- Но сейчас он уехал, - закончила Марта. - Тем не менее, я думаю, лучше нам тут не задерживаться.
- Хорошо, поехали, - согласился Фридрих. Тронув машину с места, он сунул руку под куртку и на ощупь отправил Лемке короткое сообщение - две кодовых цифры, означавших "пока отбой, но быть в готовности". - Так что там у вас случилось?
- Ой, тут такое творится! - девушка мигом утратила горделиво-уверенный вид, с которым только что демонстрировала свои сыскные достижения. - Ночью начались аресты всех наших. Хорошо, что меня... - она запнулась, должно быть, в последний момент передумав называть имя, - успели предупредить по телефону. Я сегодня весь день кочую по улицам... Не знаю даже, где буду ночевать. Первая мысль была - в зал ожидания на вокзале, но ведь вокзалы они, наверное, взяли под контроль в первую очередь, а в гостинице надо предъявлять документы...
- Так, - оборвал этот поток Власов. - Прежде всего, успокойтесь. И расскажите по порядку то, что вам точно известно. Вы действительно уверены, что все ваши товарищи арестованы?
В принципе, подумал про себя Фридрих, такой вариант не исключен. ДГБ вполне мог устроить показательную акцию, особенно если в столице в ближайшие дни и впрямь что-то готовится. Но почему Никонов не предупредил об этом - даже в утреннем разговоре, состоявшемся уже после ночных арестов? Не знал - или не захотел?
- Нну... я не знаю точно, все или не все... - неуверенно протянула меж тем Марта. - Я позвонила Игорю, его жена сказала, что его забрали... и мать Ильи сказала то же... у Вадика никто не брал трубку... честно говоря, я испугалась обзванивать остальных. Тем более что эти две говорили со мной таким тоном... дескать, все из-за тебя и твоих дружков... - девушка поморщилась от неприятного воспоминания; вероятно, в оригинале выражения были еще более резкими. - Да и я знаю телефоны далеко не всех. Но, знаете ли, на розыгрыш это в любом случае не похоже. Такими вещами не шутят, по крайней мере, у нас.
- Я не имею в виду розыгрыш, - ответил Фридрих. - Хотя и такое бывает. Просто "забрали" еще не означает арест. Их могли вызвать для дачи показаний или для профилактической беседы. Обычно, правда, в таких случаях просто шлют повестку, но, возможно, в ком-то взыграло служебное рвение... Еще бывает такая штука, как превентивное задержание, на несколько часов или, максимум, дней. ДГБ применяет такое, когда хочет предотвратить какую-нибудь громкую несанкционированную акцию. Если ваши товарищи планировали что-то подобное - скажем, протесты против визита какой-нибудь важной шишки из Райха - то это вполне вероятно.
- Да вроде нет, - пожала плечами Марта, и Фридрих, внимательно наблюдавший за ее лицом, сделал вывод, что она не лжет. - Во всяком случае, мне о таком не говорили.
- Ну если нет, тогда, возможно, с ними уже побеседовали и выпустили. На вашем месте я бы позвонил сейчас и проверил. Для начала - кому-нибудь из рядовых членов движения, их отпускают раньше других.
- Думаете? - она покосилась на Власова с сомнением.
- Едва ли сам этот звонок повредит вам или ему. Поинтересоваться "как дела" - это не нарушение закона. А иначе откуда мы узнаем, насколько все серьезно?
- Вообще-то я... оставила свой целлен, - призналась Марта слегка смущенно. - Я слышала, что по ним можно определить местоположение...
- Можете воспользоваться моим, - любезно предложил Фридрих, протягивая трубку. При этом он, конечно, не забыл активизировать режим записи звонка.
Марта без дальнейших колебаний набрала номер.
- Алё, Вадик? Ты дома? Ой, как я рада! - защебетала она по-русски. - А я думала, тебя... Да? И что им было нужно? Не может быть! Да они врут! Ну и что, что фотографии? Их подделать в том же "Фотоверке"... Нет!
К концу разговора радость Марты, обнаружившей, что неведомый Вадик дома, а не в подвалах здания на площади Освобождения, полностью улетучилась. Девушка с самым мрачным видом молча вернула целленхёрер Фридриху.
- Так что там с вашими друзьями? - прервал тягостное молчание Власов.
- Вы правы - пока это был только допрос. Во всяком случае, Вадима отпустили под подписку о невыезде... Они говорят ужасные вещи. Что Андрей, ну, один из наших... что он - преступник, сообщник бандитов, торгующих тяжелыми наркотиками, и что этой ночью его убили в Бурге на rasborke. Теперь они проверяют всех, кто был с ним как-то связан... Ведь это же неправда? Они сами его убили, а списывают на бандитов!
