Это была та самая глупость, которых я зарекался избегать. Всю свою жизнь у меня не было ничего с теми, кто у меня работал. Это произошло в 1996 году, когда Мария с детьми уехала на каникулы, а я заканчивал съемки «Бэтмена и Робина». К тому времени Милдред уже пять лет работала в доме, и вдруг мы оказались одни в домике для гостей. В августе следующего года Милдред родила мальчика, назвала его Джозефом, а отцом записала своего мужа. Я хотел верить в это – и верил в течение многих лет.
Джозеф неоднократно приходил к нам в дом и играл с нашими детьми. Однако сходство поразило меня только тогда, когда он пошел в школу. Я уже был губернатором, и Милдред показала фотографии сына. Сходство было настолько сильным, что у меня не осталось никаких сомнений в том, что Джозеф мой сын. Хотя мы с Милдред почти не затрагивали эту тему, с тех пор я стал оплачивать обучение Джозефа и помогать Милдред деньгами. Муж ушел от нее через несколько лет после рождения Джозефа, оставив ее одну с несколькими детьми. Теперь его место занял приятель Милдред Алекс.
Много лет назад Мария спросила у меня, мой ли сын Джозеф. Тогда я еще не знал, что я его отец, поэтому все отрицал. Теперь я думал, что Мария откровенно поговорила с Милдред, которая к этому времени работала у нас в доме уже почти двадцать лет, и вытянула из нее всю правду. В любом случае, я не мог открыть Марии ничего нового. Карты были выложены на стол, и Мария ждала ответа.
– Почему ты не признался раньше? – сказала она.
– По трем причинам, – ответил я. – Во-первых, я просто не знал, как тебе сказать. Мне было очень стыдно, я не хотел тебя огорчать, не хотел ломать наши отношения. Во-вторых, я не знал, как открыть тебе правду так, чтобы она осталась между нами, потому что ты всем делишься со своей семьей, и тогда эта новость стала бы известна всем. И, наконец, скрытность у меня в характере. Я стараюсь держать все в себе, при любых обстоятельствах. Я не из тех, кто привык изливать свою душу. – Последнее я добавил для психолога, знавшего меня недостаточно хорошо.
Я мог бы перечислить еще десять причин, но все они прозвучали бы так же неуклюже. Факт оставался фактом: я испортил жизнь всем, кто имел к этому хоть какое-то отношение, и мне нужно было уже давно открыть Марии всю правду. Однако вместо того, чтобы поступить правильно, я просто задвинул правду в дальний уголок сознания, чтобы не вспоминать о ней ежедневно.
Как правило, я стараюсь защищаться. Но теперь ничего этого не было.
Я старался как мог исправить свою ошибку. Объяснил, что во всем виноват исключительно я один, и Мария не должна принимать это как личную обиду. «Я наломал дров. Ты идеальная жена. Это произошло не потому, что ты была неправа, не потому, что ты на неделю уехала из дома или еще почему-то. Забудь об этом. Ты выглядишь потрясающе, ты очень сексуальная. Сегодня ты возбуждаешь меня так же, как и при нашей первой встрече».
Однако Мария уже решила для себя, что мы должны расстаться. Я не мог ее в этом винить. Мало того, что я обманывал ее насчет ребенка; все эти годы Милдред продолжала работать у нас дома. Мария приняла решение уйти из дома. Мы договорились сделать все так, чтобы последствия для детей были минимальными. Даже несмотря на то, что наше будущее как супружеской пары выглядело проблематичным, мы по-прежнему оставались родителями и должны были вместе принимать решения, касающиеся нашей семьи.
Кризис наших семейных отношений сделал для Марии этот год особенно тяжелым. Она все еще переживала смерть своей матери, скончавшейся пятнадцать месяцев назад. А теперь ей с братьями пришлось принять непростое решение и поместить Сарджа, которому уже исполнилось девяносто пять лет, в психиатрическую лечебницу.
Мы только начали обсуждать развод и разговаривать о нем с детьми, как Сардж умер. Его смерть стала огромной утратой. Сардж был последним из поколения великих общественных деятелей семейства Шрайверов и Кеннеди. Панихида, состоявшаяся в Вашингтоне 22 января 2011 года, день в день совпала с пятидесятой годовщиной основания Корпуса мира, любимого детища Сарджа. Вице-президент Джо Байден, первая леди Мишель Обама, Билл Клинтон и многие другие видные деятели пришли на мессу, и Мария почтила память своего отца проникновенной речью, в которой рассказала о том, как Сардж учил ее братьев уважительному отношению к женщинам. Возможно, отчасти ее слова были обращены ко мне, но мне уже не раз приходилось слышать, как Мария отзывается о своем отце теми же выражениями.
После похорон Мария вернулась в Лос-Анджелес вместе со мной и детьми, за исключением Кристины, оставшейся в Джорджтауне. Мы старались молчать о разводе. В апреле Мария переехала в апартаменты неподалеку от нашего дома, где было достаточно места для детей.
Я ломал голову, что толкнуло меня на супружескую измену и почему я столько лет не говорил Марии о Джозефе. Многие люди – и неважно, насколько успешно сложилась их жизнь, – совершают разные глупости, связанные с сексом. Ты думаешь, что тебе сойдет с рук пренебрежение правилами, однако в действительности твои поступки могут иметь очень долговременные последствия. Вероятно, сыграло свою роль и мое воспитание, то, что я рано покинул родительский дом. Это сделало меня более черствым в эмоциональном плане, я менее внимательно относился к интимным вещам.
Как я сказал психологу, скрытность была у меня в натуре. Как я ни люблю компанию, какая-то моя часть предпочитает бороться с самыми большими волнами океана житейских проблем в одиночку. Во всех ключевых моментах своей жизни я ни с кем не делился своими мыслями – как, например, обстояло дело с участием в губернаторской гонке, когда окончательное решение я принял, только выйдя в студию вместе с Джеем Лино. К скрытности – и полному отрицанию всего – я прибегал, столкнувшись с самыми серьезными проблемами, как это было тогда, когда я пытался сохранить в тайне предстоящую операцию на сердце, делая вид, будто просто отправляюсь в отпуск. И вот сейчас я молчал, не желая признаться в том, что причинило бы боль Марии, даже несмотря на то, что в конечном счете моя скрытность только усугубила проблему. Окончательно убедившись в том, что Джозеф мой сын, я постарался сделать так, чтобы эта ситуация не повлияла на мою способность эффективно управлять штатом. Я решил сохранить все в тайне, не только от Марии, но и от своих ближайших друзей и советников. Я не думал, что в политическом плане это будет иметь какие-либо последствия, поскольку я не строил свою избирательную кампанию на семейных ценностях. Я скрыл тот факт, что подвел своих близких как муж и отец, как человек, имеющий семью и детей. Я действительно их подвел, и Джозефа в том числе – я не был ему тем отцом, который так нужен мальчишке. Я хотел, чтобы Милдред продолжала работать у нас, так как мне казалось, что в этом случае мне будет проще держать ситуацию под контролем, однако здесь я также ошибался.
