Был велик соблазн встать в позу и устроить показательную истерику, чтобы посмотреть, как помощница директора будет со мной справляться, но за дверью в коридоре я заметила две темные фигуры со змеиными хвостами — наги-прислужники. С ними я вряд ли справлюсь, даже обладая подаренной Яном энергией, только вымотаюсь. Взвесив все «за» и «против», я не стала ввязываться в бессмысленную и неравную драку, а послушно двинулась вслед за Еленой Владленовной по узкому коридору. Сзади бесшумно передвигались два нага. Молодые люди имели длинный змеиный хвост и человеческий торс. Я знала их обоих. И тот и другой учились вместе с Владом. Светловолосый и бледнокожий Макс мне даже улыбнулся и подмигнул, словно не происходило ничего страшного. Меня вели на казнь, а им было все равно. Подобное равнодушие к жизни и смерти шокировало.
Хотелось задать массу вопросов, но Елена Владленовна не обращала на меня ни малейшего внимания, и я сомневалась, что она будет вступать в диалог. Помощница директора явно дала понять, что относится ко мне как к жертве и не собирается облегчать задачу. Елена Владленовна желала победы Веронике, а я была всего лишь расходным материалом.
Поэтому я шла молча, стараясь как можно лучше рассмотреть окружающую обстановку. Коридор ничем не отличался от всех остальных в подземелье, только заканчивался он окованной металлическими пластинами дверью без ручки, с символом змеи в том месте, где обычно ставят дверной глазок. Сейчас дверь была распахнута, и за ней начинался огромный круглый зал со сводчатыми потолками и отполированным бордовым полом. В центре зала была изображена гигантская черно-золотая кобра. В районе ее головы с распахнутым капюшоном неподвижно стояла Вероника. Она подготовилась к ритуалу основательно. Достаточно было взглянуть на меня и на нее, чтобы понять, кому суждено выйти победителем из круга.
На моей сопернице было длинное сари из белого, полупрозрачного материала, отороченное золотой вышивкой. На руках многочисленные тонкие браслеты. Смоляные, завитые тугими локонами волосы свободно падали на спину и плечи, лишь две пряди от висков были сколоты на затылке, видимо, для того, чтобы не падали на лицо. Вероника неподвижно замерла с вытянутой в струну спиной и легкой улыбкой на полных, едва тронутых помадой губах. Она уже сейчас чувствовала себя победительницей. Я рядом с ней выглядела жалко: растрепанные волосы, сосульками свисающие на плечи, размазанные по щекам остатки туши, грязные, порванные на коленках джинсы и непритязательная кофточка, да к тому же с оторванным рукавом. Вероника смотрела на меня с презрением и жалостью.
Один из нагов грубо подтолкнул меня в спину, и я буквально вылетела на середину зала, оказавшись на кончике изображенного на полу змеиного хвоста. Я затравленно огляделась по сторонам и поймала торжествующую улыбку Вероники.
— Вот мы и встретились снова, — ухмыльнулась она. — Здесь тебе не поможет Ян, и я наконец-то тебя уничтожу!
Я сначала хотела возразить, но потом передумала, решив, что нет смысла вступать в глупую перепалку. Тем более Вероника в корне ошибалась. Ян мне уже помог, щедро поделившись своей силой, но зачем же говорить об этом и раскрывать перед врагом все карты?
От дальней стены отделилась неясная тень, которая по мере приближения к нам обрела телесную форму. Ритуал решил посетить сам король нагов Шеша — Анатолий Григорьевич Катурин. Он остановился в нескольких шагах от изображения змеи, на котором стояли мы с Вероникой, и произнес:
— Обычно у нас ритуалы проходят несколько иначе. В торжественной, праздничной обстановке, так как рождение нага — это великое событие, но в этот раз мы отошли от правил. Сегодня великий день для вас обоих, — почти отечески напутствовал он, и мне захотелось в ярости вцепиться в его противную физиономию, но я сдерживалась. — Не важно, кто победит, в результате мы получим новую королеву нагов, обладающую лучшими качествами вас обоих. Та, кто выйдет из круга преображенной, станет невестой моего названого сына и тем недостающим звеном, которое отделяет нас от нового мира.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шеша взмахнул руками, и нас с Вероникой накрыл мерцающий купол, словно сотканный из маленьких потрескивающих молний. «Клетка, чтобы ни одна не смогла сбежать», — предположила я, и стоящая в стороне Елена Владленовна подтвердила мои мысли.
