черта? — сказала я, отшатнувшись на шаг, когда теплая жидкость брызнула из-под края ее штанин, и ее стон сменился ужасом.
— Это мое проклятие, — выдохнула она, прикрывая руками промежность, потемневшую от заметного мокрого пятна, но она ничего не могла сделать, чтобы замаскировать резкий запах мочи, окружавший ее сейчас. — Мы можем преодолеть это, — настаивала она, делая шаг ближе к отступающему Дариусу.
Он схватил меня за руку, потянул за собой на шаг, и на этот раз я не возражала против того, чтобы он защищал меня, ублюдок. Если бы он хотел разобраться с этим, он мог бы это сделать.
— Я пришла, как и обещала во всех своих письмах, — настаивала она, делая шаг ближе, на что мы снова отозвались шагом назад.
— О чем ты говоришь? — Дариус зарычал, похоже, не имея ни малейшего представления, кем была эта девушка, но когда она ступила в пятно более яркого света между деревьями, что-то в ее лице пробудило во мне воспоминания.
— Ты отправила ему эти обнаженные фотографии, — выпалила я. — И волосы с твоим запахом.
Женщина поджала губы, гнев выплеснулся из ее взгляда, когда она была вынуждена посмотреть на меня в первый раз, но она так же быстро перевела свое внимание обратно на Дариуса.
— Это я — Синди Лу. Дариус, ты не собираешься что-нибудь сказать… — Запах мочи, стекающей вниз и забрызгиваюший листья у ее ног, наполнил воздух, и, к счастью для психа, солдаты, сопровождавшие ее группу, прибыли, чтобы вернуть ее в этот момент.
Она завыла, когда они схватили ее за руки и начали тащить прочь, имя Дариуса сорвалось с ее губ в мольбе, как будто она думала, что он может прийти ей на помощь или что-то в этом роде.
Я посмотрела на мужа, приоткрыла губы и снова закрыла их.
— Думаю, это был мой преследователь, — сказал он мягко, как будто это ни черта не беспокоило.
— Она обоссалась, — заметила я, как будто запах ее мочи, который все еще сохранялся в луже, которую она оставила после себя, не был достаточным напоминанием об этом.
— Ага. Это был кошмар, — согласился он. — Бедная Синтия, объект ее одержимости явно был непреодолимым человеком. Хотя я не могу ее винить, я чертовски неотразим.
— Ее имя не было… — Я замолчала, не зная, почему я вообще беспокоюсь по поводу имен, и вместо этого обратилась к этой большой ерунде. — И ты не неотразим, я много тебе сопротивлялась, — добавила я.
— Нет, детка, ты действительно не сопротивлялась. Еще до того, как ты сорвала с меня одежду в Мерцающих Источниках, я был в восторге от твоих грязных фантазий. Если бы я не хотел тебя так же сильно взамен, ты могла бы закончить, как бедная Сэнди, одержимая и тоскующая издалека до конца своих…
Я с насмешкой оттолкнула его от себя, отказываясь даже признать эту чепуху, продолжая свой путь к Земным Пещерам.
— Продолжай, засранец, — крикнула я через плечо. — Или я могу передумать дарить тебе подарок.
— Какой подарок? — немедленно потребовал он, и его длинный шаг оказался справа от меня, и я с понимающей улыбкой посмотрела на него боком.
— Вот увидишь.
Где-то между подготовкой к этой войне, разработкой стратегии боя и попыткой купить нам как можно больше преимуществ для предстоящей битвы, мне удалось втиснуть часы, необходимые для того, чтобы сделать ему этот подарок, хотя временами это утомляло и приводило в ярость. Я наконец закончила его рано утром после того, как выскользнула из его кровати и пришла сюда, чтобы закончить это. В конце концов, это должно было произойти либо сейчас или никогда.
Дариус обнял меня за плечи, прижимая к себе, и мы почти снова могли стать теми беззаботными подростками, чьими самыми большими проблемами были экзамены и матчи по Питболу, драмы в отношениях и обычная чушь. Я вздохнула, наклонившись к нему, прижимая его к себе до конца нашей прогулки.
Пещеры охранялись, но когда мы вошли, нас никто не допрашивал. Огромное центральное пространство было до отказа заполнено пропитанными пламенем мечами, которые мы с Дарси помогали создавать в рамках подготовки к предстоящей битве, и воздух наполнялся повторяющимся звоном кузнецов, работающих в недавно созданной кузнице, чтобы создать новое оружие.
Я прошла мимо задымленного пространства, направляясь по узким, мрачным проходам за его пределами, углубляясь в темноту и не оставляя ничего, кроме Фейчервей, чтобы освещать нам путь.
Дариус молчал, его рука все еще обнимала меня, наши шаги синхронизировались, пока мы шли дальше в холодную сеть пещер.
В конце концов, мы достигли пещеры, которую я считала своей собственной, и я разблокировала магию, которую оставила над входом в нее, чтобы мы могли войти.
Внутри на деревянном манекене аккуратно лежал комплект прекрасно изготовленных золотых доспехов. Я работала с одним из кузнецов, чтобы сконструировать его специально для корпуса Дариуса, и использовал технику, которую нашла в книге о Фениксах, чтобы выковать металл, используя пламя моего Ордена.
— Он невероятно легкий. Ты даже не заметишь, что носишь его. Но он достаточно прочный, чтобы выдержать силу тарана, не прогибаясь, и имеет застежки, которые автоматически расстегиваются, если тебе придется обернуться. Я использовала чистое золото и укрепила его пламенем Феникса…
— Это бесценно, — выдохнул Дариус, отпуская меня и направляясь в комнату. У него перехватило дыхание, когда он протянул руку, чтобы коснуться, его пальцы прошлись по полированному металлу, лаская эмблему Вега, расположенную в центре нагрудной пластины, его губы трепетно приоткрылись. — Я имею в виду буквально это, Рокси, не знаю, видел ли я когда-нибудь что-нибудь настолько редкое, такое ценное, такое…
— Мощное для Дракона, которому нужно пополнять свою магию? — Я самодовольно предложила, потому что, конечно, это была моя идея. Сделать что-то настолько ценное, что оно не только защитит его в бою, но и укрепит. И что может быть лучше, чем сделать его магию практически бесконечной, какой была моя и Дарси всякий раз, когда мы владели пламенем?
Дариус с восхищением смотрел на красивую броню, его пальцы скользили по позолоченной поверхности, осматривая ее часть за частью, рассматривая каждую деталь.
— Это… дерьмо, Рокси, когда ты вообще нашла время, чтобы…
— На самом деле это не заняло так много времени, — пренебрежительно сказала я, хотя это была ложь, потому что я определенно потратила часы, работая над этой штукой, вливая в нее магию. Я отказывалась принять что-то менее совершенное, желая, чтобы это было как можно лучше, потому что оно будет сражаться с самым ценным, что у меня было, и я не могла вынести, чтобы он подвергался риску.
— Лгунья, — прорычал
