— Какие красочные описания. Устройство этого мира, где Неметонов нет, нам неведомо. Вся сила находит выход в виде Сары и наших греческих друзей. Могу предположить, здесь полно существ из сказок и мифов, — Лидия положила ему голову на плечо и глубоко вздохнула. — Меня пугает, что этому не будет конца.
— Что? — только и смог выдавить из себя Лиам. Сердце забилось где-то в глотке. Видимо, не его одного мучали подобные мысли.
— У меня было достаточно времени, чтобы покопаться в своей голове. Ты же знаешь, я связана со сверхъестественным миром дольше, чем ты. По крайней мере в той жизни, — она говорила тихо, будто боялась пациентов. Всем было абсолютно плевать на чужие разговоры. Особенно если у тебя поломаны пальцы от перфоратора. — Дай угадаю, ты знаешь о принципе весов и их отклонения, но без понятия, кто сказал это?
— Да, некоторые вещи вообще появляются лишь при их упоминании, — Лиам уже научился не взывать к недоступным образам и информации. Лидия, вероятно, была чуть настырнее него, от чего, то и дело вздрагивала.
— Весы никогда не стоят на месте. Они отклоняются от одной стороны к другой. Есть моменты, когда хуже быть не может, есть моменты, когда ты на седьмом небе от счастья. Однако за великой радостью, без изменений следует этап баланса, и снова боль. Этот процесс не остановить. Просто для кого-то увольнения с работы невероятная проблема, а для кого-то — Гарпия, — она вздохнула и по её щеке побежала слеза. Лиам слышал, как её сердце то и дело сбивалось ритма. — Неужели так будет постоянно. Раз за разом наши близкие будут подвергаться угрозе, без видимой на то причины?
— Потому что мы слабы, — резко и злобно выплюнул Лиам.
— Что ты имеешь ввиду?
— Кто из той жизни шепчет мне на ухо одно и то же…
Лидия взглянула на него, не узнавая своего «малыша Лиама». Ей стоило признать, тот милый и наивный парень потерялся. За короткий срок Лиам изменился до неузнаваемости, впрочем, как и она сама. Раз за разом, проходя по дороге усыпанной битым стеклом, потерями и ненавистью, твое сердце ожесточается, надежда становится проклятиям, а любовь недостаточным стимулом для продолжения борьбы. Скорее всего, на Данбара так повлиял не сам факт нападения, а возвращение воспоминаний. В них никогда не было ничего хорошего. Чувство стаи, семьи, которое разрасталось с каждой новой частичкой памяти, захлебывалось в крови и страхе. Лидия знала, когда Лиам вспомнит всех, когда они вспомнят всех, именно эта жизнь станет для них потерянной. Больше не будет умной и сообразительной девчонки, поставившей себе цель поступить в Йель и получить Нобелевскую премию. Вместо неё придет Лидия Мартин, та, что видела смерть своих друзей и близких. И этот факт уже не поменять. Она посмотрела на Лиама, который сверлил в поле какое-то пятно, с ярко желтыми глазами.
— Мы не убиваем, не причиняем боли. Этот голос говорит мне успокоится и взять себя под контроль. Подставить вторую щеку, — тихое рычание завибрировало в его грудной клетке. — А я хочу разорвать их всех своими клыками, — он говорил так четко и уверенно, что Лидия не на шутку испугалась. — Ничего. Я ничего не сделал Горгоне или этой проклятой Гарпии. Я говорил ей, говорил, что нужно остановиться и прекратить борьбу. Я не хотел, чтобы она пострадала, и кто-либо еще. Что мне делать с Гарпией? Убить? Стать убийцей, и когда мой альфа посмотрит на меня, осудит? Я не хочу быть убийцей.
— Ты не обязан…
— Я убью.
Два слова, словно гром.
— Да Лидия, я готов убивать. Никого из вас не было, когда эта сумасшедшая угрожала мне, вам и семье. Она обещала найти каждого и превратить в статую. Если станет выбор между вами и моим цветом глаз, долго мешкать я не буду. Никогда, — гнев все разрастался в нем. Как назло, перед глазами появился улыбающийся Тео. Каждый чертовый раз, как он принимает отвратительное решение, этот самодовольный ублюдок улыбается. — Прости, на меня накатило. Я не могу. Просто не могу держать это все в себе. Мне плевать на Лабиринт. Спастись от Лабиринта и остаться одному, вот что меня пугает. И если этот попугай встанет мне поперек горла…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я… Мы будем тебя любить несмотря ни на что, Лиам, — парень развернулся к ней. — В этом суть семьи. Ты не виноват, что Гарпия напала на вас, не виноват, что Джексон на самом деле любит всех нас и готов прыгнуть в пропасть. Пусть и с ядовитым сарказмом и издевками. Важны поступки. Слова ничего не значат. Мы будем рядом, всегда. Вот и все.
