С каждой минутой директор Сато нравилась Лэнгдону все меньше и меньше. Долгие годы он изучал богатый символизм и обширную иконографию масонов, а потому знал, что масонство – одно из самых незаслуженно заклейменных и недопонятых обществ в мире. Регулярно обвиняемые то в поклонении дьяволу, то в стремлении захватить власть над миром, масоны предпочитали не отвечать на критику и оттого становились легкой мишенью.
– Как бы то ни было, – едко заметила Сато, – мы снова в тупике, мистер Лэнгдон. Вы либо чего-то не видите… либо недоговариваете. Человек, который нам нужен, сказал, что Питер Соломон выбрал именно вас. – Она смерила Лэнгдона ледяным взглядом. – Полагаю, пришло время перенести наш разговор в стены ЦРУ. Может, там вас озарит.
Лэнгдон даже не обратил внимания на эту угрозу. В голове у него крутились слова: "Питер Соломон выбрал вас". Эта фраза на фоне упоминания масонов подействовала на него странным образом. Лэнгдон взглянул на масонский перстень: одна из самых ценных вещей Питера, семейная реликвия с выгравированным двуглавым фениксом – главным символом масонской мудрости. Золото сверкнуло, и эта вспышка неожиданно высветила в сознании Лэнгдона полузабытое воспоминание.
Он содрогнулся, словно вновь услышав жуткий шепот преступника: "Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете, почему выбрали именно вас?" В эту секунду все мысли Лэнгдона встали на места, и туман рассеялся. Лэнгдон ясно понял, зачем его заманили в Вашингтон.
В десяти милях от Капитолия Малах катил на юг по Сьютлэнд-парквей. На соседнем сиденье завибрировал айфон Питера Соломона, доказавший сегодня свою полезность. На экране появилось изображение привлекательной темноволосой женщины средних лет. "Входящий вызов – Кэтрин Соломон". Малах улыбнулся, но трубку не взял. "Судьба влечет нас друг к другу".
77
Д. Браун. "Утраченный символ"
Днем он заманил Кэтрин Соломон к себе домой с единственной целью – узнать, не владеет ли она важной информацией… какой-нибудь семейной тайной, которая поможет Малаху найти искомое. Однако брат, по всей видимости, ничего не рассказывал Кэтрин. И все же кое-что новое Малах узнал. "Так и быть, поживешь еще несколько часов".
Кэтрин подтвердила, что все ее исследования проводятся в одной-единственной лаборатории, а их результаты надежно укрыты там же. "Лабораторию надо уничтожить".
Исследования Кэтрин были призваны открыть врата к пониманию мира. В приотворенную дверь немедленно устремятся все, и тогда глобальные перемены станут лишь делом времени.
"Я этого не допущу. Мир должен пребывать в том же состоянии… в кромешной тьме невежества". Айфон пискнул, извещая о новом голосовом сообщении. Малах его включил.
"Питер, это опять я. – Голос у Кэтрин был встревоженный. – Где ты? Я все еще думаю о разговоре с доктором Аваддоном… и очень волнуюсь. Все нормально? Пожалуйста, перезвони. Я в лаборатории". Малах улыбнулся. "Лучше бы ты волновалась за себя".
Он свернул со Сьютлэнд-парквей на Силвер-Хилл-роуд и уже через милю заметил справа от шоссе смутные очертания ЦТП СМ, уютно устроившегося среди деревьев. По периметру комплекс окружал забор из колючей проволоки. "Надежно спрятана, говоришь? – Малах усмехнулся. – Ничего, мне откроют двери".
78
Д. Браун. "Утраченный символ"
Глава 24
Открытие словно окатило Лэнгдона мощной волной. "Теперь ясно, зачем я здесь".
Стоявшему в центре Ротонды Лэнгдону неудержимо захотелось убежать… прочь от руки Питера, от сияющего золотого перстня, от подозрительных взглядов Сато и Андерсона. Вместо этого он замер на месте и вцепился в ремешок портфеля, висевшего у него на плече. "Надо выбираться отсюда".
Он стиснул зубы, вспомнив, что произошло в Гарварде несколько лет назад. Как обычно, после бассейна, в шесть часов утра Лэнгдон вошел к себе в кабинет, вдыхая привычные запахи мела и парового отопления. Он сделал два шага к доске и вдруг остановился.
У стола его дожидался какой-то человек – элегантно одетый джентльмен с орлиным носом и благородными серыми глазами. – Питер! – изумленно воскликнул Лэнгдон. Белоснежная улыбка Питера Соломона сверкнула в полумраке.
– Доброе утро, Роберт. Не ожидал меня увидеть? – Он говорил тихо, но в его голосе чувствовалась сила. Лэнгдон бросился к старому другу и тепло пожал ему руку.
– Надо же, голубая кровь Йеля в стане Багряных! – заметил он, намекая на традиционные цвета соперничающих между собой университетов. – Да еще ни свет ни заря. Какими судьбами?
