- Ну, теперь хулиганам точно – карачун!
Александр, пристроился рядом и зашагал, отобрав у кого-то из наших рейку транспаранта:
- Ты я, вижу – работу уже не ищешь…
- Был бы человек – работа на его шею отыщется! Как сам то?
Кратко рассказали друг другу некоторые – самые важные события, произошедшие в наших жизнях после расставания.
- Мама моя про тебя часто спрашивает… Куда, мол наш «скромный поэт» исчез?
- Передавай огромнейший привет уважаемой Вере Ивановне и скажи: как только появится возможность – тотчас предстану пред её очи!
Однако, хотя с Александром Головановым в разгар операции «Хулиганов нет» общаться приходилось довольно частенько - «предстать» перед его мамой, в тот раз была не судьба…
***
Вечером у меня на квартире собрались все наши. Наскоро накрыли «поляну», разрешил даже немного спиртного – чтоб отпраздновать начало карьеры Анисимова-младшего и Брата-Кондрата.
После поздравлений, я даю «установку»:
- Ефим! Запомни две вещи: советский бюрократ - постоянно должен быть бодр, трезв, мускулист, с крепко сжатыми «булками» и всегда готов к хорошенькой драке… Иначе, «подвинут».
Тот, по-юношески горячечно открещивается от такой - сомнительной по его мнению, «чести»:
- Я никогда не буду бюрократом, Серафим! Я…
- Не перебивай старших и никогда не говори «никогда»! Запомни второе: кругом тебя - чужие, враги – какой бы елей они тебе в уши не лили. Запомни как «отче наш» и заруби это себе на носу: доверять нельзя никому – чем выше лезешь, тем больше у тебя врагов…
Показываю на Брата-Кондрата, Мишку, Лизу, Саньку да Ваньку… И на Васю Пупкина:
- …Кроме своих ребят! Поэтому, не забывай про них, не забывай про команду – без которой ты быстро свернёшь себе шею. Ты – как лидер альпинистов: лезешь вверх – они тебя страхуют от падения в пропасть. Пока у тебя есть своя команда - ты всегда можешь однажды сорвавшись, начать всё заново. Нет команды: малейшая твоя оплошность и ты – ТРУП!!! Политический, а может быть и, самый натуральный – вонючий, разлагающийся и пожираемый белыми червями… Забрался на очередную отметку – подтягиваешь команду по одному к себе. И так до самой «вершины».
Ефим, немного не догоняет:
- «Вершина»…?! Это что?
- Это как горизонт: ты подходишь к нему – а он отодвигается. Ибо, конечная цель – ничто, само движение – вот смысл всего сущего в этой жизни. Пока мы куда-нибудь движемся – мы живы, мы из себя что-то представляем. Как только остановились почив на лаврах – мы обречены на смерть, тлен и забвение… Всё ясно?
Это не первый мой с ним разговор на эту тему – я медленно, но постоянно долбил в одну и тоже точку – как вода точащая камень. Но впервые я высказался так откровенно.
- Да! - твёрдо ответил Ефим Анисимов не отводя взгляда, - мне всё ясно, Серафим.
Обвожу глазами всех, стараясь по очереди заглянуть каждому в глаза:
- Ещё вот, что… Все мы в нашей команде – живые, грешные и обуянные земными страстями люди и, между нами могут быть непростые отношения: симпатии, антипатии, дружба, ссоры… Любовь и ненависть даже. Одного только не должно быть – предательства в пользу чужих! Вы, как команда пиратского корабля: пока горизонт чист – команда может сколь угодно выяснять меж собой отношения. Но когда с марса кричат, что впереди видно купеческое судно – которое можно ограбить, всё отбрасывается в сторону - ради общей цели, ради общего блага всей команды корабля!
