не с беспощадным, ужасным Рамиро, смотревшим на нее только как на пешку в игре, которую ему необходимо выиграть, а с молодым человеком, любящим ее, стало быть, находящимся в ее руках, кроме того, пристыженным и растерявшимся, на совесть которого она, стало быть, могла подействовать. Встав, она подошла к нему и, хотя она была небольшого роста, а Адриан высок, ей показалось, будто она на голову переросла его.
— Что вам угодно? — спросила она.
В прежние дни Адриан ответил бы каким-нибудь изысканным комплиментом или громкой фразой, вычитанной в романах, да, правду сказать, он даже и обдумывал нечто подобное, когда, как полуголодная собака, отыскивающая себе пристанище, бродил вокруг мельницы. Но теперь ему было не до риторики и галантности.
— Отец мой пожелал, — неуверенно начал он, — то есть я хочу сказать, что я пришел к вам поговорить о нашем браке.
Вдруг нежные черты Эльзы приняли ледяное выражение, а глаза, по крайней мере так показалось Адриану, засверкали.
— О браке? — сказала она странным голосом. — Сколько в вас должно быть низости, что вы решаетесь произнести это слово. Называйте задуманное вами, как хотите, но не произносите священного слова «брак».
— Я тут ни в чем не виноват, — ответил он сумрачно, видимо, задетый ее словами. — Вы знаете, Эльза, что я и прежде предлагал вам стать моей женой с соблюдением всей святости брака…
— Да, — прервала она его, — и потому что я не хотела слушать вас, потому что вы не нравитесь мне, потому что вы не могли завоевать меня, как мужчина завоевывает девушку, вы устроили западню и увезли меня сюда, надеясь грубой силой получить то, на что я не хотела согласиться добровольно. Во всех Нидерландах, кажется, не найдется другого такого презренного человека, как Адриан, получивший фамилию ван-Гоорль, незаконный сын Рамиро-галерника.
— Я уже говорил вам, что это неправда, — сердито возразил он. — Я ни при чем в вашем похищении. Я ничего не знал о нем, пока не увидел вас здесь.
Она засмеялась горьким смехом.
— Не трудитесь оправдываться, если бы вы поклялись перед лицом самого Бога, я бы не поверила вам. Вспомните, что вы предали брата и благодетеля, и после того можете догадаться, как я отношусь к вашим словам.
Адриан глубоко вздохнул, и этот вздох пробудил в душе Эльзы некоторую надежду.
— Я уверена, что вы не решитесь на такое злое дело. Кровь Дирка ван-Гоорля на ваших руках; неужели вы хотите еще иметь и мою смерть на своей душе? Говорю вам верно, клянусь Создателем, что, прежде чем действительно стать вашей женой, я умру, а может быть, не станет вас, или нас обоих. Понимаете?
— Понимаю, но…
— Но что? К чему это преступление? Ради спасения вашей души откажитесь принять в нем участие.
— Если я откажусь, отец женится на вас.
Это была стрела, пущенная наудачу; но она попала в цель, потому что вдруг силы и красноречие, казалось, покинули Эльзу. Она подбежала к Адриану, сложив руки умоляющим жестом, и бросилась на колени.
— Помогите мне бежать, — молила она, — и я буду благословлять вас всю свою жизнь.
— Невозможно, — отвечал он. — Как бежать из этого места, где за вами следят? Говорю вам, это невозможно.
— В таком случае, — и в глазах Эльзы вспыхнул дикий огонь, — убейте его и освободите меня. Он дьявол. Он ваш злой гений. Вы сделали бы богоугодное дело. Убейте его и освободите меня.
— Я бы не прочь, — отвечал Адриан, — и чуть было уже однажды не сделал этого; но, не погубив свою душу, я не могу убить отца. Это ужаснейшее из преступлений. На исповеди…
— В таком случае, — прервала она его, — если уж необходимо проделать этот гнусный фарс, то клянитесь, что вы пощадите меня.
— Трудно предъявлять такое требование человеку, любящему вас больше всего на свете, — отвечал он, отворачиваясь.
— Вспомните, — продолжала она, и снова в ее взгляде вспыхнул недобрый огонек, — что вам недолго удастся любить живую женщину и, может быть, нам обоим придется предстать с решением этого дела перед престолом Всевышнего. Дайте мне клятву.
Он колебался.
Она же думала: «Что он теперь ответит? Что, если «нет, лучше, в таком случае, я уступлю вас Рамиро»».
К счастью, однако, подобная мысль не пришла Адриану.
— Поклянитесь, — умоляла его Эльза. — Поклянитесь! — Она ухватилась рукой за полу его плаща и обратила к нему свое бледное лицо.
— Приношу эту жертву как искупление своих грехов, — ответил Адриан. — Я отпущу вас на все четыре стороны.
Эльза вздохнула с облегчением. Она не доверяла обещаниям Адриана, но видела по крайней мере возможность выиграть время.
— Я так и думала, что не напрасно обращусь…
— К такому забавному ослу, — докончил насмешливый голос из-за двери, которая, как теперь только заметила Эльза, неслышно перед тем отворилась.
— Любезный мой сын и будущая дочь, как мне благодарить вас за развлечение, которым вы оживили один из самых скучных вечеров, которые мне приходилось переживать? Не принимай такого угрожающего вида, мой мальчик; вспомни, что ты сейчас говорил этой молодой девице о преступлении против отца. Какие трогательные планы для будущего! Душа Дианы и самопожертвование… О, нет, кажется, между всеми героями древности не подберешь подходящего сравнения. А теперь до свидания, я иду встретить человека, которого вы оба ожидаете с таким нетерпением.
Он ушел, и минуту спустя, не говоря ни слова — что можно было сказать в его положении? — Адриан стал спускаться по лестнице вслед за отцом, чувствуя себя еще более несчастным и уничтоженным, чем полчаса тому назад.
Прошло еще два часа. Эльза сидела у себя в комнате под надзором Черной Мег, следившей за ней, как кошка следит за мышью в мышеловке. Адриан искал