– Секретная операция в тылу врага, – рассмеялся Соломон и одобрительно посмотрел на подтянутый живот Лэнгдона. – Плавание идет тебе на пользу – отлично выглядишь!
– Это я нарочно, чтобы ты почувствовал себя старым, – поддразнил его Лэнгдон. – Страшно рад тебя видеть. Как дела?
– Да вот, небольшая командировка, – ответил Питер, окидывая взглядом пустую аудиторию. – Прости, что так нагрянул, но у меня всего несколько минут. Я хотел попросить тебя… об одной услуге.
"Неожиданно. Что я могу сделать для человека, у которого есть все?" – подумал Лэнг-дон.
– Проси чего хочешь, – ответил он, радуясь возможности хоть как-то помочь своему благодетелю – тем более на долю Питера Соломона выпало столько горя. Соломон понизил голос: – Я прошу тебя кое за чем присмотреть. Лэнгдон закатил глаза. – Только не за Геркулесом!
Однажды Лэнгдон согласился приютить на время огромного мастиффа Питера. Вскоре пес заскучал по своей любимой кожаной жевалке и быстро нашел ей достойную замену – рукописную иллюстрированную Библию начала XVII века. Лэнгдон решил, что выговором Геркулес не отделается. – Ты же знаешь, я ищу равноценный экземпляр, – робко улыбнувшись, сказал Соломон. – Брось, я даже рад, что Геркулес увлекся религией. Соломон рассмеялся, но как-то натянуто.
– Роберт, я прошу тебя присмотреть за очень важной для меня вещью. Она перешла в мое распоряжение довольно давно, однако хранить ее у меня дома или в офисе небезопасно. Лэнгдону стало не по себе. "Очень важная вещь" наверняка стоила целое состояние. – А чем тебе банки не угодили? "Состояние семьи хранится в половине банков Америки!"
79
Д. Браун. "Утраченный символ"
– Придется подписывать кучу бумаг, разговаривать со служащими… Я бы предпочел надежного друга. К тому же ты умеешь хранить секреты. – Соломон достал из кармана небольшой сверток и вручил его профессору.
Питер заинтриговал Лэнгдона, и потому он рассчитывал увидеть нечто более примечательное. Выцветшая оберточная бумага, перевязанная бечевкой, по-видимому, скрывала небольшую квадратную шкатулку. Судя по весу и размеру свертка, внутри шкатулки лежал какой-то каменный или металлический предмет. "И это все?"
Лэнгдон повертел сверток в руках и заметил, что бечевка с одной стороны запечатана сургучом, как древний свиток. На печати виднелся двуглавый феникс с числом 33 на груди – традиционный символ высшего масонского градуса.
– Брось, Питер! – Лэнгдон криво усмехнулся. – Ты Досточтимый Мастер масонской ложи, а не Папа Римский! Используешь печатку по назначению? Соломон взглянул на свой перстень и рассмеялся: – Этот сверток запечатал не я, Роберт, а мой прадед. Почти век назад. Лэнгдон вскинул голову: – Что?! Соломон показал ему перстень. – Печатка принадлежала ему, потом моему деду, затем отцу и, наконец, мне. Лэнгдон поднес сверток к глазам. – Твой прадед запечатал шкатулку сто лет назад, и с тех пор никто ее не открывал?! – Верно. – Но… почему? Соломон улыбнулся: – Еще не время. – Для чего?!
– Роберт, понимаю, это звучит странно, однако чем меньше ты знаешь, тем лучше. Просто спрячь шкатулку подальше и никому о ней не рассказывай.
Лэнгдон всмотрелся в его лицо – уж не шутит ли? Соломон частенько устраивал забавные розыгрыши… Вдруг и на этот раз он решил подшутить над другом?
– Питер, надеюсь, ты не нарочно разыгрываешь эту сценку, чтобы я решил, будто мне доверили страшную масонскую тайну, и из любопытства вступил в ваши ряды?
– Масоны не стремятся пополнять ряды братства, ты же знаешь, Роберт. Тем более ты уже говорил, что не хочешь вступать.
И то правда. Лэнгдон питал глубокое уважение к масонской философии и символизму, но все же решил не проходить обряд посвящения. Клятва помешала бы ему рассказывать о братстве студентам – по той же причине Сократ когда-то отказался официально участвовать в Элевсинских мистериях.
Рассмотрев загадочную шкатулку и масонскую печать, Лэнгдон не удержался и задал очевидный вопрос: – Почему ты не доверишь этот предмет кому-нибудь из братьев?
– Скажем, я считаю, что вне братства он будет в большей безопасности. И не думай, что это какой-нибудь пустяк, раз поместился в крохотную шкатулку. По словам отца, эта вещь обладает огромной силой. Нечто вроде талисмана. "Я не ослышался?"
