В высоких широтах для жизни человека существует немало угроз, главные из них — ураганы, пурги и морозы. Но от них еще можно как-то защититься. Есть еще одна опасность, однако она возникает только при работе на дрейфующих льдинах — торошение льда, разлом поля... От пожара в высоких широтах спасения нет. Сколько их было в Арктике, в Антарктиде, и почти всегда в схватке с человеком огонь выходил победителем. Одной из причин возгорания нередко становится разряд статического электричества, особенно там, где близко есть бензин или горючий газ. Заземлить стоящий на дистиллированном льду или на снегу самолет, невозможно. Мы не раз просили «науку» провести исследования этого явления и найти защиту от него, но воз и ныне там, и сколько бед еще принесет «статика» в семьи полярников, неизвестно никому.
...27 января из «Молодежной» один Ил-14 передали для группы «Мирного». На базе осталось две машины. Необходимость заставила вернуться к декабрьскому варианту выполнения программных работ, при котором пришлось совмещать аппаратуру разных заказчиков и летать с ними поочередно. Мы же перешли на почти круглосуточную работу тремя экипажами на двух самолетах. Это, естественно, усложнило ход выполнения научных программ и увеличило нагрузку на летный и наземный состав, но иного выхода не было.
В гостях на «Халли-Бей»
Наши маршруты уходили все дальше на запад и продолжение работ с базы требовало очень больших непроизводительных подлетов и, естественно, большего расхода топлива «на точках». Выход из этого положения вскоре был найден. Мы договорились о временном базировании у зимовщиков английской станции «Халли-Бей». Бочки с топливом туда доставило наше судно, и 1 февраля мы большой бригадой вылетели к англичанам. Для техобслуживания Ил-14 мы взяли только двух авиатехников — хороших специалистов и замечательных во всех отношениях людей. Состав станции оказался небольшим — в основном, молодые, рослые ребята, приехавшие на двухгодичную зимовку. Все постройки станции ушли под снег. Новая большая станция на телескопических опорах, расположенная в нескольких километрах южнее, только дооборудовалась. Для проживания нашей внушительной бригаде англичане отвели большой спортзал — предмет глубокой зависти, поскольку ни на одной советской станции столь нужного помещения не было. Мы, конечно, несколько осложнили жизнь хозяев, но они не обиделись. Спальные мешки мы привезли с собой, спать пришлось на полу, но нам было тепло, светло — а что еще для полевиков нужно?! Координировал наши взаимоотношения с хозяевами Николай Дмитриевич Третьяков, который оставался на земле с авиатехниками. Остальные члены «команды» постоянно были в полетах.
Мне показалось сначала, что встретили нас несколько настороженно, но очень быстро этот холодок растаял. Информацию о погоде получать было неоткуда, поэтому я быстро наладил хорошие контакты с местными метеорологами, имеющими лабораторию с совершенной аппаратурой для приема снимков со спутников, по которым легко было оценить состояние погоды на том или ином участке наших полетов и сделать ее прогноз. Мы со своей стороны фиксировали фактическую погоду по маршрутам и привозили данные на их метеостанцию. Для обмена такой информацией особого знания языка не потребовалось, хотя я понимал, что это — наш недостаток.
Время нас поджимало, подходила осень с ее циклонами и нужно было торопиться. Поэтому, выполнив один полет, садились на дозаправку и сразу уходили во второй. На станцию возвращались только для короткого сна. Питались, в основном, во время полета, на борту, но ассортимент продуктов был весьма бедным. Англичане охотно предоставили в наше распоряжение мощный скоростной снегоход (типа «Бурана»), что позволяло мне в период заправки Ил-14 регулярно осматривать взлетную площадку. Каково же было наше удивление, когда однажды во время нашей стоянки, приехал большой, светлый вездеход и привез нам горячий кофе и бутерброды. Потом эти визиты стали регулярными. В один из прилетов, далеко за полночь по местному времени, на стоянке нас ожидал вездеход. Приехали на станцию. На пороге встретил повар в белоснежной одежде и пригласил на ужин. Чистое красивое помещение с уютными столиками. Такого изобилия блюд мы давно не видели. Горячий бекон, десятки удивительных приправ на любой вкус, свежие овощи, фрукты, горячие булочки. Сему ассортименту мог позавидовать хороший ресторан. Я думаю, англичане увидели, что мы не праздные туристы, а работаем с полной отдачей сил, и потому решили по-своему поддержать нас. Такое радушие и гостеприимство в период похолодания взаимоотношений в мире можно было встретить только в Антарктиде. И все-таки погода «прижала» нас и здесь. Плотный туман закрыл шельфовый ледник, над морем повисла сплошная облачность. Сутки мы не летали, зато смогли поближе узнать жизнь зимовщиков этой станции. У них был еженедельный выходной день — это в Антарктиде-то! Все отдыхали. Смотрели видеофильмы на большом мониторе, играли в настольные игры. Работал бар со всеми напитками и даже со свежим бочковым пивом. За стойкой — очередной бармен (зимовщики дежурили по очереди). Свежие булочки, печенье, орешки, кофе, чай, сигареты, превосходный трубочный табак. И это — не показуха, а уклад жизни. Комментарии здесь излишни, можно лишь развести руками.
Вынужденная передышка закончилась, и мы стали завершать наши маршруты, да и погода уже начала вносить свои коррективы. За все время работы здесь по разным причинам нам удалось прорваться к своей базе по необходимости только три раза. А там дела обстояли хуже. Из-за плохой погоды были остановлены программные работы... Становится ли природа Антарктиды мягче, дружелюбнее к ее исследователям? Конечно, нет! Явно наблюдалось изменение ее климата в сторону ужесточения, усиления ветра. 23 мая на станции «Ленинградская» его порывы достигали 66 м/с (237,6 км/ч). Ветер такой силы не наблюдался со дня открытия этой станции в 16-й САЭ. 12 сентября 1988 года на ней бушевал ураган со скоростью ветра более 70 м/с (свыше 252 км/ч). Эти ветры поломали тогда антенны, повредили уличные датчики. 23 апреля 1988 года на станции «Русская» ураганным ветром сорвало с креплений емкости с ГСМ, повредило приборы для проведения геомагнитных наблюдений, камнями выбило стекла на ДЭС, разрушило антенные поля. Что это, закономерность? Но для таких выводов недостаточно статистики.
... Наконец мы тепло простились с гостеприимными английскими зимовщиками и перелетели на свою базу для продолжения работ.
Неожиданный «гость»
7 февраля я получил радиограмму:
«15 февраля рейсом из Ленинграда на Ил-76ТД вылетает начальник управления А. А. Яровой. Прошу, по возможности, к его прилету на станцию «Молодежная» прибыть туда же командира отряда Кравченко и старшего инженера Акимова для решения вопросов дальнейшего использования авиации при обеспечении САЭ. Макаров».
