— Состояние тяжелое, — сообщил врач, — но будем надеяться. Всё-таки не стоило заставлять старика так волноваться, хотя…
Не закончив фразу, Арнольд позвал Джоша и Виктора в свой кабинет.
— Я вряд ли что-то смогу сделать, — закрыв дверь, с сожалением сказал врач. — Вы видели, насколько он слаб.
Не дождавшись ответа, Арнольд пробежался пальцами по клавиатуре и попросил посетителей взглянуть на монитор:
— Боюсь, что и результат сравнительного анализа неутешителен. У Виктора нет ни малейшего отношения к Алу Бреукману.
Не понимая, что имеет в виду врач, Джош пытался разобраться в изображении графиков и символов на экране. Арнольд старался объяснить суть простым языком, водя по глади стекла обратной стороной шариковой ручки:
— Если у Боба Сарански есть хоть отдалённые связи с Алом, то у Виктора нет и этого. Я перепроверил всё несколько раз, ошибки быть не может. Но, — пальцы врача снова пробежались по клавишам, — у мальчиков один отец. Кто это, я сказать не могу, но всё указывает именно на их близкое родство, от другого мужчины, не от Ала Брейкмана.
Подсознательно понимая, о чём идёт речь, Виктор всё-таки спросил:
— Мама родила меня от другого?
— Получается, что так, — ответил врач. — Мне очень жаль, парень, но это результат, точнее которого быть не может.
— Подождите, — очнулся от шока Джош, — если Боб имеет схожую с Виктором отцовскую линию, и это не Ал Брейкман, то значит, где-то живёт человек, с которым, — он покосился на юношу, — дружили обе женщины.
— Я знаю, что мать изменяла отцу, — избавил Виктор своего опекуна от поиска удобных выражений. — Но не думал, что и в моём случае.
Юноша выглядел хмуро.
— Господа, я не могу вам помочь советом, я только врач. Возьмите результаты, — Арнольд протянул подготовленные бумаги, — и используйте по своему усмотрению.
Выйдя из кабинета, Джош в знак поддержки положил руку на плечо Виктора, получив в ответ сердитое движение юного тела. Посмотрев в след юноше, решившему побыть наедине со своим разочарованием, экстрасенс подумал, как странно обошлась судьба с парнем, подарив надежду и почти сразу отняв её, да ещё и в такой неприятной ситуации. Знал ли Ал Брейкман, что Виктор не его родной сын или догадывался, но теперь стало понятно, почему он не оставил завещания. И знала ли об этом Сьюзан, так уверенно взявшаяся отстаивать претензии сына на состояние покойного. Несмотря на то, что Станислав Милькевич был в шаге от смерти, Джош всё-таки посчитал своё положение лучше, чем у расстроенного подопечного. Справится ли Виктор с очередным ударом или сдастся, теперь может зависеть только от него самого.
— Состояние Станислава стабилизировалось, — сказала Грета, прервав размышления Джоша. — Не стоит ли нам познакомиться поближе?
Посмотрев на женщину и стоявшего рядом мальчика, мужчина согласно улыбнулся, перехватив чистый взгляд широко открытых голубых глаз.
— Пойдёмте к нам, — предложил Владислав, протягивая старшему брату свою маленькую руку.
Дом Станислава Милькевича, в котором жили Грета с сыном, стоял на самом краю Бэйвиля, ближе всех к морю. Сразу за участком начинался бор, а сквозь гладкие стволы сосен просматривалась узкая полоска пляжа. Двухэтажное здание на вид не было особенно большим, но внутри оказалось просторней, чем можно было ожидать. Мебели было не много, от чего в каждой комнате создавалось ощущение свободы и избыточного пространства. Можно было догадаться, что хозяин является человеком широкой души.
— Станислав хотел, чтобы вы остановились в этом доме, — сказала хозяйка, когда все члены семьи были в сборе. — К сожалению, до сегодняшнего утра мне никто не сказал, что вы приехали. Поэтому я буду настаивать, чтобы вы покинули кемпинг и перебрались к нам. Заодно будет шанс лучше узнать друг друга. Да и Станислав обрадуется.
Джош почувствовал надежду в голосе Греты, но уже знал, что отец не вернётся в прежнее состояние, а момент смерти может наступить в любую минуту. То же самое чувствовал и маленький Владислав. В отличие от своего старшего брата, мальчик воспринимал смерть как естественное событие в жизни человека. Станислав учил сына не отдаваться горечи потерь и поражений, воспринимая мир таким, как он есть. Слыша мысли Джоша, Владислав догадался, что никто не рассказал взрослому мужчине, как нужно жить в момент скорби. Даже умная и сильная Грета выглядела расстроенной, разделяя чувства собравшихся, и мальчик по-своему принял настроение в комнате, как маленький, закрытый мир, живущий по своим законам.
— Расскажите, какой он, — попросил Джош хозяйку. — Какой он человек?
Гретта задумалась, посмотрев на Владислава, потом на остальных, словно ища сходство.
— Я бы для начала сказала, что очень увлечённый, потому, наверное, сильный. За те годы, что мы были знакомы, я не переставала удивляться напору его энергии и стремлению к поставленным целям, — женщина усмехнулась. — Боже, говорю как по книжке. Он был любимый, в первую очередь. (Пауза) Конечно любимый, а всё остальное было потом: и его сила и увлечённость, все таланты. Я ведь этого не замечала, просто любила его страстно и безответно, принимая таким, каков он есть. Прощала преданность науке, хлопоты в компании и заботу о Бэйвиле. Он меня не замечал, считая рядовой сотрудницей. Поэтому было легко взять на себя заботу о нём, поселиться под боком и помогать, наслаждаясь хоть какой-то близостью. Но бесследно ничто не проходит и в один день мы стали по-настоящему близки. Станислав всё видел, всё знал, просто не придавал этому значения, или у него на это не было времени. И я испытала второй прилив сил и чувств, кажущихся уже угасшими. Вот такой он человек: способный разжечь огонь страсти в семидесятилетней старушке. А всё остальное — просто видимая оболочка, — Грета прижала к себе сына, как бы показывая силу их со Станиславом любви. — Всё это неожиданно, трогательно и необычно одновременно. Я была согласна на то, что получила, но видимо заслужила старость в кругу родни, — в глазах Греты появилась ясная улыбка, её лицо расправилось. — И это всё он. В каждом из вас, во Владиславе, в этом доме.
Сердце Джоша сильно забилось, в голове мелькнули неприятные образы, по телу прошёл неприятный холодок. Сидящий рядом с матерью мальчик, поднял на женщину свой чистый, немного наивный взгляд:
— Папа умер.
Выражение лица не изменилось, лишь ресницы задвигались чаще, смахивая влагу с глаз: она была готова к этому. Смерть любимого человека была ожидаемым событием, пережить которое Грета готовилась последние дни, но не сдержалась и, извинившись, удалилась в комнату.