— Спасибо… — Лиам усмехнулся. — Про теории отклоняющихся весов ты права. Все меняется. Слишком быстро и неожиданно, — он похлопал себя по карманам. — Знаешь, у меня есть книжка, куда я записываю все, что происходит с нами сейчас. В том числе и ваши слова сути. На всякий случай, если меня долбанет маразм, — он улыбнулся, но Лидия увидела в глазах горечь. — Так же там прописана притча царя Соломона. Ты знаешь о ней, — девушка кивнула, хоть это был и не вопрос. — Все пройдет. Мне дедушка подарил его, и каждый раз, когда случался приступ РПВ, и после него меня накрывало отчаяние, я вспоминал это. Но сейчас все стало настолько плохо, что… Время посмотреть на внутреннею сторону кольца и сказать: «И это тоже». Спасибо, Лидия, спасибо. Без тебя вынести это стало бы невозможно.
— Не за что. Действительно не за что, — она ткнула его в нос, — Но тебе надо найти оружие. Иногда противника нужно держать на дистанции. Особенно если у него крылья, когти и вообще непонятно что. Эллисон и Крис, конечно, могут поддержать, но рисковать в ближнем бою все же не стоит. А еще нам нужно раздобыть её кусок для Сары.
— Ну, у меня как бы есть частичка Гарпии, — сжал губы в тонкую полоску, — Когда она на нас напала. Много перьев разлетелось по округе. Думаю, для связки, которую там хочет намутить Сара, достаточно, — Лиам почувствовал, как голова закружилась. Даже от такой раны ему было не по себе. — Блин, мне бы пойти домой. Кажется, аконит еще действует. Ты пойдешь? — она отрицательно помахала головой. — Хорошо. Я понимаю, — Данбар встал и сделал шаг.
— Лиам, — она заставила его вновь развернутся в ней. — Запомни, ты не виноват. Ни в чем. Понял? — парень никак не отреагировал. — В любом случае, за тобой есть кому последить. — Лидия закатила глаза и посмотрела на вход в больницу.
Лиам прокрутился на пятках и удивленно раскрыл глаза. В паре метров от мест для ожидания стоял Тео. На нем была толстовка, а поверх неё безрукавка, теплые спортивные штаны и шарф. В такую жару он мог без проблем получить тепловой удар и упасть где-то по дороге в больницу. Лиам закатил глаза и уже хотел отчитать его за внешний вид и назойливость, когда почувствовал от него запахи лекарств и беспокойства. Конечно же. Как он мог вообще забыть, что их с Тео связывает невероятное чувство долга и любви? Тот примчался в больницу в немощном состоянии, вероятно, с температурой, лишь чтобы узнать, не пострадал ли Данбар. Лиам сжал зубы. Именно по этой причине он готов пойти на убийство Гарпии, чтобы защитить этих людей и волков, Тео в частности. Им уже стоит поговорить и решить все. Если ему не позволят трогать Рейкена за все части тела, в Нью-Йорке появится первый бешенный оборотень. Он, на негнущихся от отравления аконитом ногах, подошел к Тео и обнял его, без предупреждения и долгих вступлений. На него напал орел. Он имеет право на объятие вне очереди и праздников.
— Я примчался, как только выудил информацию о том, где вы находитесь. Зачем тебе телефон, если ты им все равно не пользуешься? Двадцать один звонок, сто смс, и лучше не заходи в Фейсбук, пока я не сотру все свои гневные сообщения и мат, — он говорил тихо, и откровенно хрипел, как загнанный пес. А еще у него был жар и им срочно нужно домой. — Скажи, что с вами все в порядке. С тобой…
— Все хорошо. Я не пострадал, Джексона зашили, и он оправляется от ран, мой отец говорит, что ничего плохого не случится, — он слегка отпрянул от Тео и посмотрел ему в глаза. — Прости. Тео, у тебя жар…
— Видимо, тонна таблеток, которые я забросил в себя, перестали двигаться. Нам надо убегать. Помимо твоего отца, здесь работает моя мама… Если она заметит меня в больном состоянии, то сначала вылечит, а потом задушит, — его лицо побледнело. — С тобой точно-точно все в порядке?
