— Нельзя, богатырь, дурным словом вспоминать отсутствующих друзей, — сказал, посмеиваясь, Батсур. — Друзья плохо будут спать. И ты плохо спать будешь… Просто Игорь Николаевич немного рассеян, как все большие ученые. А я бы все‑таки на твоем месте сразу же проверил передатчик. Тогда мы не потеряли бы связи с внешним миром. Этак нас еще разыскивать начнут, как пропавших без вести.
Заскрипел песок под неторопливыми шагами. К костру, возле которого сидели Батсур и Жора, подошел Озеров. Он был один.
— А где Жамбал? — спросил Батсур, с беспокойством поглядывая на приятеля.
— Он остался там. — Аркадий кивнул в ту сторону, откуда пришел. — Мы нашли вход в пещеры. Это километрах в пятнадцати отсюда. Свертываем лагерь и поехали…
***
Вездеход неторопливо катился по темной пустыне. Яркий свет фар вырывал из мрака мелкую рябь бугристых песков, чахлые ветви полузасохшей караганы, источенные ветром скалы. Они неожиданно появлялись, отбрасывали резкие острые тени и, словно призраки, растворялись во мраке. Пересекли плоскую поверхность такыра, потом русло высохшей реки. Скользнула и исчезла в темноте большая серая змея. Красноватые точки вспыхивали, словно искры, в темных песках справа и слева от машины. “Шакалы”, — подумал Батсур. Он сидел в кабине вездехода между Озеровым и шофером–монголом.
Машину вел Аркадий. По каким‑то одному ему известным признакам он ориентировался в темном лабиринте барханов и скал.
“Огибаем массив с юга, — соображал Батсур. — Значит, Аркадий был прав: пещеры находятся в западной части массива, а не на востоке, где расположены развалины монастыря. Эти развалины ввели нас в заблуждение”.
Озеров затормозил вездеход:
— Сейчас будет крутой спуск и потом котловина. Там находится вход в подземелья. Я хотел, чтобы вы посмотрели это место сразу, как взойдет солнце. Хочу проверить свое впечатление.
— Что‑нибудь новое?
— И да и нет.
Впереди далеко внизу вспыхнула и погасла яркая точка. Потом снова зажглась и опять погасла.
— Жамбал сигналит, — сказал Озеров. — Мы почти у цели.
Вездеход, ускоряя движение, скользнул вниз в котловину.
***
Спать улеглись прямо в кузове вездехода. Жора предложил было поставить палатки, но Аркадий Михайлович как‑то странно улыбнулся и сказал, что некуда вбивать колья. Жора постучал молотком в землю и убедился, что действительно, под тонким, в несколько сантиметров, слоем песка находится прочная звонкая скала.
Когда Жора проснулся, в вездеходе уже никого не было. Жора торопливо выбрался наружу. Утро было удивительно тихое. Вездеход стоял в центре обширной котловины с совершенно ровным дном. Ее дальний западный край был освещен первыми лучами солнца, но на широком плоском дне еще лежала холодная синеватая тень массива Атас–Ула. Чистое яркое небо распростерлось над покровом желтых песков.
Жамбал и шофер вездехода, сидя на корточках, разжигали примус.
— А где Батсур и Аркадий Михайлович? — спросил Жора, щуря глаза от ослепительной синевы неба,
— Туда пошел, — сказал Жамбал, махнув рукой. — Дырка скала смотреть пошел. Большой дырка. Ой–ой! Очень глубокий. Мы вчера нашел.
— А почему меня не разбудили?
— Зачем моя спрашиваешь? — удивился Жамбал. — Батсур спроси. Вон идет…
Озеров и Батсур неторопливо шагали по направлению к вездеходу.
— Удивительно, — произнес Батсур, подходя. — Удивительно, — повторил он и вдруг сильно хлопнул Жору по спине. — Ты понимаешь, что это значит, богатырь?
— Нет, — сказал Жора, потирая спину.
— И я не понимал, — признался Батсур. — А вот Аркадий Михайлович понял: открытие потрясающее и почти невероятное.
— Предложи другое объяснение, — сказал Озеров.
— Не могу. И, более того, думаю, что ты прав. Но все‑таки не помещается в голове.
— Вы нашли подземный храм? — спросил заинтересованный Жора.
— Храм тоже должен быть, — ответил Батсур. — Пойдем его смотреть после завтрака. Не он главное.
— А что?
— То, на чем ты стоишь.
— Песок?
— Твоя догадливость, богатырь, не угонится за твоей любознательностью… Разгреби лапками песок и скажи, что находится под ним.
— О, — сказал Жора, разгребая песок.
— Вот именно! То же самое изрек и я полчаса назад. Что это за порода?
Жора постучал молотком по гладкой, словно отполированной поверхности темно–серого камня. Лег на живот, разгреб песок пошире, внимательно разглядывая странную породу; перебрался на другое место, копнул там — обнаружил ту же породу.
Он ползал на четвереньках вокруг вездехода и везде под тонким слоем рыхлого песка встречал твердую, как сталь, гладкую поверхность серого камня. В ней почти не было трещин, и молоток отскакивал от нее, как от наковальни. Жора поднялся, отбежал на несколько десятков метров в сторону, копнул песок. То же самое…
— Везде так? — удивленно спросил он.
— По всей котловине, — ответил Озеров. — Местами песка немного больше. Впрочем, он, вероятно, не держится на этой гладкой поверхности. — Его систематически сдувает ветрами. Так что это, по–вашему, Жора?
— Если бы мы не находились в Гоби, я бы сказал, что это похоже на полированный бетон, а вся эта площадь напоминает… аэродром.
— Здорово! — сказал Озеров. — Вот не ожидал…
— Ай да Жора! — вскричал Батсур. — Быть тебе академиком. Поздравляю… Ну и удивил!
— Да вы меня не поняли, — запротестовал Жора, чуть не плача. — И не дали кончить. Я же сказал — если бы мы не находились в Гоби. А мы в Гоби! Каждому дурню ясно, что здесь не может быть бетона. За кого вы меня принимаете? Конечно, я понимаю, что это совсем другое… Но что? Поверхность лавового покрова. Лава растеклась по дну котловины, и получилось такое… Чего вы смеетесь? Разве не так?
— Мы не смеемся, — серьезно сказал Озеров. — Только никогда не надо сразу отказываться от суждений, которые самому тебе кажутся наиболее справедливыми. Это немного похоже на аэродром, не правда ли?
— Да, но…
— И я так думаю. Это, конечно, не лава. Это, скорее всего, искусственный материал, сходный с бетоном, но гораздо более прочный. И площадка эта, может быть, служила чем‑то вроде… аэродрома. Чем‑то вроде… Не будем торопиться с окончательными выводами. Посмотрим, что даст осмотр подземелий…
***
Исследование подземелья заняло целый день. Батсур, Озеров, Жамбал и Жора медленно пробирались в лабиринте коридоров и залов. Ток свежего воздуха увлекал вперед пламя самодельного факела. Шли по направлению движения воздуха. Иногда останавливались, чтобы осмотреть боковые коридоры. Все ходы и залы были высечены в массивном сером песчанике. На гладко отполированных стенах не было заметно ни надписей, ни рисунков. Высокие полукруглые своды залов поражали правильностью геометрических форм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
