П. Но какой же внутренний смысл этих слов? Предложенное совершенно неудобопонятно.
К. Без сомнения, неудобопонятно и поистине трудно уразумеваемо; однако я скажу мысль предложенного места, заключив многое в немногих словах и обратив внимание на смысл. Итак, усматривай, Палладий, как бы в зеркале и в утонченных созерцаниях таинство Христа и образ домостроительства нашего спасения.
П. Ты сам отлично можешь сделать это, когда Бог подаст силу разумения.
К. Итак, слушай; я уже приступаю к своей речи. Вследствие гнева Божия смерть пожирала народ Господень, и до «от утра до назначенного времени» (2 Цар. 24, 15) без всякого препятствия истребитель имел силу; когда же он намеревался наложить руку и на самих иерусалимлян, то Бог удержал его. Увидев Ангела, Умолял Господа Давид, говоря о себе, что он согрешил и что лучше и гораздо справедливее было бы умереть пастырю и предводителю, чем овцам, так как они ничего не разумеют. Потом, по указанию Божию, он воздвигает жертвенник на гумне Орны, которое вместе с молотящими волами купил за пятьдесят сиклей. Когда же совсем соорудил он божественный жертвенник, то совершил на нем жертвоприношения, «всесожжения и мирная» (24, 25). Таким образом, наконец, остановилось истребление и пресечена свирепствовавшая перед тем смерть. Священное Писание указывает также и на то, что жертвенник первоначально был мал и Соломон впоследствии приложил к нему. Не скажешь ли ты, что в сих словах кратко выражена сущность предложенного?
П. Это так; но уясни уже и то, каким образом может быть понят смысл этого.
К. Или ты не знаешь, что природа человеческая, бесспорно, впала в смерть и тление, возбудивши ко гневу Создателя, так сказать в начале нашего рода, то есть в Адаме, который отверг перводанную Божественную заповедь и услышал следующее: «прах ты и в прах возвратишься»? (Быт. 3, 19.)
П. Правда.
К. Итак, «от утра», то есть от первых времен настоящего века, смерть пожирала сущих на земле «назначенного времени» (2 Цар.24, 15), то есть до времени трапезы; ибо, когда для нас настало время святой трапезы — очевидно, трапезы во Христе и таинственной, в которой мы вкушаем хлеб небесный и животворящий, — то издревле страшная и тяжелая смерть была упразднена, так как Бог был умилостивлен. И с трудом был удержан истребитель: когда уже он хотел наложить поражающую руку и на живущих во святом граде, духовном Иерусалиме, тогда только ему возбраняется, поелику Бог был умилостивлен: отъими теперь, говорит Писание, довольно (24, 16). Церковь же есть град святой, обитатели которого суть усовершаемые к освящению чрез хлеб живой. О столь святом и достойном удивления городе воспоминает и божественный Давид, говоря: «Славное возвещается о тебе, град Божий!» (Пс.86, 3). Ибо в нас вселился Христос, который есть жизнь и животворящий. Поэтому Бог от освященных и отгоняет губителя, как уже не долженствующего побеждать после явления святой трапезы, которую прикровенно означает время обеденное. Итак, Христос, как бы созерцаемый в лице Давида, избавил нас. Поелику Он видел, что смерть истребляет сущих на земле, то и соделался ходатаем за нас пред Отцом: Он Себя Самого принес за нас и добровольно подверг смерти; посрамил губителя, называя грех Своим не потому, будто Он соделал грех, но потому, что, по Писаниям, Сам «грехи» наши берет на Себя «и о нас болезнует» (Ис.53, 4), «к злодеям причтен был» (53, 12), и хотя Сам не знал греха (2 Кор. 5, 21), но был «за нас клятвою» (Гал.3, 13). Нужно же, как сказано, более потерпеть пастырю, нежели овцам (2 Цар. 24, 17); и Он, как пастырь добрый, «душу Свою положил за овцы» (Ин.10, 11). Потом, по Божественному напоминанию, богомудрый Давид на том месте, где увидел Ангела истребителя уже бездействующим и стоящим (а видел его, сказано, «пред гумном» — 2 Цар.24,16), водрузив жертвенник, принес Богу «всесожжения и мирная» (24, 25), — это виды и образы жертвоприношений по закону. Под гумном ты разумей Церковь, достигши которой, смерть наконец остановилась и была упразднена, и губитель удержал издревле страшную и разрушительную руку; ибо Церковь составляет дом Того, в Ком жизнь по естеству, то есть Христа. Церковь же мы называем гумном по некоторому подобию и образу: в ней, по примеру снопов и колосьев, собираются те, которые отсекаются от мирской жизни словом святых жителей, то есть Апостолов и Евангелистов, для того, чтобы быть вознесенными в вышние дворы и внесенными, подобно чистому хлебу, как бы во Владычнюю житницу, в небесный Иерусалим, по отложении