Тогда-то Аша впервые услышала, как люди королевы шепчутся о жертве, подношении их красному богу, которое может положить конец снегопаду.
– Боги севера обрушили на нас эту бурю, – сказал сир Корлисс Пенни.
– Ложные боги, – возразил сир Годри Убийца Великанов.
– С нами Рглор, – заявил сир Клейтон Саггс.
– А Мелисандра – нет, – произнес Джастин Масси.
Король молчал. Но Аша не сомневалась, что он всё слышал. Станнис сидел за высоким столом с нетронутой тарелкой остывающего лукового супа и смотрел в пламя ближайшей свечи, прикрыв глаза и не обращая внимания на разговоры вокруг. За него высказался следующий по старшинству – худощавый высокий рыцарь Ричард Хорп.
– Скоро буря должна закончиться, – объявил тот.
Но буран только усиливался. Ветер хлестал, словно плеть жестокого работорговца. Аша думала, что узнала холод на Пайке, когда ветер завывал с моря, но та стужа не шла ни в какое сравнение с теперешней. «От такого холода люди сходят с ума».
Даже когда колонна сошла с дороги, чтобы устроиться на ночлег, согреться было не так-то легко. Палатки намокли и отяжелели, их трудно было ставить, а снимать – ещё труднее. Если только они внезапно не падали под тяжестью выпавшего снега. Войско короля ползло через самое сердце величайшего леса Семи Королевств, и всё же сухой древесины стало почти не найти. С каждой новой стоянкой зажигалось всё меньше костров, а те, что горели, давали больше дыма, чем тепла. Часто пищу ели холодной, а то и сырой.
Даже ночные костры стали меньше и горели слабее к разочарованию людей королевы.
– Владыка Света, убереги нас от зла, – молились они в лад низкому голосу сира Годри Убийцы Великанов. – Яви вновь нам свой яркий свет, успокой эти ветра, растопи эти снега, чтобы мы могли добраться и поразить твоих врагов. Ночь темна, холодна и полна ужасов, но на твоей стороне сила, слава и свет. Рглор, наполни нас своим огнём.
Позже, когда сир Корлисс Пенни спросил вслух, не случалось ли когда-нибудь целой армии замёрзнуть до смерти в зимнюю бурю, волки расхохотались.
– Это не зима, – заявил Большое Ведро Вулл.
– Наверху, в холмах, мы говорим, что осень тебя целует, а зима хорошенько имеет. Это всего лишь осенний поцелуй.
«В таком случае, Боже, не дай мне познать настоящую зиму». Сама Аша была избавлена от худшего. В конце концов, она королевский трофей. Когда другие голодали, она была накормлена. Пока другие дрожали от холода, она находилась в тепле. Пока другие пробирались сквозь снег на уставших лошадях, она в своих цепях с комфортом ехала на постели из мехов внутри повозки с прочной холстяной крышей, защищавшей от снега.
Лошадям и простым солдатам приходилось труднее всего. Двое оруженосцев из штормовых земель закололи воина в споре за место ближе к огню. На следующую ночь некие жаждавшие тепла лучники как-то умудрились поджечь свою палатку – хоть соседей согрели. Боевые кони гибли от истощения и переохлаждения.
– Что такое рыцарь без лошади? – придумал кто-то загадку. – Снеговик с мечом.
Павших лошадей резали на мясо. Запасы тоже начали истощаться.
Писбери, Кобб, Фоксглоув и другие южные лорды призывали короля разбить лагерь до окончания бури. Станнис не соглашался. Не прислушался он и к предложению людей королевы принести жертву их голодному красному богу.
Аша услышала об этом от Джастина Масси, не такого набожного, как остальные.
– Жертва докажет, что наша вера по-настоящему пылает, сир, – сказал королю Клейтон Саггс. А Годри Убийца Великанов добавил:
– Старые боги севера наслали на нас эту бурю. Только Рглор может положить ей конец. Нужно отдать ему нечестивца.
– Половина моей армии – нечестивцы, – ответил Станнис. – Сожжений не будет. Молитесь упорней.
«Никаких сожжений сегодня и завтра… но если снегопад продолжится, насколько хватит решимости короля?» Аша никогда не разделяла веру своего дяди Эйерона в Утонувшего Бога, но той ночью она взывала к Тому-Кто-Живет-Под-Волнами не менее усердно, чем когда-либо молился Мокроголовый. Буря не утихла. Поход продолжался, замедлившись до неспешного шага, потом до ползания. Пять миль в день считалось хорошим результатом. Потом три. Затем две.
После девятого дня бури не было стоянки, во время которой мокрые и усталые полководцы и командиры не входили в палатку короля, чтобы коленопреклонённо доложить о потерях за день.
– Один мёртв, трое пропали.
– Шесть лошадей пало, одна из них моя собственная.
– Двое погибли, один рыцарь. Четыре лошади пали – боевые кони и одна верховая лошадь. Одну мы спасли, остальные умерли.
Как слышала Аша, это называлось «холодным подсчётом». Обоз страдал сильнее других: мёртвые лошади, пропавшие люди, перевёрнутые и разбитые телеги.
– Лошади проваливаются в снег, – докладывал Джастин Масси королю. – Люди теряются или просто садятся в снег и умирают.
– Пускай, – сердился король Станнис. – Мы поднажмём.
Северяне со своими мохнатыми коньками и медвежьими лапами справлялись намного лучше. Чёрный Доннел Флинт и его сводный брат Артос потеряли всего одного человека. Лиддлы, Вуллы и Норри остались в полном составе. Морган Лиддл недосчитался одного мула, но, похоже, решил, что его увели Флинты.
«Сотня лиг от Темнолесья до Винтерфелла. Три сотни миль полета ворона. Пятнадцать дней». Пятнадцатый день пути миновал, а они не прошли и половины. Позади тянулся хвост из разбитых телег и замёрзших тел, погребённых под падающим снегом. Солнце, луна и звёзды не показывались так давно, что Аша начала думать, не приснились ли они ей.
На двадцатый день пути она, наконец, избавилась от цепей на лодыжках. После полудня одна из лошадей, тащивших её повозку, издохла. Замену не нашли. Оставшиеся тягловые животные требовались для перевозки провизии и фуража. Подъехавший Джастин Масси приказал пустить павшую лошадь на мясо и разрубить повозку на дрова, а потом снял цепи с лодыжек Аши, растирая её икры.
– У меня нет для вас лошади, миледи, – сказал он, – а если ехать вдвоем на моём коне, то ему тоже придет конец. Вам придется идти пешком.
Каждый шаг отдавался болью в ноге. «От холода она скоро окоченеет, – убеждала себя Аша. – Через час я вообще перестану чувствовать ноги». Она ошибалась только в одном: на это ушло меньше времени. К тому моменту, когда темнота остановила колонну, Аша спотыкалась и тосковала по удобствам своей передвижной тюрьмы. «От цепей я ослабла». К ужину она так вымоталась, что заснула прямо за столом.
На двадцать шестой день «пятнадцатидневного» похода были съедены последние овощи. На тридцать второй – последняя крупа и фураж. Аша задумалась, как долго человек может протянуть на сырой, полузамёрзшей конине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
