— Черт, — выдохнул он. — Я чуть ее не задел! Я бы сейчас мог умереть!
— Осторожнее! Смотри, куда ступаешь! Янки, суки, решили нам оставить прощальный сюрприз, мать их!
Алексей Басов чувствовал страх, бороться с которым, сдерживать его становилось все труднее. Опытный солдат боится мин больше, чем любого другого оружия. Эта смерть ничем не выдает себя, лежит, притаившись, ждет, когда кто-то неосторожно пройдет рядом. Любой шаг может оказаться последним, опасность подстерегает всюду. Ее не услышишь заранее, как падающую бомбу, не догадаешь о ее приближении по грохоту орудий или щелчку выстрела снайпера. Она бесшумна, терпелива и неотвратима. И, зная это, чертовски трудно сохранить выдержку. Хочется или бежать вперед, как можно скорее преодолев опасную полосу и надеясь на удачу, или назад, туда, где ты шел только что и знаешь, что там безопасно, там не ждет тебя смерть, скрывающаяся под каждой кучкой опавшей листвы.
Но идти назад было глупо — противник мог не ограничиться минами, и по следу партизан, возможно, уже мчатся отряд «коммандос», чтобы прижать диверсантов к этому полю смерти. Тем более глупо было бежать вперед, сломя голову, чтобы через десяток шагов напороться на растяжку, разлетевшись мелкими кусками по всему лесу. Напротив, придется идти медленно, по сантиметру осматривая землю перед собой, и делать это, зная, что в спину уже дышит враг, очень сложно.
— Бердыев, — полковник окликнул Азамата, в ужасе застывшего на одном месте. — Бердыев, дуй вперед, к Олегу, пора он на мину не наткнулся! Не дрожи, мать твою так, под ноги смотри, и все будет в ажуре! Ну, давай, в темпе, но аккуратно! И возвращайся обратно живее, ты здесь нужен!
Азамат, вздрогнув, кивнул и медленно, каждый раз поднимая ногу и подолгу думая, куда ее опустить, двинулся туда, откуда только что появился. А Басов взглянул на Митю, во все глаза уставившегося на изорванное в клочья тело своего брата, но не решавшегося подойти к нему.
— Приди в себя, боец, — нарочито зло рявкнул полковник, так что партизан вздрогнул от окрика. — Ему ты ничем не поможешь! Давай-ка, соорудим носилки, китаец еще жив, может, успеем дотащить его до своих, если не будем мешкать. Не забывай, он наши задницы спас, так что бросать я его не собираюсь!
Алексей Басов был готов рыдать от горя и обиды. Они смогли без потерь выполнить приказ командования, более того, сами нанесли потери противнику, причем весьма ощутимые и тем более обидные, что все ответные потуги американцев казались бессмысленными. И стоило только помечтать о том, что из этого рейда вернутся все, кто в него отправился, судьба сыграла с полковником злую шутку, приведя его группу прямиком на мины. Один боец мертв, второй — тяжело, наверняка смертельно ранен, и лишь странное упрямство мешало Басову добить китайского разведчика, облегчая и его мучения и жизнь самому себе. Но оставаться на месте и раздумывать значило лишь неизбежную гибель всех остальных партизан, тех, кто еще был жив. Нужно было двигаться.
— Срежь пару веток, метра по два, чтобы прямые были, — приказал растерянному Мите полковник. — Ну, давай, не стой! Надо шагать, пока янки не прилетели, посмотреть, кто тут шумит!
Партизан, справившись с чувствами, принялся за работу, и спустя пять минут на импровизированные носилки, насколько было возможно аккуратно, положили Жэнь Цзимэня. Тот больше не кричал, обколотый слоновьей дозой обезболивающего, лишь стонал.
— Готово, — выдохнул Басов. — Ну, глядишь, и донесем. Азамат, — обратился он к вернувшемуся партизану, — Азамат, пойдешь замыкающим, прикрывай нас с тыла!
— Так точно, командир!
Теперь, когда бойцов стало меньше, и двое из них оказались заняты, в головном дозоре остался только Бурцев. Попасть в засаду группе уже не грозило, но теперь Олег должен был обнаруживать разбросанные всюду мины. За счет своей тяжести они зарывались в опавшую листву и прочий мусор, копившийся под деревьями, углублялись в землю, растягивая смертоносной паутиной проволочные нити датчиков цели. Именно эти растяжки и должен был обнаруживать бывший десантник, от внимательности которого теперь зависели жизни остальных партизан.
— Ну, двинулись, — приказал полковник, подхватывая неудобные носилки и радуясь, что китаец вести не слишком много.
Басов взвалил себе на спину ранец китайского майора, а его оружие забрал Митя. Разгрузочный жилет снимать не стали, чтобы не доставлять раненому лишних мучений, только вытащили из нагрудных карманов все автоматные магазины, распределив их между собой. Партизаны помнили, что все еще остаются на враждебной территории, где ни один патрон не может быть лишним.
Они прошли меньше километра, затратив на это почти час, когда Жэнь Цзимэнь пришел в себя. Посмотрев мутным взглядом на Алексея Басова, китаец спросил:
— Все плохо?
— Нога, правая, по колено. Жгут я наложил, повязку, кровь вроде остановил. Дотащим до базы, там помогут.
Басов опустил глаза — он не мог лгать в лицо умирающему. Даже если они смогут донести до базы китайца живым, там никто и ничего не сможет сделать. Все, что было у партизан, это перевязочные пакеты и обезболивающее. Даже промыть рану становилось проблемой.
— Опустите меня, — едва слышно произнес Жэнь Цзимэнь. — Меня укачало, кажется.
— Да, конечно, надо передохнуть, майор, — кивнул полковник, сказав своим людям: — Три минуты привал! Далеко не уходить, тут везде могут быть мины!
Они отвлеклись всего на несколько мгновений, измотанные постоянным напряжением. Нервы партизан гудели, словно туго натянутые струны. Каждый шаг мог стать последним для них, приходилось сто раз смотреть под ноги, прежде чем решить, куда ступить. Блестевшие у самой земли нити растяжек заставляли сердца судорожно сжиматься в ожидании взрыва. Чудом диверсантам удалось не зацепить ни одну из них, но это далось ценой невероятных усилий. И теперь, чуть расслабившись, совсем немного, они не заметили, как раненый китаец достал из кобуры «макаров», который никто не догадался снять с него. Оттянув назад затвор, Жэнь Цзимэнь загнал пулю в патронник, затем приставил ствол к подбородку и нажал на спуск.
Показавшийся в лесной тиши оглушительно громким выстрел заставил вздрогнуть партизан. Басов, кинувшийся к китайцу, понял, что тот мертв, увидев кровавые ошметки на траве. Девятимиллиметровая пуля снесла Жэнь Цзимэню половину черепа, принеся мгновенную смерть.
Алексей Басов медленно опустился на колени рядом с телом своего товарища. Сзади растерянно охнул Азамат Бердыев:
— Как же так?! Зачем?!
— Он все правильно сделал, — глухо промолвил Басов. — Знал, что мы ничем не сможем помочь, а даже если бы и могли, кто захочет оставаться на всю жизнь калекой, уродом, обузой для других. Но с ним мы и сами могли бы погибнуть, став слишком медленными, слишком неповоротливыми, и первый же американский вертолет или беспилотник, случайно оказавшийся рядом, завершил бы наш рейд. Майор умер, но дал нам шанс выжить — и отомстить. И мы не можем осквернить его память!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
