Тонкая серая полоска берега показалась на третьи сутки плаванья. На самом деле Ваня рассчитывал дойти до Турции за полтора дня, но не свезло — крепкий и порывистый ветер всё время дул прямо в лоб, или, лучше сказать, в нос кораблю. Высокая надстройка работала парусом, тормозя все усилия двигателя. Франц даже распотрошил одну из корзин с углём из кормового бункера и всю последнюю ночь топил печку, нагревающую теплообменник. Двигатель пахал на всю катушку, но скорости это не прибавляло. Ермолаев опустил в воду лаг, засёк время и сообщил, что они делают не больше семи километров в час.
Вот так. И крутись, как хочешь.
Маляренко занял своё кресло в рубке и велел Игорю подойти к берегу на два-три километра. Не ближе.
Издалека Турция не впечатлила. Голые безлесные горки, снова, горки и опять скалы. Кое-где рос кустарник. На этом вся, видимая в монокуляр растительность, заканчивалась. Иван рассмотрел, как в обрывистые берега бьёт прибой, вызвал боцмана и, вручив тому трубу, велел.
— Бди! Глаз от берега не отрывай.
Виталик радостно оскалился и умотал на верхнюю палубу.
'Ну-ну, звездочёт ты наш… недоделанный'
Одного взгляда на берег Ивану хватило, чтобы понять — даже если что-то и найдётся, высадиться на берег в этом месте нет никакой надежды.
К вечеру Виталик спустился с верней палубы тихий и с красными опухшими глазами. Он молча отдал Ермолаеву монокуляр и ушёл в кубрик. Первый выстрел был мимо.
'Мечта' шла на запад, вдоль лежащего на горизонте турецкого берега еще сутки. Наконец линия берега стала круто заворачивать к северу, и Иван приказал сбавить ход и двигаться прямиком к побережью.
Маляренко щёлкнул тумблером, включив эхолот, и покосился на часы. До сеанса связи с Севастополем оставалось полчаса.
— Вышли к проливу, как понял?
— …онял вас. …лив. Как …ела?
Голос Степанова был слышен очень хорошо, но и треск, писк и вой в эфире стояли — будь здоров!
— Всё хорошо. Всем привет. Конец связи.
— …ас понял. Отбой.
Вход в пролив отыскался совсем просто. На высоченной горе стоял маяк. Натуральный каменный маяк. Немного потрёпанный, но, тем не менее, вполне чётко видимый. Иван пробежался вооружённым взглядом дальше по извилистому берегу и разглядел ещё одну башню. Точную копию первой.
— Игорь. Малым ходом. В этот залив.
— Батя, — рулевой был бледен и взволнован, — а это точно не бухта какая-нибудь, а пролив?
— Да какая разница, а? Будет бухта — развернёмся и дальше пойдём искать.
Маляренко матюгнулся, они уже трижды забредали в такие заливы, которые издалека казались входом в пролив.
За час неспешного хода 'Мечта' обогнула очередную, круто уходящую в море, горку и вышла…
— Ах ты ж, … твою… и так перетак!
Маляренко не смог сдержать восторженный крик. Прямо перед ними был пролив.
Нет. Не так. Это был ПРОЛИВ!
'Идиот! Как можно было спутать те заливчики…'
Широченная водная дорога, со стенами из гор, впечатляла. Тихо пискнул эхолот и Ермолаев поспешно переложил руль, правя ближе в середине.
На палубе толпился экипаж, громко и нецензурно ликуя. Маляренко посмотрел на часы. Ровно в одиннадцать часов утра восьмого июня седьмого года 'Мечта' вошла в пролив Босфор.
— Игорёха, — Маляренко сполз со своего кресла и оттеснил рулевого, — координаты сними. Скоро полдень. Пригодятся.
Ермолаев хлопнул себя по лбу и унёсся за инструментами.
Сам мост через Босфор не сохранился. Но опоры… Два гигантских бетонных клыка на противоположных берегах стояли как памятники человечеству. Народ притих. За последний час, что лодка шла по извилистому проливу, поворачивая то вправо, то влево, крымчане увидели больше следов погибшей цивилизации, чем за все предыдущие годы. Чаще всего попадались мало опознаваемые руины, густо поросшие кустарником, но иногда встречались и вполне целые каменные дома. Особенно впечатлила громадная мечеть на азиатском берегу. Все её минареты были в целости и сохранности, а само здание, когда-то давно стоявшее высоко на склоне, теперь находилось почти у кромки воды. 'Мечта' прошла в двух сотнях метров от здания, эхолот временами попискивал, и капитан не решился подойти ближе.
Иван припомнил общий курс истории архитектуры, который он прошёл на первом курсе института и начал внимательно рассматривать европейский берег.
'Собор Святой Софии. Где-то здесь… или… здесь?'
Айи Софии не было. Из воды, у остатков ещё одного моста торчали какие-то каменные руины, но на храм они мало походили.
— Ы.
Ахмед плакал и тыкал рукой на островок.
— Что?
— Ы.
Турок изобразил ладонями свод и башни.
— София?
— Ы. Ы.
Руки турка замельтешили. Вот тут был мост, а вооон там — базар. И точно, край мощного основания моста вполне прочитывался. 'Мечта' проходила в самом сердце Стамбула.
Притих даже шумный и насквозь цинично-пошлый боцман. Мёртвый многомиллионный, в прошлом, мегаполис, морально прибил всех. Когда 'Мечта' стала проходить старый город, настроение у экипажа упало ниже палубы. По обоим берегам стояли тысячи совершенно целых на вид домов. Иван достал трубу и присмотрелся — нет, всё же, при увеличении было видно, что здания сильно потрёпаны временем и держатся на честном слове. Хватало и обычных руин, по-видимому, бывших когда то современными многоэтажками.
По спине пробежался табун мурашек, Маляренко поёжился. Тишина, стоявшая над мёртвым городом, угнетала. Ни плеск волн, ни тихая вибрация двигателя, ни пронзительные крики сотен чаек, круживших вокруг, ситуацию не спасали. Город молчал. Молчал и экипаж. Мужчины старательно отводили глаза, занимаясь делами на палубе, Франц угрюмо поглядев на развалины, нырнул в машинное отделение и больше оттуда не показывался, а Настя закрылась в своей каюте.
'Мда… хорошо что я не сюда залетел'
Иван бросил короткий взгляд на берег и непроизвольно поковырялся в ухе.
'Не оглох. Мда… я бы здесь с ума сошёл. Точно'
Пустынные улицы пугали больше чем пустынные степи.
'Мечта' пробежала мимо руин Стамбула на удивление быстро, всего за полтора часа. Когда впереди открылся простор Мраморного моря, весь экипаж с нескрываемым облегчением выдохнул — гигантское кладбище осталось позади. Ни у кого, даже у Ахмеда, не возникла мысль остановиться и высадиться на берег. Через пять часов бодрого хода под парусами, когда Иван стал задумываться о том, что пора бы и на якорь становиться, на горизонте показалась земля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
