– Хорошо. – Ссориться с одной из величайших богинь Викентию отнюдь не улыбалось. – Я постараюсь рассказать. Итак… Мы научились превращать ночь в день, и потому многие живут по ночам, а днем отсыпаются. Мы научили работать вместо себя воды рек, текущее из земли горючее масло и железо. В нашем мире именно они пашут, строят, возят людей с места на место, обогревают их, одевают и обувают. В итоге работать людям нужно мало, они не знают голода и холода, а главной бедой человечества стала скука. Поэтому превыше всех ученых и работяг в будущем мире почитаются певцы, артисты, болтуны и прочие скоморохи, а еще – изобретатели различных красочных игрушек. Главной болезнью нищих духом стало ожирение и обжорство, а главной проблемой – отключение своего разума с помощью наркотиков или вина. Вот таков он вкратце, мир через три тысячи лет.
– Сытость – как болезнь и скука – как образ жизни… – после долгой паузы откликнулась богиня. – Ты прав, храбрый Один, мне трудно представить подобный мир и трудно понять, как можно в нем жить. Кажется, я начинаю догадываться, почему ты с такой страстью ищешь себе смерти.
– Дозволь и мне задать вопрос, великая Макошь. Я не могу понять, кто правит в Вологде? Великий Волос, муж твой, ведет себя во дворце как хозяин. Однако же это ты отдаешь приказы, принимаешь гостей или отказываешь от дома, тебе подчиняются воины, ты судишь, караешь, направляешь иных богов… Прости за такой вопрос, но я пришел сюда из совсем другого мира. Надеюсь, я не оскорбляю тебя своим недоумением.
– Странно слышать такие вопросы от воина, не желающего иметь свою женщину, – добродушно улыбнулась богиня. – Вы, мужчины, издревле воюете, охотитесь, добываете, строите, растите. Это вы возводите дом, приносите в него мясо и защищаете от беды. Однако только женщина способна создать в доме уют, превратить мясо в ужин и подарить вам детей. Вы можете созидать, добывать и защищать, храбрый Один. Но только женщина умеет владеть. Женщина принадлежит мужу, дом принадлежит женщине. Поверь, сварожич, я знаю свое место и признаю право супруга моего Волоса повелевать мной и всеми землями вологодскими! Но…
– Но приказы отдаешь ты, – понял ее мысль реконструктор.
– Мой любимый, храбрый и могучий муж не ведает даже, сколько смертных ныне обитает в твердыне нашей, насколько полны амбары и погреба, сколько у нас имеется копий, ладей или лосей, кто из воевод ныне ранен, отдыхает али пребывает в походе… – едва заметно пожала плечами великая Макошь. – Однако же он много дней проводит на охоте и очень часто доставляет к столу нашему секачей, медведей, зубров, оленей.
Викентий посмотрел на возвышающийся впереди громадный город и малость усомнился, что вклад великого Волоса в обеспечение Вологды продовольствием столь уж весом.
– Коли случится беда, он станет сражаться за нашу землю и наш град, не жалея сил и самой жизни! – твердо добавила Макошь.
– Могу спросить, богиня, а кто правит всеми землями славян? – поинтересовался пришелец из будущего.
– Разумеется, отец наш, великий, мудрый и могучий Сварог, прародитель всего народа нашего! – Женщина поднесла правую руку к сердцу и опустила вниз.
Викентий промолчал, ожидая продолжения, и оно последовало:
– Однако же отец наш за века долгие притомился в хлопотах и ныне мало уделяет внимания мирской суете, – посетовала великая Макошь. – Он придумал недавно из грязи болотной железо сверкающее и твердое создавать и теперь весь увлечению сему отдается, надеясь оное в главное сокровище земное обратить. Ворожба соглашается, что так сие и выйдет.
– Я тому свидетель, – согласился с предсказанием Викентий. – Мир будущего вырос из этого изобретения великого Сварога. Но коли он отошел от дел, кто стал правителем?
– Для решений важных семья наша вместе сбирается, все братья и сестры. Обсуждаем, как поступить надобно, чего добиваться, чем поступиться? Вызвать вас, потомков наших в сотом поколении, на таком совете семейном боги порешили.
– Ради каждого пустяка совет собирать не станешь, – покосился на спутницу новоявленный бог.
– Так судьба сложилась, – прищурилась на купола Вологды великая Макошь, – что в руки мои урожаи, добыча и прочие ценности стекаются, что хозяйство мое крепче всех прочих, стада тучнее, луга зеленее, земли плодороднее, торги прибыльнее. За то в мире сем меня богиней богатства, богиней полных амбаров, тугих кошелей и обильных домов почитают. Посему, по общему мнению, для рода нашего полезнее всего выйдет, коли насущными хлопотами мирскими стану заниматься именно я!