непотребных и ненужных дел, а вместе и мыслей, каковые разумеются как бы в виде соломы. И Христос сказал святым Апостолам: «Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную» (Ин. 4, 35–36). И еще говорит: «жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Мф.9, 37–38), именуя, как думаю, духовною жатвою множество имеющих уверовать, а святыми жателями называя содержащих в уме и на языке Божественное слово, которое есть «живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов» (Евр.4, 12). Именем же гумна и блаженный Креститель обозначал Церковь — следующим именно образом говоря о Христе: «я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым» (Лк. 3, 16–17). Итак, сие–то духовное гумно, я разумею Церковь, купил Христос за пятьдесят сиклей, то есть не дешевою ценою; ибо Он Себя Самого отдал за нее и в ней воздвиг жертвенник; и поелику Он Сам есть совершитель священнодействия, так как Он был «первосвященник» (Евр.6, 20), то Сам Он и принес Себя в жертву, как бы в виде и образе вола молотящего, и сод ел алея всесожжением и жертвой примирительной. Ибо во Христе стоявшая посреди преграда разрушена и мы, издревле чрез грех разлученные и отделенные, вместе со Христом входим чрез Него и в Нем к Богу и Отцу, по разрушении этой древней вражды: «Ибо Он есть мир наш», по Писаниям (Еф.2, 14).
П. Значит, под волом молотящим мы будем разуметь Христа? Каким это образом?
К. Но, любезный, не волами ли молотящими закон Моисеев назвал нам святых учеников? Ибо сказано загадочно: «да не обротиши» (не заграждай уста) «вола молотяща» (Втор. 25, 4). И блаженный Павел, весьма ясно уразумев это, говорит: «О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, [должен молотить] с надеждою получить ожидаемое» (1 Кор.9, 9–10). Таким образом, и блаженные ученики по образу первого, то есть Христа, называются волами. Но Христос означается волом молотящим и в другом смысле, именно: чрез Него очищение, чрез Него отложение ненужных дел, то есть наслаждений и плотских мудрований, свойственных миру, которые суть пиша пламени, как и солома. Когда воздвигнут был жертвенник, на котором возложены примирительная жертва и жертва всесожжения, то печаль прекращена: ибо внял Господь земле и истребление было остановлено. Так и тогда, как Христос принес Себя за нас в жертву, смерть была упразднена и тление уничтожено, так как всемогущий Бог приклоняет ухо, как бы уже готовое к мольбам всех: «прежде нежели они воззовут, Я отвечу» (Ис.65, 24.) А замечание о том, что прежний жертвенник был мал и что впоследствии было приложено к нему, указывает на имеющий быть в свое время успех Евангелия, и, с одной стороны, на ограниченность святых церквей вначале, с другой — как бы на расширение их во времена последующие. Ибо жертвенники постоянно расширяются, так как к прежним церквам как бы непрестанно присоединяются другие и разрастаются в безмерное множество народов, которые освобождены чрез жертву во Христе, имея Его священнодействующим, и жертвою святою, и очистительным благоуханием, и как бы удивительным жертвенником, и владыкою Церкви, изображенной в виде гумна.
П. Как ясно и наглядно это рассуждение! Оно сделано с большим искусством.
К. А разве ты сам, и даже без малейшего колебания, не сказал бы, что Христос есть жизнь всех и искупление?
П. Будь уверен, что сказал бы, потому что я думаю именно так.
К. Он один умер за всех, будучи удовлетворительною ценою за всех, и собственную душу сделал выкупом за наши души, посрамляя жестокость диавола и как бы остановив осуждение владычествующего над нами греха и необузданное слово обвинения против всех.
П. Каким образом?
К. Так как грех воцарился над обитателями земли, которые сделались весьма склонны к дурному от юности, как написано (Быт. 8, 21), и так как сердце человека тщательно прилежит к потребности и хотению творить дурное, то по необходимости и подверглись мы осуждению смерти. Ибо нарушение закона Божественного и отвержение Владычних хотений имеет наказанием смерть. Но Творец явил Свое милосердие к столь поврежденной природе человеческой: Единородный соделался человеком, носил тело, естественно подверженное смерти, и восприял плоть, чтобы, претерпев за нас смерть, угрожавшую нам за грех, привести грех в бездействие и усмирить потом обвиняющего сатану; так как мы в Самом Христе понесли наказание за виновность в прегрешении: ибо «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис.53, 4), по гласу пророка. Разве не «ранами Его мы исцелились» (53,5.)?
