"...они не врут", - угадал проглоченное окончание фразы Фридрих.
- Скажите, а зачем вы следили за мной? Тогда, в воскресенье? Это ваши товарищи вас надоумили?
- Да нет... - смутилась Марта. - Они вообще не знают... Просто... ну, вы понимаете... в общем... вы кажетесь человеком, которому хочется доверять. Но я решила, что было бы глупо делать это безоглядно...
- Доверять безоглядно - это действительно неразумно, - согласился Фридрих. - Но что, собственно, вы рассчитывали увидеть? Мою встречу с тайным агентом спецслужб в темных очках?
- Ну вот, так и знала, что вы будете смеяться, - надулась Марта и отвернулась к окну. - Я понимаю, что кажусь вам глупой девчонкой...
- Не обижайтесь, - улыбнулся Власов. - Хотя надевать темные очки зимним вечером - это не лучший способ избежать чужого внимания. Скажите лучше вот что. Во время нашей прошлой встречи вы упомянули некоего программиста по имени Макс. Можете рассказать о нем подробнее? Я помню, в каких словах вы его характеризовали, но, возможно, он причастен к интересующему меня делу.
Девушка вновь посмотрела на собеседника.
- Его зовут Максим Кокорев, - произнесла она неохотно. - Учился на вычислительной математике, на том же потоке, что и я, но на курс старше. Одно время мы общались... нет, ничего такого, просто болтали о рехнерах, о фантастике и тому подобное... А потом оказалось, что он стукач.
- Вот как? И что же, Грязнов не знал, что это стукач?
- Грязнов?! - округлила глаза Марта. - Да уж он-то в первую очередь знал! Ведь именно Кокорев его и заложил! Это из-за него Андрей вылетел из универа!
Так, подумал Фридрих. Стройная гипотеза разваливается на глазах. Во-первых, никакой Макс не химик, во-вторых, Грязнов уж точно не стал бы иметь с ним дело. Хотя в принципе Макс все же может быть связан с наркотиками, и сияние обещанных им прибылей могло оказаться для Грязнова ярче старых обид. Но - затевать противозаконные дела с человеком, зная, что тот связан с ДГБ? Разве что в рамках некой сложной провокации, механизм которой пока не ясен... и, кстати, почему об этом Максе ни словом не обмолвился Никонов в их последнем разговоре? Попросту не вспомнил об уже разоблаченном либералами осведомителе - или же не захотел вспомнить?
Впрочем, вся ситуация может иметь и более простое объяснение. Грязнов мог ругать перед смертью Кокорева не за то, что тот сделал или не сделал для него сейчас, а за тот давний донос. Если он считал, что именно тот донос поломал ему жизнь и привел в ряды наркоторговцев. Что, конечно же, чепуха, ибо свой выбор человек всегда делает сам, а внешние обстоятельства - не более чем удобный повод...
А еще может быть, что это и вовсе другой Макс.
- Мне нужно найти этого Кокорева, - сказал Фридрих вслух. - Что еще вы о нем знаете? Отчество, год рождения?
- Отчество - нет. Год рождения, наверное, 71-й... хотя не знаю, может, он не сразу после школы в универ поступил... у него уже своя квартира была...
- Квартира? Вы знаете, где он живет?
- Во всяком случае, где он жил несколько лет назад. Была там однажды, заходила за книжкой. Еще, конечно, до всей той истории.
"И ей уже тогда там не понравилось, раз этот визит оказался единственным", - понял Фридрих, а вслух спросил:
- Вы помните адрес?
- Это недалеко от "Корниловской"... улица... летчика какого-то, там еще его статуя в шлеме... Быкова?
- Бычкова, - поправил Власов, сверившись с картой навигатора. - И он, между прочим, не "какой-то", а один из лучших пилотов-истребителей РОА. В Красной Армии он получил Героя Советского Союза и два ордена Боевого Красного Знамени. Потом, в РОА - Рыцарский Крест и, после восстановления российской наградной системы, Святого Георгия второй и первой степеней. В боях за Москву в 43-м он сбил лучшего советского аса Кожедуба, правда, тот все же сумел сесть на вынужденную... Так где именно на улице Бычкова?
- Ммм... - Марта задумалась. - Длинный такой дом...
- Тут их несколько, - заметил Фридрих, глядя на карту.
- Я не помню номер. Кажется, он мне его вообще не называл... В Москве на половине домов не хватает табличек с номерами и названиями улиц...
- В этом я уже имел возможность убедиться, - вздохнул Власов. - Решительно не понимаю, почему городская управа не может навести порядок в таком элементарном вопросе. Ну ладно - вы сможете узнать этот дом, если увидите? А заодно подъезд и квартиру...
- Ну... наверное, да. Твердо обещать не могу, но...