– Так я и думал, ваше величество, – склонил голову молодой человек.
– Что означает сие обращение? – спросила женщина.
– Старинное приветствие для тех, взял на себя бремя мирских хлопот, – ответил Викентий. – Кстати, а почему ко мне обращаются то «сварожич», то «великий»?
– Потому что сварожичи мы все, все славяне, и боги, и смертные. Кто сын, кто внук, кто правнук, а кто и «прапра…» в сотом поколении. А «великие» – это только боги. Те, кто умеет впитывать и направлять силу молящихся, управлять погодой, исцеляться, не стареть, делить свою душу…
– А еще я несколько раз видел такой жест: ладонью от сердца и вниз.
– От души к матери сырой земле, – объяснила богиня. – Это может быть клятва либо жест уважения, почтения.
За разговором боги дошли до самых стен Вологды, и женщина высвободила руку:
– Однако ты оказался интересным собеседником, храбрый Один из неведомого будущего. Пожалуй, отныне я стану приглашать тебя к общему столу. Ты достоин этого и происхождением, и воспитанием.
– Благодарю за честь, великая Макошь…
– Мне нужно осмотреть доставленные товары и узнать у варягов новости, – сказала она. – Ступай, воин. У тебя свои хлопоты, у меня свои.
Викентий поклонился, поднеся ладонь к сердцу и опустив вниз, и отправился к распахнутым воротам неподалеку.
– Кто бы мог подумать, что дурацкая игра в средневековых рыцарей и галантных дам окажется такой полезной, – пробормотал он себе под нос. – Я – и вдруг «интересный собеседник»!
Дворец великой богини он нашел без труда – трудно было ошибиться. Поднялся по роскошному крыльцу – высокому, до второго этажа, широкому, с резными столбами, крытому тесом, прошел через двойные двери, поднялся на «гостевой этаж» и у себя в комнате упал на постель. Закинул руки за голову и закрыл глаза.
И опять по его разуму поползли, подобно муравьишкам, тихие вкрадчивые голоса:
«Не оставь нас своим покровительством, могучий Один…»
«Оставайся с нами, храбрый Один…»
«Да пребудет с нами сила Одина…»
Спас воина от этого бедствия лишь глубокий и спокойный сон.
* * *
– Один, ты здесь? – Дверь распахнулась с грохотом, ударившись о стенку.
Викентий скатился с постели, цапнул лежащий на полу топорик, вскочил на ноги, глядя на рыжебородого крепыша в толстом кожаном панцире с застежками на боках.
– Перун?
– Сейчас и Похвист из дома вынырнет! Скорей… – Бог грозы и справедливости развернулся и быстрым шагом устремился по коридору. Викентий кинулся за ним:
– Что происходит, сварожич?
– Оборотни у Чердыня! Много! – Перун сбежал вниз по лестнице. – Выходить будем из воды, пастухи гибнут.
Они пробежали тронную палату, комнаты за нею. Перед зеркалом переминались двое воинов в летах, бороды с проседью и лица в морщинах. Молодой человек успел отметить на обоих кожаные кирасы, формой точно повторяющие контуры тела, но тут Перун рявкнул:
– Задержи дыхание! – и толкнул реконструктора в черный овал.
Тело обожгло неожиданной водой, глаза защипало, между волосами прокатился ледяной холодок. Викентий забарахтался – увидел свет, метнулся к нему. И высунул голову на воздух, оказавшись по пояс в воде. Прямо перед ним полтора десятка бойцов с квадратными щитами и короткими копьями пытались не пропустить стаю волков, рысей и росомах к зажатому на мысу стаду лосей. Понятно, что люди справились бы со зверьем без труда – но хищников прикрывали лучники, вынуждающие пастухов прятаться за щиты, мешающие наносить точные уколы. Между тем напирающие оборотни прихватывали славян за ступни, дробили клыками кости. Несколько мужчин уже катались по земле, разбрызгивая кровь и крича от боли.
– Чтоб мне сдохнуть… – Викентий рванулся вперед, пробиваясь через вязкую, плотную жидкость. А рядом, тут и там, вдруг поднимались пузыри, вода как бы закипала, и из нее поднимались воины, словно рождаясь из глубины реки.
Лучники повернулись, принялись торопливо метать стрелы в нового врага. Пришелец из будущего прикрыл топориком горло – на большее его защиты не хватало. Однако и в этот раз ему повезло – появившийся рядом воин, восстав из бурлящих пузырей, принял на себе две летящие в бога стрелы. Мужчина заругался, застонал, проседая вниз, вокруг стало расплываться кровавое пятно. Викентий подхватил его щит и, прикрываясь от стрел, большими прыжками вырвался на сушу:
