Анатолий почувствовал, как в него капля за каплей начинают вливаться жидкий лед и жидкое пламя. Чертов препарат! Он не должен сдаваться, его организм обязан бороться с вторжением! Ведь удалось же ему один раз оказать сопротивление этой химии!
Предметы начали терять четкость очертаний. Свет лампы над головой сделался нестерпимо ярким. Анатолий не хотел закрывать глаза, терпел до последнего. А когда веки помимо его воли все же опустились, постарался сосредоточиться на чем-то важном. О чем стоило думать?
И вот ему в глаза посмотрела Она. Сероглазая девушка в красной косынке.
Ангел.
«Спаси меня, — прошептал одними губами Анатолий. — Забери меня отсюда. Протяни руку, вытащи меня из пропасти, в которую меня толкает этот безумец. Спаси…»
Зелье действовало. Наполняло артерии и вены. Вместе с током крови рвалось к мозгу. Чтобы «усовершенствовать» его. Изменить раз и навсегда. Плавая в пустоте, Анатолий видел красную косынку, но, как ни старался, уже не мог вспомнить, кому она принадлежит.
Руки налились свинцовой тяжестью, а мускулы свело судорогой от невероятного напряжения. Откуда все это? Анатолий открыл глаза. Он висел над пропастью, цепляясь руками за обломанный край бетонного пола. В трех метрах от него находилась огромная печь. Старичок благообразного вида втыкал в ее раскаленные недра длинную кочергу. Вырывал обратно и вновь погружал в пляшущие языки пламени. Дядя Федя. Неотъемлемая часть истории Лубянки. Анатолий попытался подтянуться. Когда удалось утвердить локти на бетонном полу, оглянулся назад. Огромная яма внизу была завалена скелетами. В страшное нагромождение костей воткнут огромный фанерный щит с надписью «Осмотр тел». Выбор был невелик. Лучше уж дядя Федя. Анатолий обернулся к печи, но она успела исчезнуть. Теперь на ее месте находился туннель. На путях, меж сверкающих рельсов, стоял Путевой Обходчик.
Он схватил Анатолия за шиворот и одним рывком вытащил наверх. Из темноты капюшона блеснули глаза. Обходчик молча поднял руку и указал на стену. Слово «Тимирязевская» было выведено такой же черной краской, как и надпись, предупреждающая о птицах. Этот текст сопровождался иллюстрацией. Выполненный черной краской рисунок изображал существо с телом человека и головой крысы. Оскаленные клыки и длинный, обвивающий ноги хвост, переходящий в остроконечную стрелку. Неизвестный художник был талантлив. Всего несколькими небрежными мазками кисти сумел навести страх.
Анатолий все еще смотрел на остроконечную стрелку, указывающую направление, когда понял, что спасителя больше нет рядом. Почему Тимирязевская? Из-за того, что там когда-то находился его дом? Какое отношение бывший дом может иметь к тому, что предстоит сделать? И при чем здесь крысочеловек? Размышления Анатолия были прерваны шумом, идущим из глубины туннеля. Опять птицы? Нет. Раз он сознает, что атака птиц была всего лишь галлюцинацией, значит, птиц не существует. По крайней мере, здесь птицы не живут. Да и шум носил явный механический характер. В нем было что-то до боли знакомое и в то же время бесконечно далекое. Такой звук издает…
Озарение пришло слишком поздно. Когда через мгновение из-за поворота вынырнул летящий на огромной скорости поезд, спастись было нельзя. Анатолий стоял на путях и просто ждал столкновения. Удара, который швырнет его в пропасть. Прямо на скелеты, к табличке «Осмотр тел». Хорошо, что он рухнет туда уже мертвым. Ослепленный светом прожектора Анатолий зажмурился.
Столкновение сопровождалось душераздирающим скрежетом металла и звоном бьющегося стекла. Анатолий ждал боли, но она не приходила. Пришлось открыть глаза…
Он опять оказался в лаборатории Корбута. По ушам резанул звон бьющегося стекла. Что-то происходило не так, что-то у профессора вышло из-под контроля. Анатолий повернул голову и увидел, что соседняя кровать пуста. Куда подевался Колька? Брезентовый ремень впился в кадык, но Анатолий упорно приподнимал голову до тех пор, пока не смог увидеть дальний угол лаборатории. Колька оказался там. Его лоб пересекал латунный обруч, на котором болтались обрывки проводов. Колька душил одного из ассистентов Корбута. Сам профессор испуганно выглядывал из-за спины Никиты, а тот с искаженным от страха лицом пытался вырвать из-за пояса пистолет.
Вот дает парень! Оказался покрепче, чем его командир.
Жаль, что он не сможет помочь Кольке. А без посторонней помощи тому не справиться.
Тело ассистента обмякло. Когда Колька разжал ладони, его жертва кулем рухнула на пол. К этому времени Никита уже справился с охватившей его паникой и выстрелил Кольке в спину. Все было кончено.
Или нет?
