Тут же возник вопрос, откуда и из каких веществ вырабатывается регенерационный раствор, восстанавливающий неполадки организма, если нет еды, но ответ не заставил долго себя ждать, прилетев откуда-то из глубин подсознания.
«Блин… Память, моя память… Анатон говорил, что съедается небольшая масса тела, без которой можно прожить…», — Дмитрий на ходу осмотрел себя, но не увидел бросающихся в глаза изменений, кроме уже произошедших, например втянутого до предела живота, да и общей худобы.
Остались лишь те небольшие мышцы, которые удалось накопить за недолгую, полную пьяных размышлений жизнь и по сути они были ничего такими — без подкожного жирка приятно посмотреть, однако на этом любование собой закончилось. Следующий шаг ознаменовался пропоротой пяткой левой ступни, но не успел Дима выругаться, как на секунду появившаяся боль исчезла, и парень облегченно вздохнул, подумав: «Как же хорошо с неуязвимостью и бессмертием… Все само по себе лечится… По-хорошему такой орган должен даваться от рождения, хотя…. Нет… Не должен… Думал я уже об этом… Этак все дебилы доживут до детородного возраста и наделают себе подобных… Ну его нафиг… Пусть лучше умирают, как карта ляжет, а то начнутся бесконечные прыжки под автомобили, драки до потери сознания, бесконечные пытки своих жертв различными садистами… Дураков на Земле хватает, поэтому подобный подарок требуется именно в Аду! Тут и скотину кормить надо, и жителей, мало ли у кого семья голодает, а так купил человека и отрезай от него куски каждый вечер… Ужасно звучит конечно, но… Вполне реально для подобного мира…», — мысли юноши упорхнули, как вспугнутые синички при виде поворота не в город, а к огромному количеству воды, до сих пор неясно, как называющемуся. «Озером, морем, рекой? Пусть называется Рекой Мертвых… Как сначала подумал, пускай так и останется…», — он почувствовал, а скорее услышал усилившееся дыхание покрытого шрамами Лкетинга, жадно втягивающего влажный воздух, исходящий от огромного количества постоянно циркулирующей жидкости, окружающей нищий адский городишко.
Такое количество воды действительно било в ноздри, наполняя легкие влагой, отчего, наверное, и появилось сильное желание отлить, но пускать горячую струю по ляжкам не слишком хотелось, тем более в присутствии шлепающей рядом Лизы. Даже, если правила приличия в Аду и сменились на упрощенные до безобразия, ссать при миловидной девахе с отличной грудью желания не было, ибо она при нем в отличие от своих соседок еще ни разу не обделалась, или же он просто не обращал внимания?
«Как-то и не смотрел вроде… Обделывалась она или нет?», — юноша мимолетно скосил глаза на стройные ноги Лизы, не зная, что и подумать, но спустя пару секунд вернулся к покрытым золотыми узорами копытам «Анубиса», неторопливо и величаво цокающих к реке Мертвых. «Жаль девчонку, очень жаль… Какой бы она не являлась дерзкой и решительной, обещая убить своего ребенка, как только его коснутся чертовы лапы, но не успеет, да и не сможет… На каждую такую девицу здесь свой подход… Что же сулит ей Ад? В чем ее ценность?», — худощавого парня ни с того, ни с сего посетили мрачные мысли, однако он постарался отбросить их в сторону.
Каждый следующий шаг приближал его к заполняющей горизонт реке Мертвых, а вокруг да около вновь засновали разномастные жители Харона, цокая сбитыми копытами и сверкая нищенскими одеждами с прорехами на волосатых задницах. Проехало пару всадников на могучих животных, перед которыми расступался здешний стар и млад, а затем прошуршало устройство на антигравитационной подушке, громыхающее подобно банке гвоздей, но уверенно везущее двух козлоподобных чертей с мордами детей олигархов. Почему олигархов? Да потому, что такого презрения Дима не видел даже у Джумоука, когда тот вошел в Сортировочную и увидел прибывший с Земли сброд, но видимо здесь хватало своего пафосного дерьма.
Взор мальчишки вернулся к вихляющим толстыми жопами сатирам, держащим зазубренные мачете наперевес и готовых отразить любое нападение, но никто не думал соваться к четырем вереницам обнаженных рабов, еще издалека слыша рев Варгха, да и вживую видя огромное чудовище. Да уж… Низшие миры всегда управляются страхом и силой.
Как-то непривычно смотрелся Харон без чертей с забитыми людьми на поводках, хотя пара-тройка штук издалека виднелись, но большое расстояние не давало той полноты картины, когда парнокопытное создание с разумными оранжевыми глазами ведет ссутулившегося человека, боящегося поднять взор. С другой стороны здесь, наверное, только дышащий в затылок Лкетинг был способен смотреть глаза в глаза, но утверждать Дима не брался, ибо другими пленникам знакомым не являлся, анализируя лишь то, до чего дотягивался собственный взгляд.
Кто-нибудь из общей массы рабов тоже мог быть неплох, ведь добровольцев в цепи вызвалось огромное количество, это только у них на четвертой хныкающие отбросы ноги волокут, да и то назло «Спящим», которые оказывается нянькают их на Земле, поэтому и здесь обязаны.
«Непонятно, как ангелы вообще этот биологический металлом покупают и что с ним делают в белоснежных дворцах на заснеженных горах? Эти же клейменные первые полдня будут верещать, перечисляя собственные достоинства, рассказывая, где желают жить и сколько им чего требуется, а уж потом согласятся выслушать безъэмоциональных хозяев с белоснежными крыльями… И вот уж кому повезет, так повезет, если покупатель окажется обладателем бородки и усов, делающих его похожим на Иисуса… Ноги залижут до кровавых мозолей, а задницу вычистят до блеска… Мерзость какая… Не хочу к ангелам…», — Дима уже слышал шум бьющихся волн, и до этих звуков было всего пару уродливых зданий, Лкетинг же с Такеши безмолвствовали, будто наслаждаясь прогулкой по нищему Харону, оказывается полному тихо живущих чертей, начинающих день совсем не с пожирания детишек.
Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп… Звяк-звяк, звяк-звяк… Цок-цок, цок-цок… Босые ступни множества закованных узников, звон цепей и цокот копыт бесстрастных чертей слышались на протяжении последних пары десятков метров, отделяющих поскуливающий человеческий скот от Реки Мертвых и наконец свершилось… Гигантская, ограничивающаяся безбрежной водной гладью пристань надвинулась прямо на заткнувшихся и раскрывших рты рабов.
На ней прямо-таки кипела жизнь, насыщенная шумом проводящихся там работ, мелькающими туда-сюда самыми разными взмыленными чертями в набедренных повязках, замученными людьми в цепях и неизменными сатирами, гнусаво вопящими на грешников поневоле. Человеческие рабы таскали на себе разнообразный инструмент, мотки проводов, камни, железо и еще много всякой всячины, естественно не отлынивая от перевозки множества грузов на катающихся по земле и слегка зависших в воздухе, походящих на рохли штуковинах. Эти высокотехнологичные аппараты с легкостью управлялись совсем не жирными, а мускулистыми, словно молодой Джеки Чан сатирами, земные же узники лишь грузили и разгружали эти устройства, видимо не заработав доверия на управление ими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