— Защитный купол рухнет тогда, когда превращение будет завершено, — предупредила она и отошла к стене, встав подле Анатолия Григорьевича. Два нага-прислужника замерли чуть поодаль.
В отличие от меня, Вероника, похоже, прекрасно знала, что нужно делать, и атаковала молниеносно. От нее ко мне метнулись сразу же несколько изумрудно-зеленых высасывающих энергию трубок. Я дернулась, чувствуя, как силы утекают, но быстро пришла в себя и рванула назад, проделав свой излюбленный прием с отрыванием высасывающих энергию нитей, только сильнее и резче. Вероника вскрикнула и пошатнулась, когда ее же собственные нити хлестнули по лицу и рукам. Я недолго радовалась этой маленькой победе, потому что моя противница собралась и атаковала еще раз, коварнее и хитрее, пустив похожие на змеи нити сразу же с нескольких сторон. Я едва отцепляла одну — в другом месте тут же присасывалась следующая. Силы таяли с каждым мигом, а нити Вероники становились все толще, накапливая мою энергию, которая утекала с неимоверной быстротой. Если бы не Ян, наверное, Вероника уже давно бы победила, я держалась только исключительно за счет его помощи.
Хуже всего — что я не успевала сконцентрироваться и попытаться отнять у Вероники часть ее силы, слишком была сосредоточена на том, чтобы защищаться. Перед глазами плясали огненные всполохи, я все медленнее отражала удары черноволосой. Силы таяли, я упала на колени, не в состоянии дальше стоять на ногах. Я проиграла еще тогда, когда вышла в центр круга, и не знала, как можно с этим бороться. Не умела нападать и не хотела никого убивать, поэтому тихо и покорно умирала сама. По щекам снова, в который раз за день, текли слезы, мне было жалко не себя, а маму и папу, которым вернут вместо дочери пустую оболочку. Они даже не поймут, что дочь подменили, а потом оболочка, спустя непродолжительное время, погибнет. А мама и папа никогда не узнают, что их дочь была мертва уже довольно давно, а все, что от нее осталось, принадлежит черноволосой эгоистичной Веронике.
Почувствовав, что победа за ней, Вероника подошла ко мне ближе, я видела ее ставшие янтарными глаза совсем близко. В них застыло торжество, она не просто хотела выиграть в этой схватке — она стремилась насладиться моим поражением. Ко мне кинулся пучок изумрудных нитей, присасываясь к вискам и выкачивая последние капли сущности. Я чувствовала, как растворяюсь в стремительно голубеющих глазах соперницы, перестаю существовать, и поняла, что готова умереть, но не готова стать бессловесной частью Вероники, которая сейчас нагло забирала у меня все, даже цвет глаз.
Я не могла позволить сопернице стать мной, пользоваться моими силами и умениями, и не желала растворяться в ненавистной мне сущности. Самое страшное, что я могла сейчас представить, — это то, что навеки становлюсь лишь жалкой частью Вероники. Злое отчаяние затопило с головой, заставило бессвязно зарычать и сделать единственное возможное в данной ситуации. Я, вспомнив разом все немногочисленные занятия с Владом, вскочила на ноги и кинулась на противницу, вцепившись руками ей в волосы.
Вероника, не ожидавшая от меня подобного, взвизгнула и попыталась освободиться, а я почувствовала, что мне есть чем дышать. Украденная энергия постепенно возвращалась на место. Моя соперница, не готовая к физической атаке, потеряла контроль над своими нитями.
Я с силой ударила Веронику в живот и повалила на каменный пол, удерживая ее руки над головой. Девушка извивалась, словно змея, шипела и пыталась достать меня ногами, но физически я оказалась сильнее, прошло то время, когда Вероника могла меня одолеть в физической схватке, — я не зря тренировалась последний месяц. Я запрыгнула на соперницу верхом и, сдавив коленями бедра, зашипела ей в лицо:
