Современная философия, а в частности психология, характеризуется стремлением к крайней механизации и замещению ею истинной органической действительности. Соответственно этому первенствующее значение приобретает разум, и свойственной ему закономерности приписывается всеобъемлющий смысл. Наше сознание провозглашается не только разумным, что именно и определяет его сравнительную высоту пред сознанием животных, но и самая природа его в себе, как и всякого вида его деятельность, признается всецело построенной по законам того же разума. Существо человека определяется исключительно как обособленная самость и, в гармонии с этим, все содержание его сознания исчерпывается совокупностью обособленных единичных данностей и состояний. Всякая деятельность сознания заключается лишь в выявлении факта бытия этих данностей или созидания их вновь, после чего наступает их организация и соподчинение в иерархическом распорядке. Наконец, поток сознания есть только чередование во времени единичных элементов или обособленных их групп, следующих по прерывному закону. Все это вместе и показывает, что современная психология односторонне утверждает только монадный аспект истинной действительности и пытается все объяснить, развиваясь исключительно в гранях монадной категории. Следуя этому пути, психология не могла не замещать сложность действительности искусственными схематическими построениями. Выделяя из этой сложной действительности только одну ее составляющую часть, по существу неразрывно связанную с другою, она в то же время необходимо должна была хотя бы обозначить эту вторую условно отбрасываемую составляющую, что и привело к образованию терминов «вне-сознательного» и «подсознательного». В результате оказывается, что только некоторая часть психической жизни человека подчинена определенным законам, да и то только в состоянии ее искусственной отвлеченности от целого. Реальная же действительность представляет собой крайнюю сложность и запутанность и оказывается действующей как-то вне поля действия законов. Отсюда и вытекает с неумолимой силой, что законы монадной категории в отдельности недостаточны и что параллельно с их системой необходимо должна существовать и некоторая иная.
Эзотеризм утверждает, что как бытие человеческого существа в его первооснове есть одновременно монадная эгоцентрическая индивидуальная самость и пластический поток определенных вибраций и устремления, так и всякое его сознание, независимо от его актуального достоинства и иерархического положения, есть также одновременно и обнаружение индивидуальной самости, и становление в предстоянии пластического потока. Всякое сознание есть одновременно и иерархия обособленных соподчиненных иерархически элементов, и динамический поток пластической стихии. Этот поток, образующий сознание, совершенно отличен от «потока сознания» в его обычном понимании в современной психологии. Последний всегда представляется как конкретно-эмпирическое и, как уже было показано, есть в действительности только поток форм. Первый не только конкретен, но и спекулятивен, т. е. он не только эмпирически создает феноменологию сознания, но и онтологически предшествует ей, как особая вещь в себе, как нечто только обнаруживающееся в процессе эмпирической деятельности в своих конкретных становлениях. Он не гетерономен монадному началу самости и создаваемым им иерархиям, но самобытно развертывается в своей собственной стихии в подчиненности системе особых законов. Всякая эволюция протекает только в монадной категории, и раскрытие искони потенциально вложенного в трансцендентное в эмпирическом есть постепенное осознание глубинности имманентной стихии пластичности. Таким образом, деятельность и эволюция всякого конкретного эмпирического сознания заключается в постепенной объективации и утверждении становящихся данностей пластического потока. Действие трансцендентного на эмпирическое выражается лишь в организующих веяниях, соответственно чему всякое творчество здесь определяется идеей организации. Материал для этого творчества и вообще всякая материя как предстоящих объектов, так и всех процессов и сил всякого вида субъектности черпается из всебъемлющего пластического лона. Отсюда и вытекает доктрина, что всякое конкретно-эмпирическое сознание рождается из пластического потока в своей творческой деятельности под организующими веяниями трансцендентного. Всякое такое сознание в себе прежде всего пластично, и уже только по мере развития своей субъектной деятельности эволютивно облекается в иерархии форм монадной категории. Пластическая стихия есть вечная и постоянная первооснова всей природы конкретно-эмпирического сознания, а степень его монадного совершенства есть только результат и показатель свершенных им усилий.
Каждое целое существо человека есть пластический поток определенных вибраций и устремления и система трех иерархий пневматологических категорий. Его актуальное эмпирическое сознание образуется тем же исконным пластическим потоком и кинетическими агентами как актуальными реализациями в постепенно возрастающей степени пневматологических ипостасей монады. Так как пластическая стихия перманентно всеедина и имманентна Реальности, то она составляет своим потоком как бы внутренний стержень человеческого существа и глубинную природу актуального сознания. Пневматологические категории только в своих трансцендентных ноуменах также имманентны Реальности в свойственных монаде индивидуальных тональностях, но в обнаружении в кинетических агентах как конкретном эмпирическом сливаются с периферией космической синархии. Поэтому содержание всякого конкретно-эмпирического актуального сознания может быть представлено символом потока в виде трехгранной призмы, где ее тело есть динамическая пластичность, а грани — монадные Пневматологические категории. Соответственно системе последних становления пластического потока разделяются в природе эмпирического сознания на три основных вида, благодаря чему и возникают категории: естества, устремления и предстояния. В силу обособленности каждой из пневматологических категорий и определяемой этим обособленности соответствующего вида становлений пластического потока в предстоянии его целостная и неделимая природа наведенно расчленяется на три различных потока. Это расчленение реально существует только для эмпирического сознания, но в его природе каждой пневматологической категории соответствует особый поток. Пользуясь этой идеей, мы можем определить содержание всякого конкретно-эмпирического сознания как органическую совокупность становлений потоков пневматологических категорий, объективируемых и утверждаемых в системе иерархий монадности и по ее законам.
Эта теоретическая доктрина сразу дает ключ к пониманию эмпирической природы и конкретной деятельности актуального сознания. Ограничение способностей и возможностей актуального сознания одной только монадной категорией совершенно произвольно и противоречит действительности. Только в наших строгих научных дисциплинах это ограничение является общепринятым постулатом, но именно в нем же и лежит корень схематичности, мертвенности и искусственности всех интеллектуальных построений. Самый строгий интеллектуальный ученый во всех условиях своей жизни, кроме специфически научного чтения или изложения, не отдавая себе в этом ясного отчета, пользуется наравне с монадностью и пластичностью. Бинер основоположных категорий составляет не только онтологическую сущность всякого бытия и всякого сознания, но и определяет природу эмпирической деятельности и возможностей последнего. Наше сознание всегда не только монадно, но и пластично, оно не только воспринимает и создает объективированные в формах и распределенные по ступеням иерархий данности, но и непосредственно переживает пластические потоки различных видов, вибраций и устремлений. Поскольку сознание монадно — оно подчинено синтетической категории последовательности и воспринимает единичные объективированные в формах данности по закону прерывности. Поскольку сознание пластично — оно непосредственно воспринимает и творит в категории длительности и переживает становления пластического потока в их непрерывном перерождении друг в друга. Отсюда вытекает, что все элементы содержания сознания, независимо от их сравнительного достоинства и принадлежности к той или иной пневматологической категории, одновременно и монадны, и пластичны, причем эти две их природы, будучи неразрывно органически соединены, в то же время глубоко различны и не могут ни смешиваться, ни замещать друг друга. Эта эзотерическая доктрина и ставит на очередь проблему полного пересоздания всей системы общепринятой психологии, ее законов и методов.