- А что вас так удивляет? - возразил Фридрих. - Разве ваши товарищи не ратуют за легализацию наркотиков?
- Ну так сначала же легализовать надо... и потом, речь только о легких... и вообще, это еще спорный вопрос - мне, скажем, эта идея не нравится... Но бандиты, уголовники - это наверняка вранье, гэбэшники любят в последнее время шить политическим уголовные статьи...
- Мертвецу статью не пришьешь, и показаний с него не получишь. Видите ли, любая полиция в мире, хоть криминальная, хоть политическая, старается взять подозреваемого живым. Исключение - разве что маньяки-одиночки в странах, где отменена смертная казнь. Таких, бывают, полицейские убивают при задержании сознательно, понимая, что законным путем наказать душегуба по заслугам все равно не получится. Но здесь не тот случай, не так ли?
- Ну, если у них не было достаточных улик против него... - неуверенно произнесла Марта.
- Можете мне поверить, они у них были. Вообще-то они были даже у вас, но вы предпочитали их не замечать. Андрей Грязнов был ненамного старше вас, но ведь ни вы, ни другие ваши сверстники, ведущие честную жизнь, не разъезжают на "Запорожцах"?
Марта испуганно отшатнулась к дверце.
- Откуда вы... Вы тоже один из них! Наши были правы!
- Ну да, конечно - ДГБ завербовал меня прямо в Берлине, - усмехнулся Фридрих. - Беда либералов в том, что они мыслят штампами, причем даже не пытаясь их осмыслить. Как по-вашему - будь я агентом спецслужб, стал бы я говорить что-то, способное вызвать ваше подозрение? Да и зачем бы мне вообще понадобилось разыгрывать перед вами спектакль? Разве вы сообщили мне сейчас что-то такое, что не было известно ДГБ?
- Хм... - смутилась Марта, - вообще-то вы правы, но...
- Я уже говорил вам, кто я, - продолжал Власов. - Я бывший военный летчик, проводящий сейчас свое частное расследование. То, что я рассказывал вам о гибели моего друга - правда. В этом деле замешаны наркотики. Да, я знаю, допропорядочный гражданин не должен путаться под ногами у полиции... но к убийцам Рудольфа у меня личные счеты, да и в безупречности русской полиции у меня, по правде говоря, есть большие сомнения, - Фридрих выдал типовой набор, приятный уху либерала: "человеческие, слишком человеческие" мотивы в противовес казенным правилам, нападки на полицию - и по тому, как смягчился взгляд Марты, понял, что попал в цель. - Грязнов действительно был наркоторговцем, я уже почти вышел на него, хотел побеседовать с ним по душам... но, увы, опоздал. Его собственные подельники прикончили его раньше.
- Из-за чего?
- Очевидно, из-за денег, - пожал плечами Фридрих. - Уж точно не из-за высоких принципов. Впрочем, полагаю, ваши принципиальные соратники от этих денег тоже не отказывались.
- Что значит "вы полагаете"? - девушка вновь гневно сверкнула глазами. - У вас есть доказательства?
- Разве Грязнов не делал взносов в партийную кассу? И, очевидно, достаточно солидных взносов? Или вы всерьез считаете, что ни Эдик, ни Игорь, ни остальные не догадывались, откуда у молодого человека неопределенного рода занятий такие средства? Даже если они не знали этого наверняка, то уж, как минимум, сознательно не хотели смотреть правде в глаза. Вам нужны доказательства - извольте: в последнее время у московских демократов наблюдаются проблемы с финансированием. Я это не знаю, всего лишь предполагаю. Но скажите мне, что это не так.
- Так, - вынуждена была признать Марта. - Со мной, правда, такие вопросы не обсуждают, но я слышала, как они ругались из-за этого... Пришлось даже урезать последние тиражи "Свободного слова".
- Ну вот. А знаете, что произошло в это время? Крипо провела успешную операцию против московских наркоторговцев. Одних выловили, доходы других резко упали. Грязнов, очевидно, попал во вторую категорию. Я не утвердаю, что все или большинство пожертвований демократическим организациям имели такой источник, но что по крайней мере часть - это теперь уже бесспорно. Мой друг как раз интересовался этой темой, и вы знаете, чем это для него закончилось. Кстати, вам удалось что-нибудь узнать относительно фотографии Рудольфа?
- Нет, - покачала головой Марта, - никто из наших его не видел. Если, конечно...
"...они не врут", - угадал проглоченное окончание фразы Фридрих.
- Скажите, а зачем вы следили за мной? Тогда, в воскресенье? Это ваши товарищи вас надоумили?
- Да нет... - смутилась Марта. - Они вообще не знают... Просто... ну, вы понимаете... в общем... вы кажетесь человеком, которому хочется доверять. Но я решила, что было бы глупо делать это безоглядно...