- Тогда едем, - Фридрих решительно развернул машину, благо дорожная разметка позволяла. Затем морзянкой отослал Лемке KMD с названием улицы.
- Но, можем быть, он там уже давно не живет!
- Возможно. Но тогда соседи или домоуправление могут знать, куда он переехал.
- А если он там... мне ведь необязательно с ним встречаться? - просительно осведомилась Марта.
- Только покажете мне дверь квартиры, - заверил ее Власов. - Без английских церемоний с представлением как-нибудь обойдемся. Если он, конечно, вообще дома.
"И если он еще жив", - добавил он про себя. Интуиция подсказывала, что из трех предположений - Кокорев имеет отношение к делу, дома и жив - верными могут оказаться не более двух. Но, если окажется, что Кокорев в бегах, возможно, действительно удастся узнать что-то полезное у соседей и в домоуправлении. Впрочем, не только у них.
- Вы знаете о Кокореве что-нибудь еще? - спросил он вслух.
- У меня был его телефон, но я его, конечно, давно выбросила. Еще шпиц его знаю - если он, опять-таки, новым не обзавелся...
- Какой шпиц? А, Spitzname, - понял Фридрих. - Не понимаю этой дурацкой моды рехнермолодежи пользоваться кличками вместо нормальных имен. У атлантистов с их сетевой анонимностью в этом есть хоть какой-то смысл, хотя честному человеку в любом случае незачем скрывать свое имя. А у нас - просто бездумное обезьянничанье... - на самом деле сетевой псевдоним Кокорева был ценной информацией: рехнерпоиск по этому имени в архивах русского REIN-сегмента мог принести кое-что интересное. - Так как пишется этот шпиц? У вас есть, чем написать?
- Да... - Марта извекла из курточных глубин ручку, затем, порывшись в карманах еще, достала уже изрядно помявшийся, сложенный вчетверо листок, каковой оказался прокламацией с неизменным призывом рожденным свободными читать и бороться. Без особого почтения к этому продукту демократической мысли Марта написала несколько крупных букв на чистой стороне и оторвала соответствующую четвертушку.
- Йеди, - прочел вслух Фридрих, на мгновение отвлекшись от дороги.
- "Джедай", - поправила Марта. - Это по-английски.
- Что-то не припомню такого английского слова.
- Вы не смотрели "Звездные войны"?
- Название, кажется, слышал. Это ведь какой-то холливудский блокбастер с, как это всегда бывает, кучей спецэффектов и абсолютно тупым сюжетом? Напомните, кто там от кого спасает мир.
- Повстанцы - от космической империи. И почему уж сразу "абсолютно тупой"...
- А вы вспомните историю реальных войн и сравните их с подобными поделками. В стиле "плохие построили одно большое непобедимое супероружие, но специально оставили у него единственное уязвимое место, в которое непременно попадет хороший герой-одиночка, выиграв тем самым всю войну". Я уж не говорю о "знании" авторами этих фильмов физики, химиии, биологии и прочих полезных наук. Вспомнил, откуда я знаю это название. Там был небольшой скандальчик - по задумке режиссера, изначально на космолетах империи красовались стилизованные свастики. И угадайте с одного раза, кого это больше всех возмутило?
- Имперский МИД?
- Нет, разумеется. Американских продюсеров этого парня. Вы ведь в курсе, что в Америке "парнем" именуется любое лицо мужского пола, независимо от возраста и общественного положения? Так вот, они прикинули, сколько прибыли упустят, если фильм будет запрещен на всей территории Райхсраума, и приказали мистеру Люкасу немедленно убрать все намеки, и вообще, от греха подальше, перенести действие в давние времена и в далекую галактику. Фильм переделывали в большой спешке, и в некоторых эпизодах внутри повстанческих кораблей остались надписи по-английски... O say, does that star-spangled banner yet wave o'er the land of the free and the home of the brave? - насмешливо пропел Фридрих. - "На свете существовало множество разных национальностей, но только у американцев был вместо национального гимна такой бессмысленный набор слов, испещренный вопросительными знаками." Знаете, кто это сказал? Писатель Курт Воннегут.
- Ну так он же дойч, - пожала плечами Марта.
- Его предки действительно были дойчами, но сам он - коренной американец, весьма, между прочим, уважаемый своими соотечественниками. Что, впрочем, не мешает этим соотечественникам вскакивать при звуках того самого гимна и прикладывать руку к сердцу так, словно у них разыгрался приступ стенокардии... Знаете, я, в принципе, могу понять практически любую систему ценностей. Не принять и не одобрить, но понять - да. Но вот чего я решительно не понимаю, так это непоследовательности. Коей, кстати, обычно грешат и холливудские фильмы. Почему вы вообще решили, что я это смотрел? Вы ведь, надеюсь, не считаете, что "Звездные войны" относятся к категории "это должен знать каждый культурный человек"?