Коля только покачнулся и, медленно развернувшись, с хрустом давя босыми ногами осколки колб, двинулся на Никиту. Прогрохотали еще два выстрела. Они отбросили Кольку на несколько шагов назад, но не более того. Колька быстро восстановил равновесие и опять пошел на Никиту. И тут Анатолий увидел лицо друга. Своего старого товарища, весельчака и большого любителя айкидо. Тот двигался странными рывками, словно марионетка на веревочках кукловода. Ужас сковал Анатолия настолько, что он перестал дышать. Следовало бы сразу догадаться, что разорвать фиксаторы барокамеры не под силу ни одному человеку. Однако Колька уже не был человеком. Это было новое существо, обладавшее неограниченными возможностями по сравнению с обыкновенными людьми.
Генетический модификатор Корбута сработал, как и предполагалось. Колька больше не чувствовал боли. Судя по каменному выражению лица и серебристому блеску в глазах, он вообще ничего не чувствовал. Никита успел опустошить обойму, прежде чем Колька наконец-то рухнул на пол.
Анатолий закрыл глаза. Если бы были свободны руки, он обязательно заткнул бы уши. Чтобы не слышать, как продолжает, уже лежа на полу, дергаться его старый друг. Холодным камнем на грудь навалилось тупое безразличие. Вот что ждет всех остальных. Опыт профессора удался. Остается лишь научиться управлять созданными монстрами. Уговорить их не душить любого, кто попадется под руку, и тогда все будет в ажуре. С такими данными гэмэчелы легко выберутся на поверхность. Сначала будут таскать в Метро все, что прикажет партия, а когда это надоест, задумаются, стоит ли им служить своим создателям. В любом случае у новой расы большое будущее, значительно более широкие возможности, чем у подземных червей, называющих себя людьми.
Люди Корбута пройдут победным маршем по опустошенной ядерной катастрофой земле. Рыцари без страха и упрека. Франкенштейны без глупых нравственных терзаний. Вообще без чувств. Они создадут свой мир. Людям в таком мире места не будет.
Пусть первая попытка провалилась. Будут и другие, и, возможно, кому-то повезет больше.
Когда слух понемногу вернулся, Анатолий услышал, как профессор дает указания Никите. Быстро же они оправились от шока. Может быть, эксперимент пошел вкривь не в первый раз… Что дальше? Кто следующий, разорвав фиксаторы, выйдет из барокамеры? Когда Анатолий услышал приближающиеся шаги, он открыл глаза. Над ним склонился Корбут. На его щеке темнела свежая царапина.
— Поздравляю, профессор. Ваш опыт, кажется, удался.
— Смейся, паяц. Дальше все пойдет гораздо лучше. Поздравления принимаются — авансом. — Корбут сверился с показаниями каких-то приборов, оттянул Анатолию веко, заглянул внутрь. — А вот вас, молодой человек, поздравить не с чем. Ни ГМЧ, ни тем более нового Адама из вас не получилось. Очень жаль. Да-с. Никита, займись!
Профессор посмотрел на Анатолия с таким сочувствием, что, казалось, еще пара секунд, и он расплачется от жалости. Потом Корбут тяжело вздохнул и направился к следующей кровати. Никита явился с плоскогубцами. Посвистывая, открутил проволоку на руках, направил на Анатолия пистолет и предоставил пленнику возможность самому распутывать ноги. Подручный Корбута терпеливо дожидался, пока Анатолий сползет с кровати на пол и сможет встать. Затем указал стволом на дверь. Анатолий ожидал, что выйдет в туннель, но за дверью оказался узкий коридор, освещенный всего одной лампочкой, спрятанной в забранный решеткой матовый плафон.
Никита провел пленника мимо двери, находившейся по центру коридора. Анатолий успел заметить прямоугольник с десятком кнопок. Кодовый замок. Скорее всего, за этой дверью и находилась платформа, на которой дежурил автоматчик. Анатолий поймал себя на странной мысли: зачем запоминать расположение помещений? Разве он собирается сюда вернуться? Все еще надеется выжить? Торцевая дверь. Никакого замка — независимые рычажные механизмы запоров с обеих сторон. Рычаг поворачивается на девяносто градусов и надежно фиксируется в специальном пазу.
Никита втолкнул Анатолия в просторное помещение с двумя дверями, снабженными такими же надежными засовами. Бетонный куб опять-таки с одной-единственной тусклой лампочкой. Глядя на нее, Анатолий вдруг почувствовал, что с ним происходит нечто странное. Каждая клетка организма пульсировала в бешеном ритме, а мускулы просто распирала неведомая сила. Казалось, что тело меняет размеры: то съеживается, то расширяется и никак не может определиться с новым размером. Странно, что Никита этого не замечает. Со зрением и слухом тоже что-то происходило. Анатолий отчетливо видел мельчайшие трещины на стенах, газообразное свечение, окутывающие нить накаливания лампочки и поры на коже лица Никиты. Каждый звук распадался на составляющие, а мозг моментально трансформировал отдельные звуковые куски в трехмерную картинку источника шума. Сейчас, например, Анатолий отчетливо различал возбужденный стук сердца своего палача и чуть ли не видел, как трепыхается в его груди сердечная мышца.
