Советники и вожди послушно вышли, негромко переговариваясь, и по их виду никак нельзя было догадаться, что это те же отважные стратеги, кто только что на словах разгромил сильного соседа.
— Я встревожен, — произнес король, когда остался лишь седой Бо Пиньязотта, знаменитый полководец из племени ва, который в свое время помог королю вернуть Лиджи.
— Их нельзя пускать в долину Лиджи. Если они выйдут к реке Кангем, они уничтожат все рисовые посевы и заморят нас голодом в горах.
— Разве в наших силах не допустить их в долину? — Король осунулся и постарел за последние часы.
— Мы должны остановить их на перевале Трех Пагод, — сказал Бо Пиньязотта. — Этот перевал должен быть превращен в неприступную крепость, как сделал в свое время твой дед, Бо Урия, когда в страну вторглись китайцы. Другие перевалы слишком круты, и по ним идут лишь тропы. Большому войску там не пройти.
— У меня не хватит войск, — сказал король. — Даже если все племена пришлют людей. И ты знаешь, что эти люди — охотники. Они хороши, чтобы подстеречь отдельного солдата, но они плохи в битве — легко превращаются из отряда в толпу.
— Ты прав, король, — согласился полководец. — Значит, мы должны укрепить перевал пушками. Настоящими большими пушками.
— Дядя… — начала было Дороти, но осеклась. Ее советов не просили. Она — просто женщина.
— Что?
— Прости, дядя, я не должна была вмешиваться в разговор мужчин.
— Где мы достанем пушки? — спросил король.
— Мы можем купить их, — ответил старый генерал, дергая себя за длинный седой ус.
— В Сиаме?
Полководец обрадованно кивнул. Словно до этого не был уверен в такой возможности.
— Сиам всегда рад помочь нам против Бирмы, но он предпочел бы получить нашу свободу, к тому же Сиам сейчас и сам переживает тяжелые времена. Они боятся французского вторжения.
— Можно купить пушки в Индии? — спросил Бо Нурия.
Полководец отрицательно покачал головой.
— Я не люблю пушек. Это не оружие для благородного воина. Но я видел во время похода на Манипур, что могут сделать пушки даже с боевыми слонами. Нам нужны пушки.
Король отпустил полководца.
Когда они остались одни, он резко повернулся к Дороти.
— Говори, что ты хотела сказать.
— Я ничего не понимаю в войне, — сказала Дороти.
— Но ты жила среди англичан. Ты можешь знать нечто, избегшее внимания моих советников.
— Я плыла сюда на большом корабле «Глория», — сказала принцесса. — И знаю, что в трюме «Глории» лежали большие морские пушки, которые англичане намеревались выгрузить, поставить на лафеты и совершить поход на Аву.
— Не может быть!
— При мне об этом говорила жена английского фактора Джулиана Уиттли.
— И что она еще говорила?
— Впрочем, — Дороти усмехнулась, — все это неважно, потому что пушки попали к французскому пирату Сюркуфу вместе с «Глорией».
— Да, ты говорила мне о пирате. Но никогда — о пушках.
— Не было смысла. Я даже забыла о них.
— Это жаль. Ты должна была рассказать мне об этом раньше. Потому что для меня важно знать о планах англичан против Авы. Я не подозревал, что у них созрело желание завоевать великое королевство.
Дороти стало жаль дядю, ведь для него Авское государство было вершиной земного могущества. А даже Дороти знала, что оно далеко уступало тем королевствам в Индии, которые уже покорились английским пушкам.
— Второй корабль, который вышел вместе с нами из Лондона, — сказала тогда Дороти, — называется «Дредноут», то есть «Устрашающий». Это старый линейный корабль британского флота.
— Линейный корабль?
— Значит самый большой на флоте.
Дороти поняла, что и в европейском флоте она, как дочка бывшего моряка, разбиралась куда лучше, чем ее августейший дядя. Но время ли сейчас объяснять, что во время морских сражений самые большие корабли строятся в линию и эти линии идут навстречу друг дружке, стреляя из всех пушек…
— И он тоже везет пушки?
— Нет, у него много своих пушек, — сказала Дороти. — Но он должен был зайти в Калькутту и взять на борт полк индийских солдат, сипаев. Теперь же поход сорвется… Англичане не посмеют отправиться на север без поддержки артиллерии.
— Ты рассуждаешь, как генерал, — улыбнулся дядя. — После охоты ты мне подробнее расскажешь о намерениях англичан и о том, как они хотели завоевать Авское королевство. Это смешно.
Но Бо Нурия не смеялся.
Во дворе прозвучал рог — сигнал начала охоты.
— Иди, девочка, — приказал Бо Нурия, — оденься для охоты. Я тоже переоденусь. Из-за того, что завтра война, мы не желаем сегодня менять нашу жизнь.
* * *
Охотились на мунтачков — небольших оленей, изящных и быстрых. Небольшое стадо их подняли на самом берегу Кангема, в редком прозрачном лесу. Охотники гнались за оленями около часа, кони вконец уморились, на запасном коне король ускакал вперед — он был упрям и никогда не возвращался с охоты без добычи. Остальные охотники устроили перевал, слуги стали готовить привезенную из Лиджи пищу, Дороти спустилась к широкой быстрой реке, прозвище которой — Кангем — Отец Лигона. Когда-то фокусник Фан говорил ей, что на огонь и бегущую воду человек может смотреть всю жизнь.
Дороти чувствовала какую-то тревогу, неудобство, ей все время хотелось уединиться, не видеть людей, словно она ждала свидания, которое нельзя было открыть другим людям. Сначала она отнесла это состояние на счет рассказа шпиона из Авы. Ну зачем, зачем королю Бодопаи идти походом на Лигон? Ведь Лигон никому не мешает, он хочет лишь одного — чтобы его оставили в покое…
— Я должна найти корабль… Какой корабль? Летающий корабль. Летающих кораблей не бывает… Это был чужой летающий корабль…
Дороти вскочила. Она испугалась — она почувствовала, словно кто-то забрался в ее голову и разговаривает с ней. Колдовство? Ее околдовали!
— Это не колдовство. Это ты сама… это я сама. Какой корабль? Я должна спросить о нем у дяди и у Бо Пиньязотты. Местные люди знают, что случилось в горах пять лет назад. Я должна отыскать там три вещи — Зеркало Зла, Перстень Угрозы и Венец Власти. Они были на том корабле. Я не знаю никакого корабля. Разумеется, не знаю, но я должна его найти…
Два голоса в ее голове все время путались, невозможно разобраться, кто и когда говорит. То ли это сама Дороти, то ли некто чужой.
— Здесь кто-нибудь есть? — вслух произнесла Дороти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
