Край Чаши возле Помоста Созывающего закрывала пелена черного дыма, поднимавшегося над ревущими кострами. Ослепительные вспышки пламени лишь изредка разгоняли тьму, и никто не заметил на Помосте человека, молча наблюдавшего за всеобщим весельем, даже стражники болги, пустившие по кругу мех с вином.
Никто так и не заметил, как человек отвернулся и слился с клубами дыма, точно тень из Прошлого. В кромешной тьме незнакомец склонился над Помостом, взял рог намерьенов и ушел прочь, скрываясь за тучами дыма и пепла.
81
Сладкий аромат корицы и кардамона, который сопровождался другими, более сильными запахами, наставил Гвидиона открыть глаза. Он тут же увидел свою сияющую жену, присевшую на край постели с дымящимся подносом на коленях. Она рукой направляла ароматы в сторону Гвидиона и улыбалась ему.
— Доброе утро, милорд, — произнесла она голосом вышколенной служанки. — Не хотите ли слегка перекусить перед Советом?
— Я безусловно не против, но милорд уже встал. И он не любит, когда о завтраке говорят так небрежно. — Он ухмыльнулся, наслаждаясь изумительными ароматами. — Боги, какой чудесный запах.
— Рада, что тебе нравится. Корица и более сладкие приправы подобны флейтам они ласкают ноздри, в то время…
— Я имел в виду не пищу, — с хитрым видом заявил он. — Кто позволил тебе оставить королевские объятия?
Рапсодия посмотрела на свои руки.
— Оставить? По-моему, я их нигде не оставляла.
— О, правда, а я и забыл, теперь ты тоже королева, не так ли? Королева намерьенов.
— Давай не будем о грустном, — с шутливой мрачностью отвесила она. — Это ты во всем виноват.
— Я с радостью признаю свою вину. Не исключено, что намерьены в конечном слете будут благодарить меня только за это.
— И не рассчитывай, — возразила Рапсодия. — А теперь принимайся за завтрак. Вот попки с корицей… — Гвидион расхохотался, вспомнив, как прежде называл эту часть ее тела «булочками», и чуть не перевернул поднос. — Эй, осторожнее. А еще я сварила ужасный кофе, как ты любить.
— Да благословят тебя боги. — Гвидион взял протянутую чашку и держал ее, пока Рапсодия наливала сливки. Потом он сделал глоток и ухмыльнулся: — Превосходно, благодарю тебя.
Рапсодия вздохнула, делая вид, что ее переполняем отчаяние.
— Он ненавидит мой чай, но хотя бы пьет кофе.
— Твой чай он тоже любит, он рассказал тебе об этом века назад. Он все в тебе любит. Очевидно, все это означает, что завтра утром еду буду готовить я?
— Ты совершенно прав, — серьезно ответила Рапсодия. — Я решила, что мы будем меняться каждое утро, и тогда у другого появится шанс немного поспать.
Он сделал еще пару глотков.
— Ты шутишь? Я никогда не видел тебя спящей, постоянно что-то убираешь, поешь — уж и не знаю, чем ты занималась целых три часа. Ты уже встала и оделась, а до рассвета еще два часа — снаружи темно, Эмили.
— Ну, еще несколько таких ночей, и я не сумею рано встать. Я думала, что проснусь не в постели, а в дымящемся кратере. Мне необходимо спать, чтобы выжить. — Рапсодия с интересом наблюдала, как Эши краснеет и поспешно прячет лицо за чашкой. — Кофе слишком горячий?
— Нет, спасибо, все в порядке.
Ее смех прозвучал, как звон колокольчиков, всколыхнув весь Элизиум.
— О, Сэм! Ты покраснел!
Гвидион поставил пустую чашку на поднос.
— Да, причем всем телом. Хочешь проверить? — Она засмеялась и сбросила его руку со своего колена, — Положите это на место, миледи, — строго проговорил Гвидион.
Однако она уже встала, не обращая внимания на его протянутые руки.
— Нет, извини. — Рапсодия отошла еще на несколько шагов. — Скоро нам нужно отправляться на Совет, а я очень хорошо разгадала твою уловку.
— Это не уловка, а королевский эдикт.
— Ну, тогда я должна разочаровать твой… м-м… эдикт, — заявила Рапсодия, — поскольку нас ждут десятки тысяч людей. Боюсь, они заметят наше отсутствие.
Эши провел рукой по растрепанным волосам.
— Теперь я понимаю, почему у Энвин не было ни одного шанса в борьбе с тобой, — проворчал он. — Ты жестока. Пожалуйста, Эмили, вернись в постель. Пропади пропадом Совет, у меня будет ужасное настроение, если ты откажешься.
— Извини, — повторила она, но ее улыбка получилась сочувственной. — Насколько я понимаю, нам обоим не избежать паршивого настроения на Совете. Однако я намерена принять ванну — прошу прощения, королевскую ванну. Хочешь ко мне присоединиться?
— Да! — Наступила драматическая пауза. — Надеюсь, ты не пошутила?
— Ты гадкий мальчишка. Пойдем. — Она взяла его за руку и вытащила из-под одеяла.
Гвидион обнял ее за плечи, и вдвоем они направились в ванную.
— Гадкий? Как можно так выражаться, миледи? Уверяю вас, что мои намерения…
— Полны благородства, это я уже слышала. Хочешь перед уходом получить по голове книгой?
— Неплохая мысль, — задумчиво пробормотал Гвидион, взял том, который Рапсодия швырнула в него вчера, и спрятал его за спину. — Так будет безопаснее.
Рапсодия рассмеялась, выхватила книгу из его рук и бросила на заметно выросшую гору одежды.
— Пойдем, — сказал он, и его глаза хитро сверкнули. — Сделаем нашу собственную свечу Кринеллы.
— Да?
Его губы коснулись ее волос.
— Ну, ты же знаешь, воду в огне.
Гвидион расслабленно лежал в теплой воде и вздыхал. Вода начала уходить через сливное отверстие — еще одно замечательное изобретение Гвиллиама. Вместе с водой уходили тревоги и одиночество последних шести месяцев. Гвидион посмотрел на стоявшую у зеркала жену и вновь вздохнул. Он был счастлив.
Обнаженная Рапсодия разглядывала себя в высоком серебряном зеркале. Особенно внимательно она изучала живот, и ее лицо приняло меланхолическое выражение. Гвидион схватился за края ванны и встал, с него капала вода. Он подошел к Рапсодии сзади и со смехом обнял, но она ловко выскользнула из его рук.
— Возьми полотенце. — Она поцеловала Гвидиона и повернулась к зеркалу.
Он вновь прижал ее к себе и поцеловал в затылок.
— Нет, я предпочитаю вытираться огнем, — пробормотал он, наслаждаясь прикосновением ее теплой кожи.
Рапсодия продолжала смотреть в зеркало, раньше Гвидион никогда не заставал ее за этим занятием.
— На что ты так внимательно смотришь?
Рапсодия ответила, не отрывая глаз от своего отражения:
— Я пытаюсь понять, почему мне кажется, будто у меня вырос живот, и почему Элинсинос говорила, что во мне растет нечто злое. И еще я сомневаюсь, ты ли был со мной в ту страшную ночь в Зубах. Мне ничего не приснилось?
Увидев, какая тревога появилась в ее глазах, Гвидион ласково провел ладонью по ее волосам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
