«Не один лишь я решил сегодня полицедейничать!»
— Хех… Удивлён отсутствию кровотечения? — Решил разбавить нашу дуэль беседой, — У моего меча много способностей.
И не солгал ведь! Мне действительно пришлось воспользоваться функционалом своих зачарованных клинков, но только совсем не для того, чтобы уберечь своего противника от потери крови. Я создал большую коллекцию всякого разного колюще-режущего оружия и помимо того, что всё оно было сделано из гоблинской стали, имело зачарования посредством всех доступных мне ныне методик волшебства, так я его ещё закалял во всех имеющихся в моём распоряжении сильнейших магических реагентах и в их число, помимо крови моего фамильяра, моей собственной и Доры, входил яд василиска. Вот о последней я и вёл сейчас речь. Дабы Шарль не сдох после первого же ранения и отравления, мне пришлось прибегнуть к одной из функций зачарованного кровавыми рунами меча, которая блокировала ядовитую составляющую сути клинка.
— И чего это мы вдруг будто воды в рот набрали? Ещё минуту назад ты был более разговорчивым…
Публика была в восторге от происходящего. И даже те, кто сделал ставку на Шарля, не сказать чтобы сильно были недовольны тем, что могут потерять деньги.
«Ну что ж… Продолжим представление!»
Посчитав, что уже достаточно увидел, я решил, что пора приступать к финальному акту спектакля. Ускорившись вдвое от показанного Шарлем, я сблизившись с бретёром, сделал три быстрых выпала, два из которых лишили его по одному из пальцу на каждой руке, а завершающим движением своей атаки, я отсёк французу его длинный нос.
«Славно! Уверен, что теперь зрители считают меня самой подходящей партией девице из рода Блэк. Другая бы с таким отморозком связывать свою судьбу точно не пожелала».
И дело тут даже даже не в моём показном безумии, которую зрители приняли за чистую монету, а в моих клинках. Никто в здравом уме не будет включать в зачарование своего оружия функцию остановки кровотечение. Только конченному психопату такое может прийти в голову. Вот если бы всё было с точностью наоборот, тогда это было бы для них понятно.
«Хех… Сейчас Шарль уже не выглядит напыщенным хлыщём, а представляет собой жалкое зрелище».
Без ушей, носа и с отсутствующими мизинцами на руках, он уже не выглядит холеным индюком, как это было перед началом дуэли. А если ещё в глаза бретёру глянуть, то картина и вовсе складывалась печальная. Но печальной она была только для Шарля. Он уже понял, что на этой арене он далеко не хищник, а травоядное, жертва и отчего в его взгляде проявилось отчаяние и чувство обречённости.
Подготовленная нашими недоброжелателями ловушка и предпринятые ими шаги нацеленные на достижение успеха не смогли обеспечить Шарлю доминантное положение на дуэльной арене. Француз находился сейчас под убойным и очень токсичным эффектом коктейля зелий и эликсиров, которые подняли его физические характеристики на заоблачные высоты в сравнении с обычными возможностями тела, но даже так ему не удалось превзойти меня в скорости и силе. И что ещё более разочаровывающим и неприятным открытием стало для Шарля, так это то, что я превосхожу его в мастерстве фехтования.
— Магнус, мне наскучила эта дуэль. Заканчивай с ней побыстрее, — Оторвавшись от чтива, произнёс Гюнтер.
— Хорошо, дедушка, — Как пай мальчик и послушный внук, я со всем почтением ответил Гюнтеру.
«Теперь, когда мой противник сломан и подавлен, наступило самое подходящее время, дабы пролегилиментить мерзавца».
