Тумов, лежа на кровати в спальном мешке, сердито уговаривал Озерова и Батсура, которые расположились прямо на кошмах на полу:
— Куда вы поедете, непутевые головы! Теперь такие бураны будут случаться все чаще. Дело идет к осени. Жить вам надоело?
— Еще один скорпион, — заметил вместо ответа Батсур и стукнул молотком по брезентовому полу палатки. — Даже им стало невмоготу. Так и лезут в палатку один за другим.
— Откажет мотор, — продолжал Тумов, — что будете делать одни в пустыне за сотни километров от жилья и колодцев? — он судорожно закашлялся.
— Не трать красноречия, Игорь, — тихо сказал Озеров. — Вопрос решен: прекратится буран, и мы едем. Может, нам в руки дается неповторимый случай. Когда еще экспедиция проникнет в эти места? Мы обязаны выяснить все, что в наших силах.
— Погоня за призраком! — крикнул Тумов. — Я готов понять вас, если бы вы продолжали работу в окрестностях Адж–Богдо. Но забираться в глубь неисследованной пустыни, удаляться на сотни километров от плато, которое вы сами считаете главным объектом исследований, — это хуже, чем безумие.
— Иногда бывает полезно отойти от объекта исследований на некоторое расстояние, — заметил Озеров. — Вблизи за частностями не всегда видно главное.
— Вы едете не за этим, — перебил Тумов. — Вас увлек бред умирающего безумца. Ни один уважающий себя исследователь не стал бы тратить времени и сил на такую чепуху.
— Может быть, мы плохие исследователи, — спокойно согласился Озеров. — Мы не смогли так легко и просто решить все вопросы, как решил их ты. Дай же нам самим разобраться в своих ошибках. Возвратившись, мы, может быть, поздравим тебя с подтверждением твоей гипотезы.
— Или привезем новую, — в тон Озерову добавил Батсур.
— Но почему вы хотите искать доказательства ваших так называемых “энергетических извержений” в сотнях километров от вулканов?
— А кто тебе сказал, что мы идем искать доказательства “энергетических извержений”?
Тумов подскочил на кровати:
— Как, новая гипотеза?
— Может быть.
— Еще не легче!.. В чем она заключается?
— Тебе не терпится припечатать наши новые представления словом “фантазия”, — мягко сказал Озеров. — Не выйдет, дружище. И скажу по секрету, эти новые представления мне самому еще кажутся почти фантазией. Потерпи… до нашего возвращения.
— Конечно, фантазия! — упрямо крикнул Тумов. — Все фантазия! Сплошная фантазия!
— Зеленая! — добавил Батсур.
Все трое расхохотались и начали кашлять.
— Твои намерения нам ясны, — сказал Озеров. — Спасибо за заботу, но мы все‑таки едем. Верно, Батсур?
— Конечно! Зачем ждать, пока рога козла дорастут до неба, а хвост верблюда до земли? Вот, кажется, и буран начинает утихать. Это хорошее предзнаменование.
***
Они уехали утром следующего дня. Тумов отдал им лучший вездеход. В просторный крытый кузов поместили бочки с бензином, продукты, спальные мешки, приборы. Озеров устроился в кабине рядом с шофером — суровым пожилым монголом. Батсур, Жора и Жамбал должны были ехать в кузове.
— Путь в тысячу километров всегда начинается с одного шага, — сказал Батсур и вскочил в тяжело нагруженный кузов вездехода.
Мерно заработал мощный мотор; вездеход плавно тронулся с места. Весь лагерь собрался проводить путешественников. Зеленая машина поднялась на один увал, перевалила его, потом появилась на другом, более далеком. На мгновение вездеход задержался на гребне. Последний раз мелькнули руки в окне кабины и в дверях кузова — и вездеход исчез из глаз, словно растворился в пустыне.
Тумов с тяжелым сердцем возвратился в лагерь. Мрачные предчувствия томили его.
На другое утро караван машин, лошадей и верблюдов покинул стоянку у горячего источника и длинной цепью потянулся на северо–запад, к обжитым местам.
***
Лагерь стоял возле красноватых скал Атас–Ула вторую неделю. Вопреки предсказаниям Тумова погода держалась сносная. Днем допекала жара, ночью — холод, но пыльные бури не повторялись.
Озеров и Батсур исколесили массив Атас–Ула по всем направлениям. Ничего примечательного тут не оказалось. Красноватые башни, зубцы и карнизы, изваянные ветрами в толще красноватых песчаников, были такие же, как на других массивах великой пустыни. И так же расстилались вокруг бескрайние каменистые плато, желтые волны барханов, сверкающие от солей плоские блюдца такыров.
Монастырь ютился в небольшом ущелье. Он был совершенно разрушен и, видимо, покинут очень давно. Только змеи бесшумно скользили по гладким плитам и, заслышав гулкие шаги, торопились укрыться в нагромождениях камней. Вода единственного источника была соленой и едва годилась для питья.
— Якши вода, — посмеивался Батсур. — Суп солить не надо.
— А скоро мы поедем отсюда? — поинтересовался Жора, с отвращением отодвигая эмалированную кружку с чаем.
— Хоть завтра, богатырь. Надо сначала найти подземелья.
— А их тут нет.
— Не торопись с выводами. Подземелья должны быть. Старик говорил даже о подземном храме.
— А если не тут?
Батсур нахмурился. Эта мысль и ему не раз приходила в голову. Что, если они с Озеровым не поняли названия, которое прошептал умирающий? Старик упомянул о пещерах. В одной из них должен находиться храм с большой статуей. А тут не было и признака пещер.
— Вернется Аркадий Михайлович, посоветуемся, — сказал Батсур. — Что‑то долго его сегодня нет. Скоро ночь…
— Интересно, где теперь наши? — мечтательно протянул Жора. — Наверно, уже в Алма–Ате, а может, и до Москвы добрались.
— А мы все это знали бы, — в тон ему пропел Батсур, — если бы один мой знакомый проверил вовремя радиоаппаратуру.
Жора густо покраснел:
— Ей–богу, я не виноват, Батсур. Я же объяснял… Вы согласились взять меня в самый последний момент, когда все было упаковано. А радио проверял Игорь Николаевич… Наверно, это он вместо запасных батарей засунул в ящик с радиоаппаратурой свиную тушенку. Он всегда все путал и все забывал. Таблицы от приборов он мог сунуть в аптечку, мазь от ожогов — к продуктам. Когда мы стояли у базальтового плато, повар положил эту мазь в салат вместе с майонезом. И никто не догадался. Все только удивлялись, почему салат пахнет лекарством. А потом Игорь Николаевич попросил меня найти мазь от ожогов, и я нашел пустую баночку вместе с банками из‑под майонеза. Игорь Николаевич не велел тогда никому говорить…
— Нельзя, богатырь, дурным словом вспоминать отсутствующих друзей, — сказал, посмеиваясь, Батсур. — Друзья плохо будут спать. И ты плохо спать будешь… Просто Игорь Николаевич немного рассеян, как все большие ученые. А я бы все‑таки на твоем месте сразу же проверил передатчик. Тогда мы не потеряли бы связи с внешним миром. Этак нас еще разыскивать начнут, как пропавших без вести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
