долгий и полный незабываемых впечатлений, ибо не зря Джумоук тратился на регенерационный орган…
«Кто-то пойдет обслуживать адские бордели, кто-то работать на шахтах, а кто-то биться на аренах, потешая местных жителей… Конечно будут и такие, кого судьба занесет лакейски прислуживать в доме богатых чертей или просто кормить их домашних животных собой же… Причем вечно… Ну или очень долго… Регенерация вещь такая… Будет работать, пока головы не лишишься или полностью не съедят… Как по мне, самое главное не попасть кормить адскую скотину и не в бордель… Не для этого я на Землю летел, чтобы принимать участие в адских секс-экскурсиях или местном животноводстве…», — полностью занявшие голову размышления о своей и чужих нелегких судьбах помогли незаметно пройти коридор, полный грохота и сумасшедших воплей замученных пленников.
Здоровенная воротина из красноватого металла, охраняющая Харон от так и не увиденных до конца безумных экспериментов Низама открылась с тем же натужным визгом, выпуская четыре поржавевшие цепи с людским скотом на просторы подземного мира, который совершенно не изменился и пребывал в прежнем сером состоянии. Вышедшие наружу узники сощурились от непривычного яркого света, на самом деле тусклого до невозможности, но им отвыкшим от естественного освещения было, как из материнского лона вылезти.
Закованные грешники радовались влажному теплу Харона и будто колпаком накрывшей тишине, такой непривычной после воплей бесконечно-мучаемых людей, а уж открытое пространство и вовсе делало ужасный мир краше. Это не портил даже каменный «небосвод», остающийся затянутым плотными темно-серыми тучами, где никуда не исчезнувшие ящероподобные монстры все так же летали, пронзительно и мерзко крича.
Трое этих же существ находились за огораживающим цитадель Низама, гудящим от напряжения забором, где они оглушительно вереща, дрались друг с другом, используя зубастые пасти и когтистые лапы, умудряясь при этом кого-то пожирать, отчего во все стороны летели клочки мяса и капли крови.
«Кому-то повезло… Покинул Ад голубчик, только вот куда его понесло… По сути даже убитые в Сортировочной еще те «счастливчики», ибо их ждет неопределенность… Русская рулетка, мать ее так… Вот ты какая настоящая жизнь… Непонятно, куда занесет вторая смерть, возможно в местечко похуже, чтобы там не говорили про бесконечность Вселенных… Никто же правды не расскажет, пока сам не увидишь…», — Дима быстро передвигал худые ноги, не отрывая серо-голубых глаз от копыт Джумоука, покрытых сложными золотыми узорами.
— Кого там едят? — голос Такеши ворвался в наслаждающиеся тишиной уши, подобно слону в посудную лавку, а мальчишка подивился, как долго он не слышал азиата с масаи, да и Лизы, шедшей погруженной в нелегкие думы.
— Наверное, кого-то из людей! Я бы удивился, если бы там лежал сдохший от алкоголизма черт! — парень громко прошептал первые пришедшие в голову слова, не переживая, что его услышат, ведь множественный топот и согласованное цоканье глушило любые звуки на «ура», да и идущие рядом рогатые не обращали внимание на болтовню пленников, будучи противниками только их агрессии.
— Там мертвый человек! — ответил им обоим гулкий голос туземца. — Лкетинг хорошо видит!
— Человек, так человек, главное, что не мы… — эгоистично пробормотал юноша, поднявший глаза, дабы вглядеться в приближающиеся врата, контролируемые вышками с бараноподобными чертями. — Свалить бы отсюда и пропади все пропадом… — гигантские и жуткие, хорошо, что цепные животные, а также уродливые подобия Варгхов никуда не делись, продолжая бродить по территории проклятого места, гулко рыча в сторону массы рабов.
Джумоук стал притормаживать и люди мгновенно вторили ему, почувствовав снижение хозяйского ритма, видимо научившись более-менее уверенно ощущать себя чем-то единым, связанным одной цепью. Сатиры замедлились еще раньше, сзади же послышалась ругань их свинорылого собрата и усилившийся треск кнута Варгха, скорей всего потянувшего к нему лапу.
«Так и начинается земное рабство, построенное на определении желаний генерального директора по его чихам и взбздохам…», — подумал юноша, увидевший перемены с закованными в цепи людьми.
Это его качество замечать мелочи в изменении чужого поведения и происходящем вокруг, частенько мешали жить, ибо Дима видел невидимое другим. Он даже по собственной квартире передвигался, анализируя, как лежат разбросанные носки и не изменили ли они местоположение.
Чашка чая, тарелка супа, повернутая не той стороной ложка, отчего-то приоткрытая дверь… Все эти мелочи забивали голову вопросами и подозрениями, что рядом кто-то живет, очень часто чуть-чуть, но меняющий местами вещи. Был ли данным соседом сказочный домовой или некто другой, хрен его знает, но рядом с людьми точно присутствует нечто, а вот хорошее или плохое, можно понять по ощущениям. Ведь у каждого, хоть раз остававшегося дома наедине с самим собой, появлялось чувствочужого взгляда на спине…
Закутанный в золото Джумоук степенно замер перед решетчатыми вратами, являющимися выходом наружу и протянул нечеловеческую кисть ладонью вверх, бросив нетерпеливый взгляд наверх. С вышки размеренно и неторопливо спускался широкий в плечах бараноподобный черт, громыхающий массивными копытами и выглядевший наглым донельзя, видимо работа у зажравшегося Низама накладывала свои отпечатки.
— Так… — причмокнул круторогий здоровяк и отстегнул от широкого металлического пояса на волосатом животе устройство с блестящим экраном, протянув его «Анубису», который неторопливо приложил к нему ладонь с когтистыми пальцами.
«Как считыватель отпечатков пальцев у Айфона… Небось, чтобы зафиксировать, кто уводит людей, а то мало ли… Чужих заберет, а потом ищи ветра в поле… Да и Низама нигде нет… Наверное ушел расслабиться и вскрыть кого-нибудь…», — Дима незаметно наблюдал за чертом-бараном с необычной винтовкой за спиной, прикрываемого внимательными напарниками наверху.
— Господин Джумоук, правильно я говорю? — черт с витыми рогами дежурно осклабился и поправил винтовку, встряхнув покатыми плечами. — А это, стало быть, ваше имущество? Как много! Хороший улов! На Рынок везете? — посыпались глупые вопросы, сопутствующие любому скучающему охраннику, что определенно не нравилось собакоголовому. — Трое «Спящих»! Девчонка с новорожденным! — рогатый один в один повторял хозяйские слова, восхищаясь товаром «Анубиса».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