Для кого-то деньги не пахнут, но я считал несколько иначе и способ, который, пока что неизвестные нам противники, выбрали для заработка, в моём мировоззрении представлялся паскудным и подлым. О чём я веду речь, так об убийстве кого-то непричастного, а всё ради того, чтобы ущемить, причинить боль истиной целе. И тут два варианта. Либо удар был нацелен на деда, либо на Матиуса, чьим побратимом я являюсь. Моя смерть безоговорочно и очень сильно сказалась бы на их моральном духе. Так что никакой жалости к подонку, который согласился принять заказ на убийство тринадцатилетнего подростка, у меня не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Взвинтив свою скорость до недосягаемых высот, я пропал из восприятия Шарля и прочих зрителей. Сейчас заметить и различить моё перемещение по арене могли лишь Гюнтер, Дора и, как неудивительно, тот самый шотландский дедок со шкурой мифического вепря в качестве плаща. Дед был прав, пора было прекращать издевательство над Шарлем и оборвать бренный жизненный путь этого мерзавца. Мои руки начали исполнять удивительный танец и я подобно торнадо, закружил вокруг Шарля, где каждое моё движение мечом на своём пути встречалось с телом лягушатника.
«Мда… А ведь затеянная мною игра в отморозка, не так-то и далека от истины. Я действительно ебанутый, так как психически здоровому человеку не придёт в голову сравнивать способ убийства противника с работой и кулинарными навыками шеф-повара ресторана, имеющего несколько мишленовских звёзд».
Набранная мною скорость била все возможные рекорды и для обывателей я превратился в размытое пятно. Моё быстрое и стремительное перемещение вокруг Шарля порождало воздушные завихрения. И это было как нельзя кстати, ведь из-за моих действий значительно упала степень видимость происходящего на арене, а это как раз-таки то, что было мне сейчас нужно. Когда разум француза был подвержен животному ужасу и страху перед неизбежно приближающейся смертью, дух сломлен, а зрители не могли видеть наших лиц, я мог себе позволить не опасаясь быть раскрытым вторгнуться в разум Шарля и отыскать там ответы на имеющиеся у меня к нему вопросы.
Из-за того, что арена находилась под полем подавления магии, применение классической легилименции здесь было невозможным. Но это не мой случай. У менталистов обладающих даром парселмута и имеющего демоническое происхождение, непосредственно сама магия требуется лишь для работы змеиного дара, его механизмов, само же вторжение и взаимодействие с жертвой в случае легилименции с его помощью происходит исключительно с применением чистой ментальной силы. Это уже не классическая, в представлении современных волшебников, магия разума, а скорее телепатия. Этим-то преимуществом я сейчас и воспользовался, ломая «с ноги» встреченные на пути ментальные щиты уровня подмастерья магии разума, вторгаясь в сознания Шарля.
Ранее я очень мало времени уделял данной науке, так как для практики мне требовался толковый учитель, а также время, которого у меня и без того категорически не хватает на все мои хотелки и дела. Это окклюменцию можно спокойно изучать без наставника, по крайней мере ту её часть, что отвечает за организацию, систематизацию разума и ускорение мышления. Лишь в случае проверки собственных ментальных щитов требуется умелый в легилименции оппонент, кто смог бы прощупать их своими попытками вторжения и ментальными атаками. Но так как среди моих знакомых до недавнего времени, покуда Снейп не оказался в стане наших союзников, не было ни одного разумного, кому бы я мог доверять и кто бы обладал достаточной компетенцией, дабы проверить мои щиты и оказать помощь в оттачивания мастерства взламывания чужого сознания, то приходилось изучать эту область знаний самому и исключительно в теории. Практиковать же проникновение сознания на первом попавшемся, было абсолютно негуманно и опасно. Не для меня, естественно, а для человека, чей раз я попытался бы прочитать. Сейчас то, конечно, у меня уже стоит в расписании на ближайшее время взять уроки у своего декана по данному разделу магических знаний. Всё-таки он очень талантливый маг разума. Но так как конкретно в данный момент передо мной не стояло нужды заботиться о здоровье Шарля, то я не стеснялся в средствах используемых на своей жертве.
«Медичи значит… Вот ведь ублюдки!»
В чертогах разуму время становится понятием субъективным и никак не соотносящимся с реальным. И за минувшие секунды, за которые я успел покрошить тело Шарля в мелкорубленый фарш, мне удалось узнать всю подноготную этого французского ублюдка.
