– Если те, кого я убил, явятся нарушать мой покой, я убью их во второй раз.
«У него совесть наёмника, – поняла она тогда. – А это значит, что её у него совсем нет».
Даарио лежал на животе, легкие льняные покрывала обмотались вокруг его длинных ног, а лицо наполовину зарылось в подушки.
Дени погладила его по спине, проведя рукой вдоль позвоночника. Кожа у капитана была гладкая, почти безволосая. «Его кожа – шелк и атлас». Ей нравилось прикасаться к его телу. Нравилось запускать пальцы ему в волосы, разминать его уставшие после долгого дня в седле ноги, брать его член в руку и чувствовать, как тот твердеет в ладони.
Будь она обычной женщиной, то с радостью провела бы остаток жизни с Даарио – трогая его, рассматривая шрамы и расспрашивая, как он их получил. «Я отреклась бы от короны, если бы он меня попросил», – думала Дени... но тот не просил и никогда бы не стал просить. Пусть Даарио и шептал ей на ухо слова любви, когда они были одним целым, Дени знала, что любит капитан драконью королеву. «Если я отрекусь от короны, он меня не захочет». Кроме того, короли нередко теряли вместе с короной и голову, и она не видела причин, по которым для королевы должны сделать исключение.
Пламя свечи задрожало в последний раз и погасло, утонув в воске. Темнота поглотила перину и лежавшую на ней пару, затопив все углы опочивальни. Дени обняла капитана и прижалась к его спине. Она вдыхала его запах, смаковала тепло его тела и прикосновения его кожи.
– «Запомни, – говорила она себе. – Запомни, каково это быть с ним».
Дени поцеловала его в плечо.
Даарио открыл глаза и перекатился к ней.
– Дейенерис, – лениво улыбнулся он. Еще один его талант: просыпаться мгновенно, как кот. – Уже рассвет?
– Ещё нет. У нас есть немного времени.
– Лгунья. Я же вижу твои глаза – разве я увидел бы их в ночной темноте? – Даарио отбросил покрывала и сел. – Светает. Скоро настанет день.
– Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.
– Не хочешь? Почему же, моя королева?
– Сам знаешь.
– Из-за свадьбы? – засмеялся он. – Тогда выходи замуж за меня.
– Сам знаешь, я не могу.
– Ты же королева. Ты вольна делать всё, что пожелаешь. – Он погладил её по ноге. – Сколько у нас осталось ночей?
«Две. Только две».
– Ты знаешь это не хуже меня. Эта ночь, и ещё следующая, после чего нам придется расстаться.
– Выходи за меня замуж – и все ночи до конца времен будут нашими.
«Если бы я могла, я бы так и поступила». Кхал Дрого был её солнцем и звёздами, но он мёртв уже так давно, что Дейенерис почти забыла, что значит любить и быть любимой. Даарио помог ей это вспомнить. «Я была мертва, и он вернул меня к жизни, я спала, и он меня пробудил. Мой храбрый капитан». Однако в последнее время Даарио чересчур осмелел. Вернувшись с последней вылазки, он швырнул голову юнкайского лорда к ногам королевы и при всём честном народе целовал Дейенерис, пока Барристан Селми их не растащил. «Сир Дедуля» пришел в такую ярость, что Дени испугалась, как бы не вышло кровопролития.
– Мы не можем пожениться, моя любовь. Ты знаешь, почему.
Он вылез из постели.
– Тогда выходи замуж за Хиздара. В качестве свадебного дара я наставлю ему замечательные рога. Гискарцы обожают носить рога – делают их из собственных волос с помощью расчёсок, воска и железок.
Даарио нашел штаны и натянул их – он не утруждал себя ношением белья.
– Когда я выйду замуж, вожделеть меня станет государственной изменой, – Дени натянула покрывало, чтобы прикрыть грудь.
– Значит, стану изменником, – капитан надел через голову голубую шёлковую тунику и расчесал пальцами заново перекрашенную для его королевы бороду. Из пурпурной та вновь стала синей, как и в день их первой встречи.
– Я пахну тобой, – улыбнулся он, понюхав свои пальцы.
Дени нравилось, как блестит золотой зуб у него во рту, когда он улыбается. Ей нравились светлые волосы у него на груди. Ей нравилась сила его рук, его смех, нравилось то, как он смотрит ей в глаза и повторяет её имя, погружая член в её лоно.
– Ты прекрасен, – выпалила она, глядя, как Даарио обувает сапоги для верховой езды и зашнуровывает их. Иногда он позволял ей сделать это за него, но, похоже, не сегодня.
«И с этим тоже покончено».
– Недостаточно прекрасен, чтобы ты вышла за меня замуж, – капитан снял повешенную на колышек перевязь с мечами.
– Куда ты?
– В твой город, – ответил он. – Выпить бочонок или два и затеять стычку. Давненько я никого не убивал. Может, мне стоит поискать твоего суженого.
Дени запустила в него подушкой.
– Оставь Хиздара в покое!
– Как пожелает моя королева. Ты устроишь сегодня прием для народа?
– Нет. Уже завтра я буду замужней женщиной, а Хиздар станет королём. Пусть он устраивает приемы – это его народ.
– Кто-то его, а кто-то и твой. Те, кого ты освободила.
– Ты меня укоряешь?
– Я о тех, кого ты зовешь своими детьми. Им нужна мать.
– И все-таки, ты меня укоряешь.
– Самую малость, сердечко мое. Так ты устроишь прием?
– Может, после свадьбы. После того, как будет заключен мир.
– Это твое «после» никогда не наступит. Тебе надо устроить приём. Мои новобранцы не верят, что ты существуешь. Это те, кто перебежал из Гонимых Ветром – большинство из них родились и выросли в Вестеросе и наслушались сказок о Таргариенах. Они хотят увидеть тебя своими глазами. У Лягушонка для тебя какой-то подарок.
– Лягушонок? – хихикнула она. – Это ещё кто?
Даарио пожал плечами.
– Какой-то мальчишка-дорниец. Он служит оруженосцем у громадного рыцаря, которого прозвали Зелёным Потрохом. Я предложил передать подарок со мной, но они отказались.
– Умная лягушка. «Отдай мне подарок!» – Она швырнула в капитана другой подушкой. – Дошел бы этот подарок до меня?
Даарио погладил свои позолоченные усы.
– Разве я стану обкрадывать мою милую королеву? Будь подарок тебя достоин, я вложил бы его прямо в твои нежные ручки.
– Как знак твоей любви?
– Этого я бы не сказал, но заверил его, что он сможет передать свой дар тебе лично. Ты же не выставишь Даарио Нахариса лжецом?
Дени не могла ему отказать.
– Как пожелаешь. Приводи свою лягушку завтра на прием. И остальных вестеросцев тоже.
Было бы неплохо услышать речь на общем языке от кого-то ещё, кроме сира Барристана.
– Как повелит моя королева, – Даарио низко поклонился, улыбнулся и ушёл в развевающемся за спиной плаще.
Сложив руки на коленях, Дени сидела среди скомканных простыней и чувствовала себя такой несчастной, что даже не услышала, как в опочивальню прокралась Миссандея, принёсшая хлеб, молоко и фиги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