По глазам вижу – последний образ всем понравился. Значит, продолжим его эксплуатировать:
- Капитан корабля тоже человек и не застрахован от вольных или невольных ошибок. К нему можно как угодно относиться: думать и языком по «камбузам» мести - не запретишь… Но когда на море бушует шторм, когда борта корабля пробиты, а трюмы полны воды и он тонет – не время искать виновных или «козла отпущения». Вся команда должна всё забыть ради главной цели – спасти корабль, груз и себя… Без капитана на мостике такое сделать невозможно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Без всякого сомнения, мои слова - произвели на ребят впечатление, запали им в душу и, очень надолго запомнятся – быть может даже навсегда. Надеюсь, что они впитали мою мораль на уровне подкорки. Оглядываю внимательно всех ещё раз:
- Ребята, вы все всё поняли?
В ответку горящие неугасимым пламенем глаза:
- Мы всё поняли, Серафим.
***
Губернское руководство РКП(б) тоже в запарке: к нам приезжал, беседовал с нами, выступал на импровизированном митинге и даже прошёлся по улице на демонстрации и погорланил - сам Жданов…
Да, да!
Тот самый Жданов Андрей Александрович – ныне, заведующий агитационно-пропагандистским отделом (АПО) Нижегородского Губкома РКП(б). Уже в следующем году он станет 1-ым секретарём Горьковского (Нижегородского) крайкома партии, а с 1934 года сменит в Ленинграде убитого Кирова.
Что характерно, больше никого из губернского партийного руководства не явилось – ограничившись грозными или наоборот, растерянными звонками.
Приезжали граждане из «органов», так сказать… Из вполне «определённых» органов, как сами понимаете. Беседовали с отдельными представителями – с вашим покорным слугой в том числе, выслушивали бесконечные речи на заседаниях актива – порой за полночь. Но не найдя никакой «контры» - оставили нас в покое, наедине со своими проблемами.
Товарищи из НКВД же (из родной милиции то есть), хоть и предупреждали строго о недопустимости самосудов и строгой ответственности за них - но исподволь были довольны и, даже почти открыто и откровенно, науськивали нас на хулиганов… По крайней мере, я так их понял.
Согласен: в другое время, возможно и нас всех - «по шапке»!
Однако, волею судеб момент заявить о себе был выбран – удачнее не бывает. Ныне и, до самой смерти Ленина в январе 1924 года - самый пик «подковёрной» борьбы в правящих кругах и непонятно ещё кто кого: Зиновьев (в группу которого входил Сталин) сковырнёт Троцкого или совсем наоборот. Лишь, когда зимой 1924 года у Ильича «ноги остынут» в деревянном Мавзолее - всё определится, всё встанет на свои места и будет ясен полный расклад на политическом Олимпе страны…
Ныне же, многие из местных партийных функционеров ставили именно на Льва Давыдовича – что и объясняет смену «смотрящего» в Нижегородской губернии в 1924 году, после проигрыша того «по очкам» триумвирату Зиновьев, Каменев, Сталин.
Но, это будет потом!
Пока же, сторонники Сталина не знали о своей победе и цеплялись за любое проявление массовой поддержки и, этот случай не прошёл мимо их внимания. После длительной беседы Жданова с группой наших активистов, Анисимов-младший обратился к нему с инициативой:
- Нужна поддержка партии! Поэтому мы считаем: надо писать старшим товарищам: в Центральный комитет партии - лично товарищу Сталину.
Тот, был просто без ума от радости, долго жал Ефиму руку:
- Правильно, товарищ Анисимов! Только товарищ Сталин правильно оценит и поддержит среди руководства партии то великое дело, что вы задумали.
Рисунок 101. Заведующий агитационно-пропагандистским отделом (АПО) Нижегородского Губкома РКП(б) Жданов А.А..
Однако после того как Жданов уехал, на общем собрании Губисполкома победила иная точка зрения - что письмо в Москву надо писать всё-таки Троцкому. Я не смог переломить ход событий: «демократический централизм» - мать его, голосование – «свободное волеизъявление», чёрт бы его побрал!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Миша, - шепчу я Барону, - эта бумага должно быть вечером у меня.
- Зачем, ведь…?
Шиплю рассерженной змеюкой:
- Ты хочешь в архивах петроградской ЧК порыться или уже передумал?
- Конечно хочу – нет, не передумал… А, как…?
